Дэвид Хендерсон-Стюарт: Наши часы рассказывают о достижениях России
В финал конкурса "Фабрика дизайна", проведенного Агентством креативных индустрий при Департаменте предпринимательства и инновационного развития города Москвы совместно с Союзом Дизайнеров России, вышло сразу два проекта, созданных специально по заказу часового завода "Ракета". Планируете ли вы сотрудничать с Егором Бонарем и Михаилом Рыжовым, которые предложили дизайн-решения?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Мне очень понравился дизайн, предложенный ребятами. Они креативные, и у них свежий взгляд на то, каким может быть корпус и упаковка часов, без рамок и ограничений. Результат нашего сотрудничества может получиться интересным.
Почему темой для разработки дизайна выбрали русский авангард?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: В первую очередь потому, что все наши часы рассказывают о достижениях России. Это может быть как покорение космоса, подвиги подводников или полярников, так и вершины русского искусства. Почему не Шишкин или Айвазовский? Потому что "Ракета" - это в первую очередь советский бренд (он ведет отсчет с 1961 года). А символом советского искусства во многом стал именно русский авангард. Он известен по всему миру. Малевич, Кандинский, Лисицкий, Лентулов стали родоначальниками современного искусства. Плюс в советской линейке "Ракеты" были часы-авангард, а мы чтим и вдохновляемся прошлыми наработками. Треугольная стрелка, используемая в этой модели, также ассоциируется с ракетой. Если говорить о нашей дореволюционной истории, то за неё отвечает второй бренд "ИПФ - Императорская Петергофская фабрика". Здесь представлены более люксовые модели с использованием драгоценных металлов и натуральных камней.
Получается, вы делите нашу историю как бы на две части: советскую и имперскую?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: И да, и нет. Потому что, с одной стороны, двумя брендами мы подчеркиваем разницу между этими эпохами, а с другой - показываем непрерывность хода времени, так как наш завод работает со времен Петра Великого. То есть уже 300 лет. Почему же мы выбрали две марки? У каждого бренда должна быть своя понятная клиентам ДНК. "Ракета" - это советский дизайн, во многом тяготеющий к минимализму, ИПФ - имперский, более роскошный.
Как появилась идея запустить параллельно с "Ракетой" еще и премиальную марку?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Я много общаюсь с журналистами и постоянно рассказываю про историю нашего завода. Имперская ее часть всех очень интересовала, но до поры до времени оставалась неиспользованной. В 2019 году мы решили устранить этот пробел. Все знают о роскоши императорского дома Романовых. Так, где же как ни на императорской фабрике, основанной в 1721 году, производить настоящий люкс. Около 2 лет мы работали над перезапуском бренда, который исчез после революции: создавали дизайн-образцы, учились правильно делать каменное кольцо, обрамляющее циферблат. Мы решили не придумывать новое название, а сохранить наше дореволюционное - ИПФ. Тут нужно сказать, что до XX века в мире не существовало такого понятие как бренд, как и всех этих маркетинговых концепций. Все часы носили либо имя мастера, как Breguet, либо название завода, как ИПФ. Вот Rolex - это уже созданный бренд. Почему такое название? Легко произносится и быстро запоминается на любом языке, плюс помещается на циферблате. Я бы еще добавил, что во французском слышится слово or - золото. Произносите, и вам сразу кажется, что перед вами дорогая вещь.
Обратила внимание, что вы все время говорите "наша история", хотя вы англичанин. Как получилось, что восстанавливать российский бренд начал иностранец?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Во-первых, я очень давно живу в России, 17 лет. Во-вторых, если вспомнить историю, то здесь всегда охотно принимали иностранцев: начиная с Петра I, Россия активно привлекала к сотрудничеству зарубежных специалистов. Даже среди русских именитых полководцев есть такие имена как Барклай де Толли, Багратион. Понимаете, Россия - это империя, где переплетается много народов, языков, наций, культур, традиций. Вы готовы принимать новое для себя. А потому иностранец может интегрироваться. Это не Франция, где как бы ты ни знал язык, сколько был ни прожил, французом ты не станешь. В-третьих, я столько сил, энергии, страсти вложил в "Ракету", что неудивительно, я говорю "наша история". Хотя понимаю, что по факту она не совсем моя.
У "Ракеты" есть часы с названием "Русский код". Что вы в это вкладываете?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Это очень оригинальные часы, с обратным ходом стрелок. Обычно людям сложно сразу понять, как это работает. Если я надеваю эти часы на ужин с друзьями, то поначалу они не понимают, как по ним определять время. Почему мы их так назвали? Ну, все же знают, что "умом Россию не понять, аршином общим не измерить". Мы исходили из этой логики. Весь мир идет в одном направлении, а Россия - в своем. Так было всегда. Русские всегда мыслят по-своему.
Так и эти часы. Они идут своих ходом. И всем это страшно нравится. Самое смешное, что самое естественное движение во Вселенной - как раз против часовой стрелки. Именно так Земля и другие планеты вращаются вокруг Солнца. Так как космос вписан в ДНК "Ракеты", мы решили сделать часы, в которых стрелки ходят, согласно движению планет Солнечной системы. Вот такой сторителлинг.
Почему людей так тянет в космос? Неужели нам на Земле мало проблем?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Может именно поэтому и тянет?! Как думаете, почему Илон Маск хочет покорить Марс? Есть два объяснения. Первое. Что отличает человека от любого другого существа в мире? Наше любопытство. Нам интересно открывать новое, что-то изобретать. А о космосе мы еще слишком мало знаем. Второе. По его мнению, рано или поздно нас станет слишком много, и не будет иного выхода, как переселить часть людей на другую планету. Правда, в это я не верю. Для меня космос - это мечта, нечто, связанное со Вселенной и Богом. Так что, у каждого свои причины.
Если мы заговорили о причинах, то, что побудило вас, успешного юриста, сменить сферу деятельности и возглавить часовой завод?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: К тому времени я уже довольно долго жил в России. Мне ужасно надоело то, чем я занимался, но уезжать не хотелось. Надо сказать, что несмотря на богатую историю, культуру у вас не так много раскрученных брендов. Мы не берем таких гигантов как "Газпром" или "Аэрофлот". Меня же всегда интересовали советские бренды. Я искал тот, который мог бы репозиционировать и перезапустить. Я заметил, что мои друзья иностранцы покупали в России шапки, матрешки и советские часы. Так мне пришло в голову возродить одну из часовых фабрик.
Вы используете российское или иностранное оборудование?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Когда я только начал, мне все советовали заменить старые советские станки на швейцарские с ЧПУ. Их даже станками называть сложно, скорее это компьютер, для которого люди только пишут коды. Однако, когда я посчитал, во сколько это обойдется, то понял, что не потяну. Нам пришлось сохранить советское оборудование. Причем мастера говорили мне, что советские станки вечны, за ними нужно просто хорошо ухаживать. Когда мы решили проблему с маслом, отладкой, поддержанием должной температуры, то станки вновь заработали. Сегодня, когда иностранные журналисты видят наше оборудование, то просят ничего не менять. Понимаете, в нашем производстве есть эмоции, так как за каждым станком стоит живой человек. Ручная работа - это и есть настоящий люкс.
Сейчас же мы получили дополнительную выгоду. Дело в том, что швейцарские станки требуют обновления ПО раз в год, а его перестали предоставлять. Кроме того, если такой станок ломается, то запчасти надо заказывать за границей, что в нынешних условиях опять же проблематично. Мы же полностью независимы.
А что касается мастеров? Правда, что вы привезли швейцарских технологов, а затем отказались от их услуг?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Изначально у меня не было доверия к русским мастерам. Я, как и подавляющее большинство, был уверен, что часы умеют делать только в Швейцарии. Но это не так. У нас было очень много дорогостоящих консультантов. Они призывали нас работать так, как в Швейцарии. Но мы довольно быстро поняли, что нам их методы не подходят. Мы возродили тот процесс, который был в СССР. И, как видите, это дало результат. Сегодня наши часы продаются в 60 странах по всему миру. Даже в нынешней непростой ситуации наши продажи за границей продолжают расти. Да, экспортировать стало сложнее, логистика стала дороже, пути доставки длиннее, но мы справляемся. Сейчас мы постепенно осваиваем арабский рынок. За последние полгода мы открыли там 6 точек продаж.
У вас не было желания уехать из России?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Нет, я слишком много сил и эмоций вложил в "Ракету". Легко уехать тому, кто может работать удаленно, у кого нет своего дела. Например, айтишникам без разницы, где писать программы - здесь или в Турции. За мной же целый завод. "Ракета" - нечто большее, чем бизнес, это ценности, культура. То, что мы делаем, скорее ближе к Большому театру, чем к бизнесу. Такую позицию разделяет большинство сотрудников "Ракеты". Чтобы создать одну пару часов требуется невероятное мастерство. Понимаете, я ношу на руке 203 детали. Тут нет ни батареек, ни чипов, но часы каждый день должны показывать точное время. Это очень сложно. Мы работаем с погрешностями до микронов. Плюс дизайн, гравировка и так далее. Часы - это настоящее искусство.
Кроме того, нельзя забывать, что наша компания прошла через историю, пережила Первую мировую войну, Революцию, Великую Отечественную, Перестройку, 90-е. Мы не можем просто все бросить и уехать. "Ракета" - это проект жизни.
Знаете, чему меня научило производство часов? Любые события не навсегда, то, что сейчас происходит, рано или поздно исчезнет, а ход времени не остановить. Наши часы существуют 300 лет, и будут продолжать идти.
Хорошо. Тогда какую модель носите вы сами?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Я ношу нашу классику - часы Ракета Big Zero. Черно-белый минималистский дизайн с крупными цифрами и большим нулем вместо привычной цифры двенадцать. Наши часовщики-ветераны уверяют, что логика этого решения проста: все и всегда начинается с 0. Мне кажется в этом есть философский смысл. Каждый день - это чистый лист. В любой момент можно начать сначала или, как пела Эдит Пиаф, repars à zéro. Впервые этот дизайн стал популярен еще при Горбачеве. Во время международного саммита в Италии его попросили объяснить, что такое "Перестройка". Он показал свои часы Ракета Big Zero, и сказал, что отсчет на них начинается с нуля, так и "Перестройка" - это попытка начать все заново. Его слова облетели все мировые заголовки, а часы получили название Big Zero.
У вас у каждой модели есть своя история?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Это то, что во многом отличает нашу марку. Человек, который носит "Ракету", может, как минимум, несколько минут рассказывать о своих часах. Людей очень привлекают вещи с историей. И мы пытаемся эти истории красиво рассказывать. Например, люди смотрят на часы "Ракета-носитель" и вспоминают о том, что ровно такая же модель побывала в космосе. Есть часы для полярных экспедиций и так далее. Все это вызывает эмоциональную связь. А это именно то, что нужно людям в наше время. Например, когда мы перевыпустили модель "Коперник", то в качестве слогана выбрали простые слова "Космос на запястье". Дизайн же выстроен вокруг идеи Николая Коперника, которая в XVI веке буквально перевернула представление об устройстве Вселенной. Стрелки выполнены в форме планет. Историю их создания рассказал мне один из наших пожилых часовщиков. Большой круг (минутная стрелка) - это Земля, меньший по размеру (часовая стрелка) - Юпитер. Почему так? Земля совершает оборот вокруг Солнца за год, а Юпитер за 12 лет. И именно таково соотношение скорости вращения минутной и часовой стрелок.
Подход масштабный. Теперь неудивительно, что единственным достойным конкурентом "Ракеты" вы называете Rolex. У нас правда есть шанс сравняться с этим брендом?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Конечно. В 70-е Rolex был банкротом, а сейчас это мировой гигант. Несмотря на то, что динамика у нас положительная, есть множество обстоятельств, которые мешают нам развиваться. Назову основные. Первое: у завода ограниченные производственные мощности. К сожалению, невозможно быстро развернуть огромный корабль. У нас сейчас уникальная ситуация: спрос превысил предложение. Завод не успевает делать часы, которые мы продаем по предзаказу. Второе: бюджет. Чтобы продажи были больше, нужно сильнее вкладываться в рекламу, а мы ограничены в средствах. При этом я не сторонник искусственной популярности. В этом случае, как только вы перестаете вкладываться в маркетинг, продажи падают.
У нас же сейчас - органичный рост популярности. Пусть этот путь более медленный, зато правильный. Сейчас нам нужно только время.
Каковы планы на будущее?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Огромная ошибка, которую мы делали раньше - хотели создавать часы для всех: женщин, мужчин, молодых, пожилых. У нас было 40 моделей, сейчас - 22, но мы хотим сузить линейку до 18. Пусть будет меньше, но лучше: продолжим делать более сложные циферблаты, работать над обработкой декора механизма, улучшим маркетинг и коммуникацию.
И последний вопрос. Принято говорить, что времена не выбирают. А если бы у вас была машина времени, то куда бы отправились?
Дэвид Хендерсон-Стюарт: Меня больше всего восхищает период правления Наполеона. Хотелось бы увидеть это время.
***
Эта статья и многие другие материалы опубликованы на сайте ©IPQuorum - первого в России издания о креативных индустриях и интеллектуальной собственности. IPQuorum - это новый формат работы международного бренда, который организует все самые яркие события мира интеллектуальной собственности и креативных индустрий в России, включая рынок LegalTech и сферы институтов развития. IPQuorum исповедует доказательную редакционную политику и показывает на достоверных фактах и судьбах, что сегодня инновации возникают на пересечении разных идей и индустрий.