Поделиться
Картины Савинова, в том числе "На балконе" 1909 года, там можно было видеть недалеко от полотна Исаака Бродского "В Италии". Соседство это могло выглядеть неожиданным. Где мэтр соцреализма, удачно поставивший на поток портретирование вождя (ничего личного, просто заказов было много), и где "умиротворенный Врубель", чье "Купание лошадей на Волге" превращало летний сюжет в античную мистерию с пожарными, похожими на кентавров, и бабами, плещущимися, как наяды?
Меж тем они были птенцами одной художественной мастерской Репина. Оба были пенсионерами Академии художеств и получили возможность для поездки на несколько лет в Европу, оба останавливались у Горького на Капри, правда, в разное время. Для обоих художников картины, написанные в Италии, получились очень личными. Полотно "Италия" Бродского предстает вариантом семейного портрета, с женой и сестрами, представляющими сценку южного базара. Перед нами род живой картины, разыгранной под сенью апельсиновых деревьев. Савинов на Капри пишет портрет своей будущей жены Лии Цитовской, которая училась в университете Неаполя на медицинском факультете. Камерный сюжет с девушкой, сидящей на балконе виллы, у Савинова приобретает пленительный оттенок вечности. И пейзаж с розовыми скалами и морем, и девушка в светлом платье, обернувшаяся к нам, выглядят равно важными. За живописностью почти импрессионистического толка вдруг проступает тихая вечность помпейских мозаик. И кажется, что девушка так же бессмертна, как итальянский пейзаж со скалами, мерцанием залива, цветущими кустами...
Пути Савинова и Бродского еще раз пересекутся в 1930-х, когда оба станут профессорами уже советской Всероссийской академии художеств. В 1934-м Бродский становится директором академии и включается в набирающую обороты борьбу с формализмом. В роли "формалистов" через три года окажутся в том числе его однокашник профессор Савинов и его студенты. Эта история в качестве "боковой сюжетной линии" появляется уже на выставке в Музее русского импрессионизма, где Александ Иванович Савинов предстанет главным героем. А центральным сюжетом проекта стали его переклички с художниками Саратовской школы: Виктором Борисовым-Мусатовым, Павлом Кузнецовым, Кузьмой Петровым-Водкиным, Алексеем Каревым, скульптором Александром Матвеевым. Художникам Саратовской школы музей посвятил спецпроект, который выглядит своего рода "приквелом" к выставке Савинова.
Этот "приквел" многое объясняет. И сходство девушки в картине "На балконе" с образами Борисова-Мусатова, близость к его меланхолической интонации и тихой "нездешней" красе. И мистериальную мощь полотна "Купание лошадей на Волге", разворачивающегося как фриз. И декоративность портрета "Арфистки", и прозрачность волжских далей в пейзажах Савинова. С Саратовской школой, где каждый на особицу, Савинова объединяет учеба в художественной студии у одних и тех же учителей - Василия Коновалова и итальянца Гектора Сальвини-Баракки, общая школа - Саратовский Радищевский музей, который стал первым общедоступным музеем в провинции, и "гений места" Саратова - богатого купеческого города.
Второй родиной Савинова стало искусство, увиденное в Италии. Мозаики помпейских вилл и росписей Ватикана произвели на него сильнейшее впечатление. Их влияние чувствуется в его итоговой пенсионерской работе "Купальщицы в апельсиновой и оливковой рощице", показанной на выставке. "Маленький гимн Итальянской земле, древней, кудрявой земле", который Савинов складывает в этой работе, превращается в пантеистический гимн природе, где фигуры женщин, деревьев, осликов, реки вплетены в единый орнамент жизни.
Савинова влекло монументальное искусство. Но его росписи в церкви Спаса Всемилостивейшего в имении крупнейшего сахарозаводчика и коллекционера Павла Харитоненко не сохранились. Савинов не только создал программу росписей этого храма, но и один расписывал его четыре года. Готовясь к работе, основательно изучал фрески Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Придумал особую технику, использовав краски на основе жидкого стекла. Фрески в этом храме, построенном Щусевы, были забелены в 1930-х годах. Но на выставке в Музее русского импрессионизма можно видеть эскизы росписей.
После революции Александр Савинов сосредоточился на преподавании, и, кажется, если не считать эскиза росписей фойе Дома труда в Саратове 1920 года, не особенно старался вписаться в план монументальной пропаганды Страны Советов. Даже обвинения в формализме и драма с увольнением и возвращением во Всероссийскую академию художеств, похоже, никак не повлияли на его стиль. Главными героями его полотен конца 1930-х годов "Детская площадка" и "В парке культуры" оказываются дети и их юные мамы. Сень деревьев обрамляет скамейки и кусок летнего, почти италийского неба. А зрителем этой идиллии оказывается худенький дедушка в кепке, присевший с внучкой на низкий парапет у фонтана. Надо ли говорить, что вполне в духе традиций авторов Возрождения в дедушке Савинов изобразил самого себя?
Впрочем, многие работы Савинова были утрачены во время блокады. Сам Александр Иванович готовит картины Эрмитажа к эвакуации, бережно освобождая полотно Рембрандта от гвоздиков. Он умирает в ленинградской больнице в страшном феврале 1942 года. Был похоронен на одном из ленинградских кладбищ, но точное место его могилы сегодня неизвестно. Нынешняя выставка в Музее русского импрессионизма не первая персональная выставка Александра Савинова, но, пожалуй, первая персональная в московском музее.