Во 1918 году революционный матрос спас от смерти мать Николая II и еще четверых представителей дома Романовых. Части Народно-революционной армии 100 лет назад, 25 октября 1922 года, вошли во Владивосток, оставленный белогвардейцами. Так закончилась Гражданская война. Среди миллионов ее жертв - 19 представителей дома Романовых, царствовавшего в России на протяжении трех с лишним веков, погибли 19 человек, включая последнего императора Николая II и его семью. Среди уцелевших - те, кто на переломе Истории оказался в Крыму.
Комиссар Филипп Львович Задорожный.
Их спас матрос Филипп Львович Задорожный, личность которого до сих пор остается загадкой для историков.
"Вооруженный до зубов гигант..."
После Февральской революции представители бывшего правящего дома Романовых стали перебираться в свои крымские имения - Ливадию, Дюльбер, Чаир, Ай-Тодор. Туда уехали дядя бывшего императора и в недавнем прошлом Верховный главнокомандующий русской армии великий князь Николай Николаевич (младший), мать Николая II вдовствующая императрица Мария Федоровна с дочерьми Ксенией и Ольгой Александровной, великие князья Петр Николаевич и Александр Михайлович с приближенными.
Их размеренная и почти курортная жизнь резко изменилась после большевистского переворота.
В условиях революционного хаоса положение "бывших" в Крыму стало чрезвычайно опасным. На Черноморском флоте матросы пьянствовали и издевались над офицерами, в селах крестьяне громили помещичьи усадьбы. Надо ли объяснять, что романовская семья и ее богатая недвижимость, символы старого режима, были чрезвычайно привлекательны для грабителей. 25 февраля 1918 года руководителем охраны бывших великокняжеских имений был назначен комиссар Ф.Л. Задорожный, присланный Севастопольским Советом депутатов.
Великий князь Александр Михайлович так описывал смену власти в Ай-Тодоре:
"Наступил день, когда наш (прежний. - Авт.) комиссар не явился. Мы должны были готовиться к встрече с новыми правителями России. В полдень у ворот нашего имения остановился запыленный автомобиль, из которого вылез вооруженный до зубов гигант в форме матроса... После короткого разговора при входе он вошел ко мне без доклада.
- Я получил приказ Советского правительства, - заявил он, - взять в свои руки управление всем этим районом.
Я попросил его сесть.
- Я знаю вас, - продолжал он, - вы бывший великий князь Александр Михайлович, неужели вы не помните меня? Я служил в 1916-м в вашей авиационной школе.
Это означало установление отношений с нашим новым тюремщиком".
Первым впечатлением о Задорожном поделился в воспоминаниях и гостивший в Ай-Тодоре скульптор Г.В. Дерюжинский:
"Он мне показался похожим на человекообразную обезьяну в морской форме. Высокий, довольно неуклюжий, с широким низким лбом и необычайно длинными руками. Он пожал мне руку и довольно вежливо меня приветствовал... Когда он улыбался, его лицо преображалось, становилось почти приятным. И у него была речь образованного человека. "Странная личность", - подумалось мне... На вид страшноват, но когда заговорит, совсем другое дело".
По словам скульптора, комиссар разговаривал с Романовыми панибратски, великую княжну мог окликнуть: "Эй, Ксения, поди-ка сюда". Сразу запретил посещения гостей, конфисковал автомобиль. А вскоре потребовал, чтобы все Романовы и их свита из соседних имений переехали в Дюльбер - имение великого князя Петра Николаевича. "По стратегическим соображениям".
Так проще было обеспечить безопасность высокопоставленных заложников Смуты.
"Просто порядочный человек..."
Кем был Задорожный на самом деле, неизвестно. Морской ли офицер по профессии и эсер по убеждениям, как он признавался скульптору Глебу Дерюжинскому? Подтверждений этому нет. Живший в Крыму князь Феликс Юсупов вспоминал:
"Это был огромный человек с неотесанным лицом, на котором, однако, можно было заметить некоторую доброту... По счастью, наша первая встреча прошла наедине... и я вскоре понял, что он расположен к нам... Расстались мы друзьями. Для нас было большой поддержкой сознавать, что мы доверены охране этого человека. При своих товарищах он обращался с нами грубо и ничем не обнаруживал своих истинных чувств".
По свидетельству княгини Лидии Васильчиковой, находившейся в Крыму вместе с Романовыми, "Задорожный был умным и тактичным человеком, и ему удалось избежать трения с заключенными и установить свой авторитет в команде. Трудно сказать, каковы были его политические убеждения. Великие князья считали его монархистом. Я в этом не уверена... Мне кажется, он просто был не террористом, а порядочным человеком, и сделал все, что мог, чтобы не дать большевистским бандам расправиться с охраняемыми им пленниками..."
В распоряжении Задорожного, по свидетельству княгини, находилось сначала 60, а затем еще 20 человек и достаточно оружия, чтобы защитить имение Дюльбер. Что касается режима содержания, то Романовы жили под домашним арестом вполне комфортно. Им не разрешалось выходить за пределы имения, но когда к великой княгине Ксении Александровне привозили ее внучку - трехлетнюю Ирину Юсупову (дочь Феликса Феликсовича Юсупова и его супруги Ирины Александровны - племянницы Николая II), можно было наблюдать, как революционный матрос выступал в роли няньки - "англичанка оставалась за воротами, а ребенка вводил и выводил за ручку Задорожный".
Впрочем, идиллия длилась недолго.
Осада Дюльбера
Дворец Дюльбер, выстроенный в мавританском стиле, имел толстые и высокие стены, что благоприятствовало обороне. Выгодным было и расположение имения. Когда-то близкие насмехались над строившим замок великим князем Петром Николаевичем, но тот отвечал, что нельзя знать, что готовит отдаленное будущее.
Он оказался прав - крепкие стены Дюльбера спасли жизнь Романовым.
Великий князь Александр Михайлович вспоминал, что пленники не получали никаких известий извне. Понять из газет удавалось немногое. Но Задорожный часто говорил по телефону с Севастополем, из чего можно было сделать вывод о грядущих осложнениях. И они не заставили себя долго ждать. Причина: конфликт интересов, как сказали бы сейчас, Ялтинского и Севастопольского Советов. Первый искал повод для уничтожения Романовых. Второй - выполнял указания Москвы обеспечить их безопасность.
"Повод" ялтинцы нашли, обвинив Романовых в укрывательстве генерала Орлова, "подавлявшего революционное движение в Эстонии в 1907 году". Как оказалось, в одном из соседних имений проживал флигель-адъютант бывшего императора князь Орлов, женатый на дочери великого князя Петра Николаевича, но по возрасту он никак не мог быть генералом в 1907 году. Тем не менее Задорожному было предписано произвести обыски, что вызвало сильнейшее раздражение комиссара:
"В предписании из Москвы говорится о бывшем генерале Орлове, и это не дает Вам никакого права арестовывать бывшего князя Орлова. Со мной этот номер не пройдет. Я Вас знаю. Вы его пристрелите за углом и потом будете уверять, что это был генерал Орлов, которого я укрывал. Лучше убирайтесь вон".
Тогда Ялтинский Совет предпринял попытку захватить Романовых. Великий князь Александр Михайлович вспоминал:
"Тяжелые подводы, нагруженные солдатами и пулеметами, останавливались у стен "Дюльбера". Прибывшие требовали, чтобы к ним вышел комиссар Севастопольского Совета товарищ Задорожный. Товарищ Задорожный, здоровенный парень двух метров росту, приближался к воротам и расспрашивал новоприбывших о целях их визита. Мы же, которым в таких случаях было предложено не выходить из дома, слышали через открытые окна обычно следующий диалог:
- Задорожный, довольно разговаривать! Надоело! Ялтинский Совет предъявляет свои права на Романовых, которых Севастопольский Совет держит за собою незаконно. Мы даем пять минут на размышление.
- Пошлите Ялтинский Совет к черту! Вы мне надоели. Убирайтесь, а не то я дам отведать севастопольского свинцу!
- Они вам дорого заплатили, товарищ Задорожный?
- Достаточно, чтобы хватило на ваши похороны.
- Председатель Ялтинского Совета донесет о вашей контрреволюционной деятельности товарищу Ленину. Мы вам не советуем шутить с правительством рабочего класса.
- Покажите мне ордер товарища Ленина, и я выдам вам заключенных. И не говорите мне ничего о рабочем классе. Я старый большевик. Я принадлежал к партии еще в то время, когда вы сидели в тюрьме за кражу..."
Несостоявшийся штурм
18 апреля 1918 года германские войска в нарушение Брестского мира вторглись в Крым. На полуострове активизировались антибольшевистские силы. Местные большевики понимали, что вскоре Романовы могут выйти на свободу, и предприняли несколько попыток расправиться с ними.
Когда немецкие войска приближались к Ялте, Задорожный решил раздать оружие узникам Дюльбера, предупредив их, что из-за недостатка людей он не может гарантировать полную безопасность, и потому настаивает, чтобы члены царской семьи взяли охрану имения на себя. По его требованию была создана ночная сторожевая вахта. В случае внезапной тревоги Задорожный обещал делать предупредительный выстрел из своего пистолета.
Сын великого князя Петра Николаевича Роман вспоминал:
"В качестве наблюдательного пункта мы выбрали мою ванную комнату, из окна которой хорошо просматривалась дорога на Ялту. Наша сторожевая служба начиналась с вечера и продолжалась вплоть до рассвета. Мы разделились на четыре команды..."
Судьба членов бывшей императорской семьи висела на волоске. Фрейлина Марии Федоровны Зинаида Менгден вспоминала:
"Все это время по ночам лошади императрицы стояли запряженными в экипаж, наготове была и ее верхняя одежда. На случай, если бы красным бандам удалось ворваться в Дюльбер, планировалось вывезти императрицу через боковые ворота в ближайшее поместье, где она могла бы спрятаться в подвале. Сама она об этом плане ничего не знала, и еще вопрос, захотела бы им воспользоваться".
Накануне прихода немцев большевистский наряд уже был направлен в Дюльбер. Но на резком повороте на полной скорости грузовик с солдатами врезался в отвесную скалу - в результате решающий штурм дворца так и не состоялся.
Развязка
Однажды Задорожный, обращаясь к великому князю Александру Михайловичу и именуя его уже полным титулом, сообщил: Ялта занята немцами, немецкий генерал интересуется судьбой Александра Михайловича, так как тот приходится дядей кронпринцу. Немцы обещали казнить Задорожного, если с пленниками что-то неладно, но верный долгу комиссар решил никуда не уезжать: "Я не побегу, спасая свою шкуру. Будь что будет". Тем не менее он опасался за свою жизнь. И теперь уже Романовы спасли комиссара.
Немецкий генерал, который хотел арестовать и расстрелять "главаря охраны", был несказанно удивлен, когда великие князья попросили этого не делать.
После смены власти Задорожный вернул конфискованные драгоценности их прежним владельцам. Что это было - исключительная порядочность, симпатии к прежней аристократии или стремление обеспечить свою безопасность в новых условиях? Не нам судить. Но известно: в знак признательности своему спасителю Романовы организовали праздничный обед в его честь.
Когда Задорожный покидал Крым, чтобы отправиться на родину, в Харьковскую губернию, где до революции якобы работал писарем на Харитоновском сахарном заводе, Мария Федоровна и великие князья очень трогательно простились с ним. 2 октября 1918 года вдовствующая императрица записала в дневнике свои впечатления от последней встречи с Задорожным:
"Поднялась очень рано, потом пришла Ольга, и сразу за нею - Задорожный, которого мы так рады были снова увидеть. Долго беседовали с ним обо всем, что нам довелось пережить за целую зиму. Я сказала, что поначалу считала его омерзительным, настоящим палачом. Он рассмеялся и ответил, что ему пришлось делать вид, будто он таков, иначе его прогнали бы и заменили кем-нибудь похуже. Он не решался смотреть на меня, поскольку знал о том, что меня собирались убить, и ему было так больно. Как же все-таки это трогательно! Я очень рада, что вновь смогла поблагодарить его за все".
...11 апреля 1919 года британский линкор "Мальборо" увез спасенных Романовых из Крыма за границу. Как оказалось, навсегда. Задорожному уезжать было некуда. Он растворился в Истории так же загадочно, как и возник, поднятый на поверхность революционной волной. Но успел преподнести современникам и потомкам, может быть, самый важный урок кровавой и беспощадной Гражданской войны, на которой люди, оказывается, могли оставаться людьми.
"Ну до чего же я страшен!"
Весной 1918 года скульптор Дерюжинский на вилле Юсуповых "Сосновая роща", между Дюльбером и Ай-Тодором, взялся вылепить бюст комиссара. Благодаря этому, сохранился снимок, запечатлевший Задорожного, скульптора и сам бюст. С интересом рассматривая скульптуру, Задорожный по-детски улыбался и говорил: "Бог мой, ну до чего же я страшен! Впрочем, моя мать все равно меня любит. А моя подружка, глядя на мои маленькие уши, говорила: "Филипп, люди с маленькими ушами очень хитрые".
Бюст комиссара был представлен в Ялте в октябре 1918 года на выставке "Искусство в Крыму". Скульптор Дерюжинский собирался подарить его вдовствующей императрице Марии Федоровне, вместе с которой ушел из Крыма на линкоре "Мальборо". Но судьба этого произведения неизвестна.