Между истиной и выживанием

Философу Азе Тахо-Годи, спутнице знаменитого российского философа Алексея Лосева, только что исполнилось 100 лет. Она - с нами, она - в Москве, с ней нам легче пытаться понять свою жизнь, потому что и ее жизнь, и жизнь Лосева, и их книги - они для нас. Они - о том, что такое личное существование, напичканное мифами, в стране, стоявшей на крайностях, призванных дать каждому "великие цели" вместо спокойного тихого бытия.

Как жить в такой стране? Можно пытаться громко, во всеуслышание объяснять, что многие идеи, насаждаемые в ней, - просто миф, что они заставляют тратить жизни зря. Можно сделать так, что вас заставят замолчать, в раннем возрасте замолчать, когда вы полны сил, но вы все равно будете писать в стол, ужасаясь, но мыслить и заполнять его рукописями, потому что иначе вы просто не сможете жить. В 1930 году Алексей Лосев, знаменитый в будущем русский философ, был в 37 лет посажен, сначала на Лубянку, а потом отправлен в лагеря, потому что власть не смогла вынести его книги "Диалектика мифа" и дополнений к ней. Власть и первой жены его, Валентины Михайловны, 33 лет, вынести не смогла, отправив ее вслед за мужем.

Вряд ли могло быть иначе. В государстве "диктатуры пролетариата" в самом начале большой кампании репрессий в подцензурной книге было сказано длинно, но ясно, что "социализм, т. е. материалистически общественная стихия, данная в аспекте своего алогического, бесформенного, сплошного стремления, есть анархизм". И еще сказано: "Все бывшие и настоящие формы социализма, и "утопического" и "научного", есть всецело мифология". Лосева что, любить за это будут? "Учение о всеобщем социальном уравнении... несет на себе все признаки мифологически-социального нигилизма". "С точки зрения христианства социализм есть также сатанизм". Ну и так далее.

Хорошо, что не расстреляли, не сгноили. За такое - было вполне возможно. "С этой точки зрения "диалектический материализм" есть вопиющая нелепость". "Марксизм в таком случае есть, с точки зрения пролетариата, ложная теория". "Вернемся к голосам, которые каждый слышит в своей душе... Иной раз вы с пафосом долбите: "Социализм возможен в одной стране. Социализм возможен в одной стране. Социализм возможен в одной стране". Не чувствуете ли вы в это время, что кто-то или что-то на очень высокой ноте пищит у вас в душе: "Н-е-е-е-е...", или "Н-и-и-и-и-и...", или просто "И-и-и-и-и-и...". А вот еще. "Собрание личностей, которое само по себе не-личностно, безличностно и, значит, безлично. Это и есть коллективизм, или социализм".

Да уж, веселая книга. Из Лосева немедленно стали делать тоже миф. "Последняя книга этого реакционера и черносотенца... "Диалектика мифа"... является самой откровенной пропагандой наглейшего нашего классового врага". "Идеалист - реакционер, мракобес, некий профессор Лосев" (XVI съезд ВКП (б). "Никогда идеализм не выступал в столь реакционной, претенциозной и воинственной форме, как теперь в лице Лосева". "Его мракобесие тем более велико, что его устами глаголят господствующие классы былой России". "Лосев является философом православия, апологетом крепостничества и защитником полицейщины" (Гарбер, "Вестник Комакадемии", 1930). Ну и так далее - именно в то время, когда машина подавления инакомыслия развертывалась в полную силу.

Алексей Лосев в молодости. Фото: ТАСС

Как он смог выжить? Как его не перемолола "диктатура пролетариата"? Случайность? Многолетнее молчание? 23 года (1930 - 1953) - ни одной статьи, ни одной опубликованной страницы для человека, который не мог не писать. Вот азбука его жизни. Прожил без малого 95 лет, три изданных восьмикнижия, тысячи страниц текстов, 1930 г. - арест, 4,5 месяца в одиночке, 17 месяцев - во внутренней тюрьме Лубянки, еще год (1931-1932) - в лагерях, 1935-1940 годы - запреты на занятия философией, вытеснение в античную эстетику и мифологию, в преподавание древних языков. Изгнания, увольнения, проработки - и "глубокий вход" как одного из авторов в "Философскую энциклопедию", его личная, многотомная "История античной эстетики", его книги о Платоне, Аристотеле, Гомере. Не сосчитать идей и текстов. Нарастающая слепота со времен лагерей, когда писать - это значит диктовать накопленные, написанные внутри себя страницы. Его жены, его хранительницы, одна - безвременно ушедшая, другая - сохранившая, нашедшая каждую его уцелевшую строчку. Сотни его ценящих людей. Три разгрома написанного (1914, Германия, 1930, арест, 1941, гибель дома на Арбате, прямое попадание бомбы). И глубокая вера - в Бога и в мысль, вечно меняющуюся, прихотливую человеческую мысль.

В жизни Лосева, начавшейся "при царе" (1893 г.) и закончившейся при "перестройке" (1988 г.), есть свое торжество - ее признание как общей, всечеловеческой ценности, всеобщее признание ее спецами, философами и даже признание государством в самой фантастической форме. Его, всю жизнь находившегося под атакой людей государевых, всю жизнь оттесняемого от философии, наградили в 90 лет, в 1983 г. орденом Трудового Красного Знамени "за многолетнюю плодотворную подготовку философских кадров". "То" государство и фантасмагория - едины.

"Никем не признанный и гонимый не меньше шпаны и бандитов! Арестант? Но какая же сволочь имеет право считать меня арестантом, меня, русского философа? Кто я и что я такое? И еще страшнее вопрос: что я буду через "10 лет" и даже не через 10, а через 5, через 3 и даже через год? Озлобление и духовное оцепенение... может привести к непоправимой духовной катастрофе... Я закован в цепи в то время, как... в уме кипят... новые мысли, требующие физических условий для их осознания и оформления, а сердце, несмотря на холод и тоскливые сумерки теперешней моей жизни, неустанно бьется в унисон с какими-то мировыми, вселенскими пульсами, манящими в таинственную даль небывалых чувств, восторгов, созерцаний, красоты и силы духовных взлетов, умиления и подвига".

Нам бы взять у Лосева, великого русского философа, именно это. Ясное, творческое, хотя и романтическое мышление - несмотря ни на что. А что еще взять, чтобы понять, как устроена жизнь? Может быть, то, что она пронизана мифами? Что часто нам внушают мифы, выдумки, фантазии как факты жизни, и наше сознание пропитано ими, как вата водой? И даже избавление от одних мифов означает лишь то, что мы начинаем мыслить другими мифами, не обладая знанием, не имея доступа к общим и надежным фактам, которые также могут оказаться мифами?

Для одних "взять у Лосева" - это истинная вера, идеализм. Лосев был человеком глубокой и сердечной веры, человеком православия, тем, кто принял тайный монашеский постриг в 1929 году, тем, кто проповедовал Имя Божье как сущее, как имяславие. Он же (грубо сфабриковали миф) - "теоретик и идейный вождь контрреволюционного движения имяславцев", "идейный центр для церковно-монархических активно-антисоветских формирований" (дело А. Лосева в ОГПУ). Пусть будут прокляты эти расстрельные выдумки!

Для других у Лосева - возможность увидеть жизнь не только в фактах, но и в мифах, и, тщательно отделяя их от фактов, отбрасывая факты, оказавшиеся мифами, гораздо лучше понимать тот механизм причин и следствий, который ведет к выживанию или гибели человеческих обществ. Двоичность мира, мифы против фактов - это отличный способ "системного анализа", позволяющего понять, что происходит с любой страной, что нами унаследовано, какие силы нами движут и что в конечном счете с нами может произойти.

А что еще взять у Лосева? Понимание его жизни, как погруженной в особый мир 1920-х - 1980-х, глубоко переплетенный с мифами. Как вопрос к себе - с какими мифами мы переплетены? "Я сослан в XX век, в определенную социально-историческую эпоху... мне навязана борьба, которая мне чужда и непонятна и в которой обе стороны для меня одинаково неприемлемы" (разговоры на Беломорстрое). Таким было каждое десятилетие 1920-1980-х. Каждое его десятилетие!

Но ведь была еще и реальность. Другая, инобытие, как сказал бы Лосев, закончившаяся разрушением и звезд, и станков, и большой страны. А как быть сегодня? Как быть разумному человеку, пытающемуся не утонуть в мифах и хотя бы как-то проложить путь к рациональным решениям, к максимальному избавлению от призрачного, ибо любое сознание, мы это поняли, мифологично. Что делать?

Вот один из ответов - восьмикнижия Лосева. Пусть они уютно устроятся прямо перед глазами. Они подарены нам философом - идеалистом, в высшей степени романтиком, прожившим всю жизнь среди мифов, возведенных в космическую степень. Они - его усмешка, его боль, они - его ответ на сумасшедшее бытие. И еще они - верный способ для нас понять свои страхи, свои мифы, чтобы принять или полностью избавиться от них.