Опасны ли для человека вирусы, вытаявшие из вечной мерзлоты
Сергей Викторович, вирусы, которым десятки тысяч лет, могут принести нам новые страшные эпидемии?
Сергей Нетесов: Возможно, кому-то и хотелось создать предновогоднюю сенсацию, но на самом деле вирусы находят в вечной мерзлоте уже далеко не в первый раз. Их и до этого обнаруживали, в том числе и в тушах мамонтов. Но они не человека поражают, а амеб, для человека они абсолютно безвредны.
При этом в нашей повседневной жизни полно опасных для человека патогенов, о значительной части которых ученые мало что знают. Далеко не все случаи вирусных инфекций человека и животных нам сегодня удается четко идентифицировать. Поэтому я бы не стал углубляться в древность и в вечную мерзлоту: лучше глубже и серьезнее заниматься сегодняшними болезнями человека. Пандемия, вызванная нынешним коронавирусом, это доказала.
Известно, откуда может исходить потенциальная опасность?
Сергей Нетесов: На планете немало мест, которые очень плотно населены и где человек ведет очень активный образ жизни. Вот вам пример: в провинции Хубэй в Китае, где столица Ухань, живет 110 миллионов человек. При этом в Новосибирской области, занимающей такую же площадь, - чуть меньше трех миллионов. То есть в Хубэе население почти в 40 раз больше (!). И понятно, что там люди будут болеть чаще, там эпидемии будут случаться чаще. Да и перескоки вирусов от животных к человеку тоже будут происходить значительно чаще. Причина проста: чтобы прокормить такое количество народу, нужно больше птицефабрик, свиноферм. Нужно гораздо интенсивнее засевать поля. Иными словами, контактов человека и животных там на единицу площади намного больше. А это и есть один из важнейших источников новых потенциальных вирусных врагов человека. Ведь практически все поиски происхождения вирусов человека ведут нас к животным. Так, вирусы гриппа человека произошли из вирусов гриппа водоплавающих птиц и диких свиней, перейдя сначала к домашним свиньям и птицам, а потом и к человеку. Вирус кори перешел к нам от крупного рогатого скота. И такие цепочки характерны для подавляющего большинства вирусов, вызывающих заболевания людей. Про некоторые вирусы человека это утверждать на сто процентов пока нельзя, но только потому, что они перешли к человеку очень давно. Не сотни и тысячи лет назад, а сотни тысяч лет назад. Поэтому мы не можем точно выявить путь их происхождения.
Это означает, что COVID-19 куда с большей вероятностью произошел от летучих мышей, а не из-за утечки в лаборатории?
Сергей Нетесов: У нас до сих пор нет данных, достоверно подтверждающих то или иное происхождение этого вируса. Поэтому я не исключаю, что он мог быть и результатом утечки из лаборатории.
Китай всего пару недель назад заявил об отмене пандемийных ограничений, наконец открывает границы. Они держались до последнего, когда, кажется, уже все человечество перестало бороться с ковидом. Как вы считаете, китайцы были правы?
Сергей Нетесов: Вы знаете, Китай отменил эти меры, потому что жить так дальше было уже невозможно. В КНР очень сильно выросла безработица. Стал резко снижаться уровень доверия к власти.
Все это стало побочным действием очень жестких мер по защите населения. Они стремились максимально предотвратить распространение вируса, старались нейтрализовать практически каждый случай заражения. Как только человек заболел, они его сразу изолировали, почти как в тюрьму закрывали. Каждого. При этом в КНР очень качественно и оперативно провели прививочную кампанию. Но они вакцинировали население в основном инактивированной вакциной на основе исходного уханьского штамма, а коронавирус за два с лишним года, как известно, продолжал довольно быстро эволюционировать. Мы ведь теперь знаем, что появлялись его варианты альфа, бета, гамма, дельта, потом - омикрон и его субварианты: кентавр, цербер, тифон и тд. И эти варианты и субварианты последовательно обходили почти все страны мира.
А в Китае из-за жесткой изоляции переболевших новыми штаммами оказалось очень мало, при этом старая их вакцина практически не защищает их от омикрона. Поэтому сейчас там идет очень сильный рост заболеваемости. Он продлится еще месяца два-три, поскольку возникшего от старой вакцины противовирусного иммунитета у населения недостаточно.
А у нас уже все почти стабилизировалось. В России 5-7 тысяч инфицированных в день. Летальность упала больше, чем в десять раз по сравнению с 2020-м годом. Так что Китай сейчас просто с опозданием переживает ту волну заболеваемости омикроном и его субвариантами, которую Россия, Европа и США уже почти пережили.
В таком случае, может, и не стоило так жестко бороться? Все мы помним, что Швеция изначально исходила из установки: все мы неизбежно переболеем, приобретем естественный иммунитет. Есть ли вообще идеальный баланс мер по борьбе с инфекциями?
Сергей Нетесов: Политика Швеции привела к тому, что у них очень сильно уменьшилось население "65 плюс", там умерло очень много пожилых людей. Да, мало пострадала экономика. Но какова цена этого?
В истории нет сослагательного наклонения. Разные государства по-разному боролись с ковидом, и страны, которая была бы во всем положительным примером для всех в этой борьбе, попросту нет. Каждая выстраивала на ходу стратегию и тактику, разрабатывала и выпускала вакцины.
Другое дело, что сейчас, оглядываясь назад, мы понимаем, что разработки и переход на новую вакцину всем нам нужно было сделать раньше. Когда в прошлом, 2022 году начался январский мощный подъем заболеваемости, ее надо было срочно произвести на основе вновь появившихся вариантов вируса. Новые модификации вакцин начали делать, и, к примеру, в США с сентября ее уже начали применять. Ученые Центра имени Гамалеи также оперативно сделали новую вакцину и у нас. Но ее производство пока не запустили, в основном из-за бюрократических причин. Судя по всему, до сих пор идет проверка документов на вакцину и самой вакцины.
Но мы же с ковидом теперь уже, можно сказать, дружим?
Сергей Нетесов: Я бы так не стал говорить: ведь люди до сих пор от него умирают, хотя и в гораздо меньшем числе случаев. Я сам в феврале 2022 года переболел, причем легко, но, поверьте, больше не хочется. Да, ковид сейчас стал почти обычным ОРВИ. Летальность от него в начале пандемии была от 5 до 7 процентов, сейчас - меньше 0,5. Но от гриппа-то она еще меньше: умирает около 0,1 процента от числа заболевших. То есть коронавирус все равно остается довольно серьезной угрозой. Просто писать о нем почти перестали.
Сергей Викторович, вы всю жизнь занимаетесь изучением вирусов, какое самое главное открытие для себя сделали?
Сергей Нетесов: Простое, но важное: когда мы точно выявим причину того или иного заболевания или конкретную причину ухудшения состояния при нем, то во многих случаях сразу можем разработать и назначить схему лечения или пути борьбы с этим заболеванием, найти "противоядие". Либо это вакцина, либо лечебные препараты. Конечно, они не появляются по мановению волшебной палочки: для этого нужна серьезная работа специалистов и большое финансирование. В случае с коронавирусом ученые мира очень быстро разработали целый ряд вакцин, причем на основе тех фундаментальных исследований, которые были проведены еще до того, как коронавирус вызвал пандемию. Быстро разработали и испытали несколько лекарств, которые реально лечат коронавирусных больных и существенно снижают смертность: в пять-десять раз, если их применяют вовремя. А если в первые часы после выявления возбудителя, то и вовсе полностью нейтрализуют вирусы.
Полную версию материала читайте в одном из ближайших выпусков "РГ".