Рауль Гейдаров: В ближайшие годы в России появится волна человеческого кино - доброго, светлого и немного наивного

Фото: Сергей Куксин / РГ

Фильм взял гран-при 42-го Международного студенческого фестиваля ВГИКа, в котором участвовали 62 картины от студентов киношкол из 40 стран мира. Также работа получила гран-при за лучший короткометражный фильм на ХХ Российском фестивале кино и театра "Амурская осень". И 5 декабря взяла гран-при IX Международного фестиваля-практикума киношкол "Кинопроба" в Екатеринбурге.

В фильме Рауль откровенно рассказал историю своей семьи. Показал ее одним днем, глазами девятилетнего ребенка - Гии. Несмотря на сложности, происходящие с Гией - ребенок почти спускается в ад - фильм полон света и любви.

Кадр из фильма "Бебиа, бабуа, Анзорик, я и мама" Фото: предоставлено Раулем Гейдаровым

"Нужно снимать о том, что болит"

Рауль, фильм очень искренний и задевает за живое. Хотя сценаристы, наверное, скажут, что это чисто режиссерская работа.

Рауль Гейдаров: Да, сценарий я писал сам. Хоть меня и предостерегали, говорили, что нужно писать по правилам, с крепкой драматургией, целью героя, поворотными пунктами. Но, во-первых, это кино про меня, мою семью, это автобиографичная работа. Поэтому сложно было доверить написать эту историю кому-то другому.

Во-вторых, для меня важно было, в первую очередь, показать не выверенную по всем правилам историю, а характер героя. Несмотря на все сложности, которые с ним происходят, герой не злится, не обижается, относится ко многому жизнерадостно, с юмором. Он часто улыбается.

Можно снять кино по правилам и получится мертвечина. Я так не хотел. Хотел, чтобы фильм зацепил за живое. Вас же он зацепил?

Да.

Рауль Гейдаров: Однажды я показывал свой фильм в одном арт-пространстве. Там демонстрировались еще три работы, которые были очень авторские, экспериментальные. После каждого фильма было обсуждение интеллектуальных смыслов: а что вы имели в виду, а что значит этот свет, а этот звук и так далее. Мою работу показывали последней. Я беспокоился, что до меня дойдут, а мне будет не о чем говорить, потому что у меня все просто. И вот показ моей работы закончился, а вопросов нет, все молчат. Спрашиваю, какие вопросы. Отвечают - никаких. Ну, думаю, все пропало. Потом, помню, вышел на улицу, а там ко мне стали люди подходить и рассказывать про своих близких, истории из жизни. Кто-то обнял. И в тот момент я понял, что хочу снимать такое кино, чтобы разговор был не о том, как ты что придумал и как получилось классно, а о том, как другой человек тоже это чувствует, как его это трогает. Вот почему я занимаюсь таким кино и готов терпеть все сложности, которые есть и будут дальше. Ты открываешь душу человеку, он смеется вместе с тобой и плачет. А потом подходит к тебе и говорит, ты не одинок, и я не одинок. Я для себя понял, что не нужно уходить во что-то экспериментальное, пытаться поразить. Нужно делать истории о простых людях.

Что сейчас с героями истории, показанной в "Бебиа, бабуа, Анзорик, я и мама"?

Рауль Гейдаров: Никого не осталось, только я и мама.

Как вы решились рассказать о непростой истории своей семьи широкой публике?

Рауль Гейдаров: Я думаю, что, наоборот, нужно снимать о том, что болит. Любая потеря близких людей для человека травма, которая остается с ним на всю жизнь. А у меня этих потерь было очень много. И это все на меня наваливалось постоянно. Были периоды в жизни, что даже ходить никуда не хотелось, не хотелось никого видеть. Я передвигался на такси. Потом это как будто заморозилось внутри, и осталось. Было ощущение того, что я какой-то эмоциональный калека, который не может проявлять свои чувства.

Я уже учился на четвертом курсе ВГИКа и не очень понимал, о чем снимать. Нужно было показать сценарий мастерам. Задумался о том, что же меня тревожит, и понял, что больше всего то, что я потерял почти всю свою семью. Что были проблемы у дяди, тети, и в доме была тяжелая атмосфера от этого. Бабушке и дедушке было плохо. И я понял, что об этом надо снять кино. Как-то это вытащить из себя, чтобы поделиться с другими.

Фото: Сергей Куксин / РГ

Я вырос в той семье, в которой вырос, это мой опыт, жизнь, культурный код. Не делать же мне сразу кино о московских людях и благополучных семьях.

Поэтому не было никаких сомнений, могу я это снимать или не могу. Было только страшно, что не получится передать задуманное. Найти нужного мальчика, создать семью, перенести на экран теплоту грузинского дома. И, несмотря на события, которые происходят, не сделать "чернуху", а сделать светлое кино. Я не люблю говорить, что все плохо.

"Боль - это не только твоя слабость, но и твоя сила"

Как сохранить внутри себя любовь и свет, пережив то, что пережили вы?

Рауль Гейдаров: Вначале казалось, что эта боль - какая-то черная дыра внутри меня. А потом понял, что на самом деле это не дыра, а целая вселенная. И если все правильно отрефлексировать, прочувствовать, то становится понятно, что боль - это не только твоя слабость, но и твоя сила, твой опыт, история.

У меня был момент, когда я мог начать колоться, пить, пойти по кривой. Я из маленького поселка, где многое к этому располагает. И самое сложное, несмотря на это, выстроить свое будущее в голове. Если были проблемы с родителями, то потом трудно оторваться от этого примера. Но это нужно преодолеть, выстроить свой путь.

Сложно было найти актера, который сыграет вас в детстве?

Рауль Гейдаров: Мне нужен был грузинский мальчик, стояла непростая задача найти подходящего не в Грузии, а в Москве. Я поехал к грузинской церкви, стоял, наблюдал за прихожанами. Потом подходил к родителям, говорил, здравствуйте, я учусь на кинорежиссера, буду снимать фильм, понравился ваш ребенок… Некоторые смотрели на меня, как на маньяка. Кому-то это было вообще не интересно. Не все хотят сниматься в кино, на самом деле.

Потом я понял, что этот метод не подходит. Начал ходить по школам борьбы - дзюдо, бокс, греко-римская борьба. Пытался искать детей там. Были харизматичные ребята, но совсем не артистичные. И не тот контингент.

Потом я подумал, что надо пойти по танцевальным студиям. И это было самым правильным решением. Я стал ездить туда, где преподают кавказские танцы. И вот мы объездили около 30 студий, в общей сложности посмотрели более 600 человек.

Кадр из фильма "Бебиа, бабуа, Анзорик, я и мама" Фото: предоставлено Раулем Гейдаровым

Невероятно, 600 человек - для короткого метра.

Рауль Гейдаров: Да. Видите ли, мальчик играл главную роль. А главный герой делает оптику фильма, через него зритель видит все остальное. Если режиссер ошибется при выборе актера на главную роль, ничего не получится, даже, если все остальное будет сделано круто.

А еще главный герой должен быть не просто хорошим, а уметь передавать разные тональности. Нужно, чтобы он не просто сидел и улыбался. В улыбке должно быть нечто большее, чтобы зритель начинал чувствовать, думать. Мы с вами говорили о сценарии, но эти вещи за пределами сценария - того, что написал драматург.

И вот, просмотрев 600 человек, мы пригласили на пробы 13. Они все пришли. Получилось по-разному. Допустим, мальчик харизматичный, интересный, классный. Но ставишь камеру, и он становится каменным. Ничего не может сказать, замыкается. Даже просто пройти не может, у него руки, как у робота. Не идет, а думает, как нужно ходить.

В итоге после проб мне понравились двое. Я выбрал одного - Марата Арутюняна. Мне понравилось то, что он умный ребенок, и то, что он с юмором. Мне нужный был умный, с юмором и эмпатичный.

Вы репетировали с ним?

Рауль Гейдаров: Нет. Я позвонил мастеру - Александру Константиновичу Котту, посоветовался. Мастер сказал, что репетиции, особенно дома с мамой, могут сделать хуже. Дети после репетиций начинают повторять заученное, как роботы.

Поэтому я не давал Марату сценарий. Он просто приходил на съемку, и я говорил ему, что сейчас нужно делать в кадре. Понаблюдав за Маратом, я понял, что смешные сцены лучше снимать утром, когда ребенок активен. А грустные, сложные - лучше вечером, когда он уставал и мог быть спокойным, вдумчивым, молчаливым.

Ребенку почти невозможно объяснить, что нужно играть. Он не понимает сценарий рационально. Приходится самому с ним вступать в игру. Иногда я говорил съемочной группе: подзадоривайте его, смешите, шутите. И все это делали, и он напитывался этой энергетикой. А, допустим, когда нужно было, чтобы он был грустный и смотрел в одну точку, я всем говорил - не разговаривайте с ним, как минимум, час. Пусть ходит один, подходит только ко мне. И он подходил, мы с ним разговаривали, и он успокаивался.

Еще важно, чтобы режиссер и ребенок были как-то близки по внутреннему характеру. Важно чувствовать, что этот мальчик, когда вырастет, мог бы стать твоим другом. Должно быть ощущение, что вы с ним люди одного формата.

Мы с Маратом много общались, шутили, болтали. На четвертый день он подошел ко мне и сказал: "Рауль, у вас очень грустная жизнь". Не зная сценария. Сказал и обнял меня. Он все понял, почувствовал, хотя ему всего восемь лет.

На какие деньги был снят фильм?

Рауль Гейдаров: Мы сняли фильм преимущественно на пожертвования людей, бескорыстно заинтересованных в проекте. Писали во все фонды, в диаспоры, в разные компании, еще куда-то... Но ответа не было. Честно говоря, я ожидал, что поможет много нерусских людей. Мне казалось, что я нерусский, кино про нерусских в России. Но помогли, в основном, русские. У них есть восприятие грузинского кино, которое они очень любят - Данелия, Иоселиани.

Примерно 315 тысяч рублей собрали за два месяца на российской краудфандинговой платформе Planeta.ru. Плюс - 150 тысяч рублей нам дал один продюсер, который прочитал сценарий и ему он понравился. Еще 250 тысяч я взял в долг и должен до сих пор. И еще добавил денег на фильм мастер - Александр Котт.

Один из осветителей, Леша Прокофьев, из ВГИКа, отправил нам на Planeta.ru 50 тысяч рублей. Он вообще небогатый человек, 50 тысяч для него - целая зарплата, если не больше. Просто захотел помочь.

И ВГИК дал технику, камеру, свет, осветителей, механиков, транспорт и 100 тысяч. Но были еще расходы на экспедицию, аренду жилья и локаций, билеты актерам, питание, художественную часть, грим и т.д. Поэтому и пришлось искать дополнительные деньги, чтобы снять фильм. А для студента это очень большая, неподъемная сумма.

800 тысяч для короткого метра - мало?

Рауль Гейдаров: Конкретно для нашего фильма - да. Мало. И мы ужимались, потому что расходы были существенные. Снимали на границе Московской и Тверской областей, в обычном русском доме, в котором надо было сделать грузинскую атмосферу. Сами перекрашивали каждую комнату в отдельный цвет.

Бабушку сыграла актриса Мехрангиз Гасанова из Душанбе. Нужно было оплатить ей билеты. Дедушку - актер Константин Бутаев, ему тоже нужно было оплатить проезд из Петербурга. Также необходимо было оплачивать гостиницу для съемочной группы. А еще трансфер, питание, аренда локации и т.д. На это все ушло много денег, при том, что вся съемочная группа работала бесплатно, это ведь студенческое кино. Я всем сразу сказал, что деньги есть только на жилье, еду и "художку".

Снимали в сложных условиях. В середине февраля, было очень холодно. Между дублями отогревались, а потом дальше снимали. И так продолжалось 12 дней.

"Люди идут за тобой, когда чувствуют, что то, что ты делаешь, - важно"

Как люди соглашаются работать бесплатно? Мерзнуть, терпеть эти лишения.

Рауль Гейдаров: Люди, которых ты зовешь, идут бесплатно, если чувствуют, что ты делаешь то, что тебе важно, трогает, болит, будоражит. Если ты сам горишь чем-то, люди пойдут за тобой.

Весь процесс занял год, разработка сценария, поиск денег, актеров. И весь год ты должен всех этих людей - человек 30 - тащить. А у них свои жизни, работа, учеба. Но они почему-то вдруг должны бесплатно отдавать свое время, куда-то ехать с тобой. Их надо как-то вдохновить.

Бывает, человек говорит: извини, я занят. А ты ему говоришь: нет, у нас актер слетел, давай, ищи актера. И ты всех мучаешь, превращаешься в диктатора. Убеждаешь, что если вы прыгнули в эту лодку со мной, то надо быть вместе до самого конца, уходить нельзя.

Мне очень повезло с командой. Меня никто не бросил на протяжении этого года. Продюсер Яна Клинг даже уволилась с работы, чтобы включиться в проект и довести его до конца. Художник Валида Кажлаева не брала другие проекты, работала только на этом фильме. И также сделала оператор Таисия Спектор. Художник-декоратор, Ксения Циркова своими руками построила ларек! Можно сказать, жила на этом проекте. И много еще людей, которые безвозмездно отдавали свои силы и время. И всем им я искренне благодарен.

Фото: Сергей Куксин / РГ

Над чем работаете сейчас?

Рауль Гейдаров: Пишу сценарий полнометражного фильма. Это история про то, как кавказец не хочет быть типичным кавказцем и хочет выйти за рамки стереотипов.

На самом деле, это интересно. Живешь в России, говоришь на русском, думаешь на русском, но остаешься нерусским. Едешь в Грузию, но там тоже для них грузином не являешься. Потому-что ты уже русской ментальности. И мозгами не грузин. А кто ты тогда? Как самоидентифицировать себя - об этом история.

Большой был конкурс, когда вы поступали во ВГИК?

Рауль Гейдаров: Человек 800 поступало. Бюджетных мест было 10, кажется.

Мне повезло. Как-то так случилось, что я пришел и меня почему-то взяли.

Вступительные испытания помните?

Рауль Гейдаров: Все помню. Я тогда жил у одного актера, и у него висел Буратино на люстре. Я врезался глазом в его нос. Глаз закрылся, и я с этой травмой поехал на первый тур. У меня полдня текли слезы из больного глаза, я рассказывал, почему решил стать режиссером...

Прошел первый тур. На втором туре нужно было написать сценарий за пять часов. А на третьем - было задание придумать драматургическую историю из обозначенных предметов. Помню, передо мной положили фото с девушкой, которая что-то рассказывала деду, банку кофе и колокольчик. Я сказал, что у деда и девушки была корова, корову увели, от нее остался только колокольчик. И чтобы вернуть корову, нужно отнести похитителю банку кофе.

Кадр из фильма "Бебиа, бабуа, Анзорик, я и мама" Фото: предоставлено Раулем Гейдаровым

Где будете предлагать свои работы сейчас?

Рауль Гейдаров: В министерстве культуры есть питчинг дебютантов. Но он для тех, кому до 35 лет. Мне уже 32. Возможно, в следующем году я пролечу и пойду через год. Мне будет 34. Так что, у меня будет две попытки.

Какие есть еще каналы для начинающих кинорежиссеров?

Рауль Гейдаров: Это сложный вопрос. Многие из нас - тех, кто оканчивает творческие вузы, не очень понимают, что дальше делать. В советское время выпускников пришвартовывали к киностудиям. Например, Василий Шукшин после ВГИКа стал стажером киностудии им. Горького.

Сейчас, даже, если у тебя талант, и все говорят, что ты молодец и классный, ты все равно человек с улицы, который ищет работу. А еще профессия кинорежиссера мало к чему другому подходит. Поэтому многие ребята идут работать не по специальности.

Это реалии, в которых мы, начинающие кинорежиссеры, живем. И чтобы все это преодолеть, нужно смотреть на жизнь с позитивом. Верить, что появится момент и ты снимешь кино.

Как вы считаете, почему не популярен короткий метр сейчас?

Рауль Гейдаров: Из-за его формата. Допустим, люди хотят интересно провести вечер. Что делать? Ну, давайте фильм посмотрим. И они включают его на два часа. Удобно. Или сериал. Скучно вечером - включил "Игру престолов". Немножко отвлекся, ушел от реальности. Похожее - с компьютерными играми. А короткий метр - это узкоспециальная вещь, формат, который смотрят на фестивалях.

Ваши любимые режиссеры?

Рауль Гейдаров: Феллини, Кустурица, Данелия, Меньшов, Шукшин, Балаян, Рязанов. Вся советская школа. Люблю яркое, смешное, комедии, трагикомедии, фильмы с Пьером Ришаром, Адриано Челентано, Джимом Керри.

Одни из любимых фильмов - "Солнце неспящих" Теймураза Баблуани, "Полеты во сне и наяву" Романа Балаяна. Очень люблю "Осенний марафон" Данелии - гениальное кино, простое, но очень глубокое.

Кадр из фильма "Бебиа, бабуа, Анзорик, я и мама" Фото: предоставлено Раулем Гейдаровым

"Мы хотим еще одну "Иронию судьбы" или "Белорусский вокзал"

Почему многие российские комедии, которые выходят сейчас, отдают фальшью?

Рауль Гейдаров: Да, а юмор часто бывает туалетный, ниже пояса. Сейчас есть такая проблема: ты приносишь сценарий, а тебе отвечают, что это слишком просто, уже сто раз было. А чем ты удивишь? А чем поразишь?

Мне кажется, что это изначально неправильная постановка вопроса - удивить, поразить, выдумать что-то новое. Потому что мы все очень простые люди с очень простыми ценностями. Вот о них лучше думать. И мы хотим еще одну "Иронию судьбы", или "Белорусский вокзал", или "Берегись автомобиля".

Второй момент связан с тем, что индустрия ориентирована на прибыль. И продюсеры пытаются уловить то, что интересно современным людям. Даже не уловить, а представить, то, что могло бы быть кому-то интересно. И в итоге получается, что это не их кино и не кино зрителя. А какое-то представление о том, что надо людям. И поэтому остается ощущение пустоты.

Они находятся в постоянной зависимости - от денег, от продюсеров, от предполагаемого мнения зрителя. Часто талантливое остается вне зрителя, потому что его не покупают прокатчики.

Как вы считаете, в случае с кино - спрос рождает предложение или предложение рождает спрос? Кто должен сделать так, чтобы больше показывали талантливые и искренние фильмы?

Рауль Гейдаров: Сложный вопрос. Вместе со мной из ВГИКа выпустились еще 24 режиссера. И если один из нас станет режиссером - можно будет считать, что группа выстрелила. При этом все мы чувственные, молодые, горящие люди. Но большинство выходит в никуда, потому что нет связей, денег, знакомых.

Когда мы говорим о будущем российского кино, мы о ком говорим? Наверное, не о состоявшихся Шахназарове или Михалкове. Мы говорим о молодых людях, которым нужно помогать, их поддерживать.

Согласитесь, это не нормально, что мой одногруппник пошел работать курьером, окончив бюджетное отделение ВГИКа - лучшего киновуза страны. Это значит, что что-то не так в системе. В системе, которая должна быть выстроена для людей, оканчивающих вузы.

Может быть раньше была большая направленность на кино. Были прекрасные режиссеры, их поддерживали. В советское время сотни фильмов снимались на киностудии им. Горького.

Кадр из фильма "Бебиа, бабуа, Анзорик, я и мама" Фото: предоставлено Раулем Гейдаровым

Как думаете, у нас появится новый Эльдар Рязанов?

Рауль Гейдаров: Я думаю, что в ближайшие пять-десять лет появится новая волна как раз такого человеческого кино. В России - точно. Есть ощущение, что все немножко устали, хотят доброго, простого, легкого, отчасти наивного. Этого очень не хватает.

В любом случае, надо стараться. Когда я писал сценарий последнего фильма, то отдавал себе отчет в том, как сложно будет найти съемочную группу, актеров, локацию, деньги. Но взялся и идешь. Не так просто попасть в эту профессию, но она того стоит, мне кажется.

Классно же - снимать кино.

Фильм "Бебиа, бабуа, Анзорик, я и мама" в ближайшие месяцы будет участвовать в фестивалях. Затем станет доступен для просмотра в интернете.