Главный трансплантолог Иркутской области Александр Новожилов на наше осторожное: "А можно?", ответил твердо и определенно: "Конечно, приезжайте! Чем больше будет правды о трансплантации, тем меньше слухов и домыслов".
"Я сейчас на забор донорской печени, - инструктировал меня по телефону Александр Владимирович. - А вы приезжайте к полуночи и сразу поднимайтесь в отделение и ждите у оперблока. Вас встретят".
В 23:45 мы с фотографом Евгением Козыревым, моим бессменным напарником по больничным десантам, уже были на месте. "Минут на 20 задерживаюсь, - прилетело сообщение от Новожилова. - Переодевайтесь и заходите".
В оперблоке нас уже ждут: привычный ритуал переодевания и обработки техники - и мы внутри. Из операционной доносится музыка.
"Сережа работает", - сообщает бегущая по коридору медсестра.
Сережей в отделении зовут Сергея Григорьева, одного из самых талантливых молодых хирургов больницы. Он любим коллегами не только за золотые руки. Никто никогда не слышал от него грубого слова, резкого замечания. За операционным столом - он собранный, уверенный, спокойный. Они с ассистентом почти не разговаривают - работают слаженно, размеренно, буднично. За их спинами на цыпочках стоят молодые врачи и ординаторы - смотрят, учатся.
В 00:20 двери оперблока распахиваются, и входит Александр Новожилов. Он несет зеленый кофр с донорской печенью. Видно, что очень доволен. Переодевается буквально за минуту и первым делом заглядывает в операционную.
"На месте", - сообщает он.
"Идем штатно", - на секунду оторвав взгляд от операционного поля, отвечает Григорьев.
Новожилов занимает соседнюю операционную.
"Сейчас бригада хирургов убирает пораженную печень, на месте которой через несколько часов будет донорский орган, - объясняет он. - А мы сейчас займемся подготовкой трансплантата".
На наших глазах кофр открывают и извлекают оттуда донорскую печень. Она обложена льдом, упакована в стерильные пакеты. Несколько ловких движений ножницами - и вот уже она перемещена в синий пластмассовый тазик.
Мы с фотографом удивленно переглядываемся.
"Нормальная емкость, - хмыкает Александр. - Работать удобно".
Он приступает к делу.
"Наша задача - подготовить орган к пересадке, - говорит он. - Все сосуды выделить, все притоки ушить, чтобы исключить кровотечение, когда эта печень уже будет в теле реципиента. Строение органов у каждого человека индивидуально, вариантов нормы великое множество".
Несколько минут спустя он продолжает: "Мы должны убедиться в герметичности сосудов. Для этого в один из них подается консервирующий раствор. Если все нормально, вот этот участок должен заполниться. Тааак, где-то подтекает. А! Вот! Приток полой вены. И еще один".
Александр Новожилов ловко кладет несколько узелков.
Заглядывает Григорьев.
"Мы готовы", - сообщает он.
"И мы почти", - кивает Новожилов.
Несколько минут они вместе рассматривают донорскую печень и обмениваются репликами, которые человеку, далекому от хирургии, понять сложно:
- Полая хорошая, а вот здесь тонко. Может, анастомоз?
- Не, сошьем, нормально.
Подготовленный трансплантат укутывают в стерильные салфетки, тазик грузят на тележку и везут в операционную Григорьева. Точно в тот момент, когда тележка подъезжает к столу, пораженный орган эвакуируют. На его место располагают донорский.
"Левая вена в правильном положении, - доносится от стола. - Воротная - в правильном".
Дальше хирург и ассистент становятся каким-то одним многоруким существом. Мир для них сужается до размеров операционного поля. Есть только пациент и донорская печень. В воздухе висит напряжение.
И тут на пороге появляется марширующий Новожилов.
"Разминаюсь, - посмеивается он. - А то за столом сегодня нон-стоп".
Еще пара кругов (он вышагивает вдоль стен операционной) - и на нем снова стерильная пижама. Два ловких движения - руки в перчатки - и он встает к столу.
Не отрываясь от процесса, комментирует происходящее: "Чем меньше донорский орган будет в гипоксии - а сейчас, пока мы шьем, ткани не снабжаются кислородом, - тем лучше".
Сорок минут пролетают, как один миг. В руках хирургов мелькают то пинцеты, то ножницы, то шовный материал. Новожилов успевает шутить ("Да давайте лучше на скотч!" - предлагает он в непростой момент, когда нитка вдруг рвется), обучать молодых коллег и руководить съемкой, которую ведет один из ординаторов. Операционная сестра без устали подает инструменты - с двух рук. Будь у нее третья, пошла бы в ход и она. Анестезиологи молчаливы и сосредоточенны: жизнь пациента сейчас в их руках.
"Готовы к запуску", - объявляет Новожилов.
- Верхний зажим с полой вены снят!
- Нижний снят!
- С воротной вены снят!
- Несите "горячий"!
Одна из медсестер почему-то хватает чайник и уходит. Через пару минут возвращается с ним же - из носика поднимается пар. Оказывается, в чайнике - подогретый физраствор, который тут же разливают по специальным емкостям. Операционная сестра молниеносно смачивает салфетки и передает хирургам.
- Так мы согреваем орган, - объясняют они. - Это необходимый этап в операции.
Поверх горячих салфеток укладывается стерильная пеленка, сверху - фланелевая. И бригада отходит от стола.
"У нас пауза, - говорит Новожилов. - Мы запустили кровоток в донорском органе, для пациента это всегда стресс. Сейчас анестезиологи его стабилизируют, и мы продолжим. А пока - перерыв".
На часах - три часа ночи. Но все бодры - видимо, адреналин. И это хорошо, потому что работать бригаде еще часа три. А мы с фотографом уходим.
Утром от Новожилова прилетает сообщение: "Закончили в 6:10, у пациента нормальное течение раннего послеоперационного периода". Следом грузится видео, способное вызвать восторг только у хирурга. На кадрах, которые здесь по этическим причинам разместить невозможно, оживающая в теле пациента донорская печень. Она наполняется кровью, приобретает естественный цвет…
Это настоящее чудо и торжество Жизни. Это то, ради чего и работают трансплантологи.