Большой театр показал возобновленные балеты "Шопениана" и "Пахита"

Оба одноактных балета "Шопениана" и "Пахита", безусловно, шедевры, но когда Большой театр объявлял планы сезона, этот пункт казался самым скучным. Они исполнялись еще лет десять назад и "стоят в глазах", так что на полновесную премьеру вроде бы не тянули. Меж тем потерялись они по недоразумению и театру нужны: они легко сочетаются с другим репертуаром, нравятся публике, а "Шопениану" и вовсе ставят в домашнюю афишу, когда труппа уезжает на гастроли и оставшимся нужно станцевать что-то нехлопотно симпатичное.

"Шопениана", она же "Сильфиды" - поклон петербуржца Михаила Фокина Шопену и романтическому балету (с тройкой великих Павлова-Карсавина-Нижинский на премьере 1907 года) и любимый спектакль Русского балета Дягилева, вирусно распространенный им по миру. Фокин так простодушно собрал сумму знаний о романтизме, что бессюжетная штучка на музыку фортепианных пьес оказалась очень живучей, и танцевали ее всегда в том числе в наших широтах, хоть и не без пауз, и везде, хоть вариант Кировского-Мариинского театра считался эталоном.

Именно его сейчас и ставили работавшие в Мариинском почти четверть века Наталья Большакова и Вадим Гуляев. Суперпрофессионалы сами танцевали в этом балете у себя в театре и на гастролях в Большом, но как балетмейстеры-постановщики работали на этой сцене впервые.

Не сказать, что они отшлифовали спектакль до зеркального блеска. После настроившей на величие увертюры-полонеза кордебалет предательски подрагивал и пару раз среди строгого рисунка танца разражался волнообразными руками, что по доброте душевной можно списать на дань кудрявому ар-нуво начала 20 века, а по-хорошему - размазыванием идеи балетного романтизма, сотканного из пуантов, белых пачек, удлиненных пропорций и очень четких линий.

В отсутствии сквозного сюжета фокус внимания в "Шопениане" держится на солистах, и первым составом танцевали проверенные: Кристина Кретова, Евгения Образцова и царствовавшая среди равных Екатерина Крысанова. Самым романтичным на фоне балерин оказался Юноша - Артем Овчаренко, готовый в одиночку уверовать в романтическую грезу. Так что "Шопениана" оставила двойственное чувство.

Саркастичный по молодости лет Морис Бежар считал, что Шопен как закат солнца на почтовой открытке - все известно, а трогает. Сейчас три вальса, пара мазурок, ноктюрн и прелюдия все равно были прекрасны, но явно нуждались в утонченности. Трудно сказать, можно ли ее развить адской работой репетиторов или уж смириться - либо она есть, либо нет. В конце концов, "Шопениана" в любом случае красива, а быть изысканным никто и не обещал.

Больше ожиданий досталось "Большому классическому па из балета Пахита" - так громоздко называется вторая одноактовка. Потому что хореографию Мариуса Петипа редактировал Юрий Бурлака - дивный балетный ботан, готовый копаться в архивах и воплощать находки, ползая в классе по полу и выправляя стопы. Пятнадцать лет назад он ставил эту одноактовку в Большом, и, облученный косностью артистов, теперь привел их твердой рукой к счастливому будущему. Тому явно способствовала дирекция. Едва вступив в должность, шеф Большого балета Махар Вазиев удивлялся отсутствию "Пахиты" как лучшего средства для тонуса балерин: это конструктор с соло-вариациями на любой вкус и талант вроде меню a la carte.

При отсутствии сквозного сюжета фокус внимания в "Шопениане" держится на солистах

Бурлака набрал молодых, предложил им выбрать из 13 вариаций, и в борьбе за качество они явно попортили друг другу крови. Но Гран па выглядит как после генеральной уборки. Никакого забалтывания текста впопыхах. Ракурсы, фразировки, точность простых и внятность сложных движений, акценты, темп, ритм - все прочистили и докрутили, будто перебрав поношенный механизм.

Конечно, артисты - не ангелы, и премьерную сырость никто не отменял, были и прыжки на деревянные ноги, и срыв с поддержки (быстро подобранный не считается), и потерявший ось пируэт. Но изменилась дикция танца.

Большой театр можно поздравить с хорошим уловом.