Четверть века назад на свет появился Киотский протокол
Принятие Киотского протокола сопровождалось большими ожиданиями, и на первоначальном этапе они казались вполне оправданными. Важно, что документ появился не на ровном месте: он стал логичным продолжением Рамочной конвенции ООН об изменении климата 1992 года.
Но если конвенция провозгласила саму необходимость борьбы за планетарное здоровье, то Киотский протокол уже наложил на государства четкие обязательства. По условиям последнего, страны-подписанты должны были совокупно уменьшить эмиссию парниковых газов в мире хотя бы на 5 процентов, а за точку отсчета был взят 1990 год.
Причем международное сообщество вознамерилось бороться не только с растущим содержанием углекислого газа (CO2), но и с пятью другими вредными субстанциями, включая метан и закись азота. Значимости документу вроде как придавал и тот факт, что его подписали свыше 190 государств, т.е. почти все страны мира. В общем, на бумаге Киотский протокол обещал устроить чуть ли не революцию в глобальной экологии, став скорой медицинской помощью для загрязненной планеты. На деле же сделка оказалась лишь яркой декорацией и откровенным пшиком.
Показательно, что Киотский протокол изначально имел критические изъяны, которые и предопределили его провал. В частности, обязательства по сокращению выбросов были наложены только на развитые страны и государства Восточной Европы (включая Россию), а развивающиеся страны были полностью освобождены от такого "домашнего задания". Это уже ставило под большой вопрос всемирный характер соглашения: с львиной доли стран-подписантов все взятки были гладки. Более того, в это число вошли Китай и Индия - две самые густонаселенные державы мира, готовившиеся к экономическому прорыву.
Второй камень в киотский огород - механизм торговли квотами, предусмотренный протоколом. Эта особенность документа преподносилась якобы как его главная изюминка и передовое новшество: если страна не использовала целиком свою загрязнительную квоту (когда объем выбросов меньше установленного предела), она могла продать остаток неуложившемуся в норматив государству. Предельно циничный подход, при котором забота о мировой экологии была нескрываемо принесена в жертву политико-экономической целесообразности.
Получалось, что крупнейшие государства-загрязнители были лишены полноценной мотивации что-то основательно менять - зачем, если можно просто договориться с кем-то и купить права на бОльшие выбросы? Окончательный приговор Киотскому протоколу вынесли американцы, которые подписали соглашение, но затем отказались его ратифицировать. Наконец, первый период действия экологической "суперсделки" начался только в 2008 году, спустя 11 лет после подписания документа - надо ли говорить, что к тому моменту мир кардинально изменился, а на долю "внесделочных" США, Китая и Индии стало приходится примерно 40 процентов от мировых выбросов CO2.
Отношение России к Киотскому протоколу было неоднозначным. Еще в 2004 году ведущие отечественные ученые из РАН публично вынесли негативный вердикт экологической сделке, рекомендовав российским властям не ратифицировать данный документ. Они откровенно охарактеризовали Киотский протокол как "одну из крупнейших авантюр всех времен и народов": по их мнению, у документа напрочь отсутствовала реальная научная обоснованность. И все же руководство страны решилось дать документу "зеленый свет". Тем не менее, когда в 2012 году встал вопрос о продлении Киотской сделки на период 2013-2020 гг., Россия не стала этого сделать.
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров спустя несколько лет отметил в Генассамблее ООН, что Москва с огромным запасом решила свои задачи по Киотскому протоколу. По словам главы МИД, российская эмиссия парниковых газов сократилась аж на 31 процент - и это при том, что от России требовалось лишь не увеличивать свой уровень выбросов. В этой связи предельно логично, что Россия отказалась дальше участвовать в киотском субботнике: убираться за других Москва больше не собиралась.
И все же определенный толк от Киотского протокола есть. Его весьма печальный опыт помог при разработке Парижского соглашения 2016 года. По крайней мере, развивающиеся страны больше не "курят в сторонке", а тоже вовлечены в общемировую борьбу с парниковым эффектом.
Изменились и требования к государствам: теперь они сами разрабатывают нацстратегии по сокращению эмиссии CO2 и других газов, а не следуют заранее установленным для них нормативам. Отныне новая цель международного сообщества, закрепленная в Парижском соглашении - это ограничение глобального потепления до 1,5 градусов по Цельсию. Примечательно и то, что США, Китай и Индия проявили экосознательность еще до заключения Парижской сделки, анонсировав намерения кардинально уменьшить свои выбросы в атмосферу. Впрочем, есть ощущение, что всплеск международной климатической озабоченности связан не с фиаско Киотского протокола: скорее, это объясняется растущим риском природных катаклизмов и мрачных (причем объективных) прогнозов о будущем планете.
И все же больших надежд на глобальное экологического единство питать не стоит - уж точно не сейчас. Достаточно напомнить про Евросоюз, который годами с упоением говорил об альтернативной энергетике. Однако в нынешнем году члены ЕС моментально забыли о своих бережливых намерениях, расконсервировав даже угольные шахты (как та же Германия) - лишь бы принципиально отказаться от российского газа. Практика показывает, что геополитическое противостояние превалирует абсолютно надо всем - включая экологические проблемы мира. Запад так одержим идеей сокрушить Россию, что никакая Грета Турнберг не убедит евроатлантистов в приоритете планетарного здоровья.
Впрочем, мир не ограничивается западными странами: на земном шаре хватает держав, реально пытающихся помочь глобальной экологии. В конце концов, главное - это забота об оздоровлении атмосферы в своей собственной стране. Чем Россия сейчас и занимается.