25 фраз из "Записных книжек" Ильи Ильфа, чье 125-летие отмечается 15 октября

Илья Арнольдович Файнзильберг (1897-1937) не собирался быть юмористом и не собирался писать в соавторстве. По воспоминаниям Валентина Катаева, в молодости, в родной для них обоих Одессе, он писал кубофутуристические стихи (отсюда броский псевдоним - Ильф) и приехал в 1923 году завоевывать Москву именно в качестве поэта. Но вышло то, что вышло. История, как "мэтр" Катаев "нанял" собственного младшего брата Евгения и его сотрудника по "Гудку" Илью писать сообща плутовской роман, сразу стала общеизвестна. Гораздо позднее стало известно, что тот из "двух необычайно одаренных писателей", как отозвался о тандеме Ильф - Петров скупой на комплименты Набоков, что был обречен на раннюю смерть от туберкулеза, всю жизнь вел записные книжки, которые далеко вышли за рамки обычных "записных книжек писателя". Да и за пределы "критики отдельных недостатков советского строя". Знаменитая печальная фраза про радио, которое есть, а счастья всё нет как нет - это ведь оттуда. А как сегодня написано: есть не только радио, но и телевидение, и интернет, а счастья по-прежнему нет.

Но оттуда не только это. Почитаем.

Илья Ильф "Записные книжки (1925-1937)"

Бог правду видит, да не скоро скажет. Что за волокита?

В первые минуты бываешь ошеломлен бездарностью и фальшью всего - и актеров, и текста. И так на самом лучшем спектакле.

Глуховатые, не слушающие друг друга люди. Большая часть времени уходит у них на улаживание недоразумений, возникших уже в самом разговоре, а не из-за принципиальных разногласий.

Говорил с нахальством пророка.

Дворец князя Юсупова, графа Сумарокова-Эльстон. В постройке его принимали участие лучшие художники и архитекторы своего времени. Дворец обошелся в два миллиона рублей и вызывал удивление современников своей роскошью. Художественной ценности не имеет.

Ему важно только найти формулу, чтоб удобней было жить, лучше себя чувствовать. Ваша комната больше моей, но кажется меньше.

Живут в беспамятстве.

Знаете, после землетрясения вина делаются замечательными.

Ильфа и Петрова томят сомнения - не зачислят ли их на довольствие как одного человека.

Как мы пишем вдвоем? Вот как мы пишем вдвоем: "Был летний (зимний) день (вечер), когда молодой (уже немолодой) человек (-ая девушка) в светлой (темной) фетровой шляпе (шляпке) проходил (проезжала) по шумной (тихой) Мясницкой улице (Большой Ордынке)". Все-таки договориться можно.

Как я люблю разговоры служащих. Спокойный, торжественный разговор курьерш, неторопливый обмен мыслями канцелярских сотрудников. "А на третье был компот из вишен". Сообщается это таким тоном, как если бы говорили о бегстве Наполеона с острова Эльба. "Вы знаете, Бонапарт высадился во Франции".

Лицо, не истощенное умственными упражнениями.

"Моя половая жизнь в искусстве" - сочинение режиссера....

Мы ехали в поезде по Крыму. Когда моя соседка увидела зеленую траву, она так обрадовалась, как будто она была коровой, всю зиму проведшей в мрачном уединении хлева.

Мы летим в пушечном ядре. Ничего общего со звездами, с холодом сфер.

"Наряду с достижениями есть и недочеты". Это вполне безопасно. Это можно сказать даже о Библии. Наряду с блестящими местами есть идеологические срывы, например, автор призывает читателя верить в Бога.

Наш командир - человек суровый, никакой улыбки в пушистых усах не скрывается.

Орда взбунтовавшихся чиновников.

Очень легко писать: "Луч солнца не проникал в его каморку". Ни у кого не украдено и в то же время не свое.

Пижон, на висках которого сверкала седина. На нем была синяя рубашка, лимонный галстук, бархатные ботинки. Весь куб воздуха, находящийся в комнате, он втягивал в себя одним дыханием. После него нечем было дышать, в комнате оставался лишь один азот.

Писатель подошел к войне с делового конца - начал изучать вопрос о панике.

...Раньше зависть его кормила, теперь она его гложет.

Учреждение "Аз семь".

Фадеев, человек нерасторопный, наконец дорвался до атаки и солнца. Но тут ему в рамку попал режиссер. И Фадеев ужасным голосом закричал: "Назад!", так что атакующие остановились и стали оглядываться. "Это не вам", - сказал Фадеев. И разрешенная кинооператором атака продолжалась.

Шолом-Алейхем приезжает в Турцию. "Селям алейкум, Шолом-Алейхем!" - восторженно кричат турки. "Бьем челом", - отвечает Шолом.

Продолжение читайте на портале ГодЛитературы.РФ.