Поделиться
Камерный концерт квартетов Шостаковича (звучали 7 -й, 10-й и 13-й) проходил в полутемном зале частной филармонии "Триумф". Солисты оркестра MusicAeterna, превосходные и вполне известные музыканты, составили два квартетных ансамбля, чтобы продемонстрировать нам то главное, ради чего они играют в оркестре Курентзиса.
Выступления для них - не просто привычная повседневная работа, а прекрасное времяпровождение, счастливый миг, ради которого затрачивается столько усилий. А музыка - лучший способ общения между собой. И публику пригласили пронаблюдать этот, в сущности, интимный процесс, чтобы услышать музыку как откровение, рождающееся на наших глазах, как чистую звуковую радость. При том, что выбранные для этой цели сочинения радостными и счастливыми не назовешь.
Каждый из трех из квартетов Шостаковича, написанных в десятилетие 60-х, запечатлел портрет внутренней жизни человека, который жил со страной и эпохой в одно время, но отнюдь не в ногу. Здесь трудный процесс поиска-обретения истин и жизненных опор, вопросы, остающиеся без ответа. Финал 13-го квартета (и всего концерта) звучал символически, когда монолог солирующего альта (Наил Бакиев) на фоне макабрически стучащих по декам смычков обрывался. Музыка как предсказание, пройдет совсем немного времени и такой стук прозвучит и для самого Шостаковича.
Но рождественский вечер, как и полагается, не закончился на трагической ноте. К полуночи, точнее к 23.59, фестивальную публику пригласили в органный зал на Рождественский концерт хора musicAeterna под управлением Виталия Полонского. То, как в Перми любят этот выдающийся коллектив, и как он может радовать своим перфекционизмом, трудно передать, это надо увидеть. А вернее - услышать.
В честь Рождества Полонский собрал изумительную программу музыки разных авторов и разных времен, в разбеге от века XV до века XXI: от Жоскена де Пре, Адриана Вилларта, Баха до Мендельсона, Пуленка, наших недавних современников норвежца Кнута Нюстеда и советского классика Альфреда Шнитке, ныне сочиняющего Андреаса Мустукиса.
В выборе сочинений, драматургии концерта и даже в том, как они сочетались друг с другом, были строгая логика и глубокая мысль. В музыке постепенно раскрывался каскад чувств и их тончайших оттенков, сопровождающий вечный сюжет. Хор musicAeterna сегодня выглядит совершенным инструментом из богатства голосов, в котором поют незаурядные вокалисты, в том числе и с сольной карьерой, к примеру, тенор Сергей Годин или контртенор Андрей Немзер. Особое мастерство лидера хора не только в совершенстве мануальной техники и способах воздействия на свой коллектив, но и в таких прозаических вещах, как точность стилевых переходов, разнообразие вокальных техник и бесконечная вариативность хорового звучания.
Центральным событием фестиваля стала дважды сыгранная в постиндустриальном пространстве "Литеры А" Завода Шпагина опера-мистерия Карла Орфа De temporum fine comoedia (Мистерия на конец времени). Последняя партитура немецкого композитора, масштабная и нестандартная, давно привлекает Курентзиса. Еще в 2007-м году он исполнял ее в Москве. Летом 2022-го он представил ее дважды: сначала в Перми, потом на Зальцбургском фестивале в постановке Ромео Кастелуччи.
Зимний повтор пермской версии (режиссер Анна Гусева) собрал новую публику и тех, кто, завороженный грандиозностью замысла, пришел еще раз с целью разобраться в сложносочиненном спектакле. Действие его полифонично, многомерно, порой избыточно, в нем заняты хор, солисты, ансамбль перформеров и невероятный по составу оркестр с роялями и огромным количеством ударных инструментов.
В партитуру добавлены вставки, сочиненные самим Курентзисом, а тексты звучат на латыни, древнегреческом, немецком и даже русском. Миф и современность спрессованы в сценическом пространстве и одеянии персонажей (художники Юлия Орлова, Сергей Илларионов). Изобретательностью и эффектами отмечена световая партитура (Иван Виноградов).
Поражает выдающаяся, абсолютно бесстрашная работа хора musicAeterna и его солистов, как поющего коллектива и как пластического ансамбля (хореограф Анастасия Пешкова). Чего только стоят сцены, напоминающие живопись эпохи Возрождения! Ясно, что этой постановке гораздо больше самого Курентзиса, чем в австрийской. А он обожает темноту и ритуалы, не лишен сценического шаманства, склонен к тотальному синкретизму театрального действа и к предельному обострению всех эмоциональных состояний.
Образы и метафоры спектакля то неожиданно спонтанны (маленькая рыжеволосая девочка в образе Люцифера), то бесхитростны и прямолинейны (перформер в облике Христа). Спектакль противоречив и, как всегда у Курентзиса-миссионера, требует безоговорочно доверчивого зрителя. Но, право, стоит пойти на такой шаг, чтобы восхититься музыкальным пиршеством и ощутить "Мистерию" как послание нам сегодняшним.