На Крещенском фестивале спели об атомной бомбе

Трудно представить что-то более созвучное той всечеловеческой тревоге, которую вызывает угроза глобального ядерного столкновения, воспринимаемая сегодня как абсолютно реальная, итогом которой может стать гибель планеты. "Доктор Атом" Адамса - опера именно об этом, серьезная по своему ресурсу многозначного прочтения, сложная, политическая, основанная на исторических фактах и документах. Действие оперы происходит на полигоне в Лос-Аламосе (штат Нью-Мексико, США) накануне первого в мире испытания ("Тринити") ядерной бомбы 16 июля 1945 года. Главные герои оперы - руководители Манхэттенского проекта, разрабатывавшего атомную бомбу во время Второй мировой войны: физик-теоретик Роберт Оппенгеймер (профессор Калифорнийского университета в Беркли) и генерал Лесли Гровс (один из руководителей строительства Пентагона) от военного ведомства. Среди персонажей "Доктора Атома" - физики Эдвард Теллер (бас Константин Федотов) и Роберт Уилсон (тенор Дмитрий Бобров), сотрудники Манхэттенского проекта, сомневающиеся в технической и моральной стороне использования бомбы. Кроме того, Теллер по ходу действия опасается, что высокая температура атомной детонации может вызвать такую реакцию синтеза, что атмосфера начнет гореть, и это приведет к непредсказуемым последствиям и гибели множества людей. Свои опасения высказывает и метеоролог Фрэнк Хаббард (баритон Дмитрий Орлов), остерегающий проводить взрыв во время разразившейся в ночь испытания грозы. А глава гарнизонного госпиталя в Лос-Аламосе капитан Джеймс Нолан (тенор Антон Бочкарев) предупреждает, как с медицинской точки зрения может подействовать взрыв на людей, которых надо быть готовыми немедленно эвакуировать из зоны взрыва. Для генерала Гровса (баритон Андрей Борисенко) все, что говорят специалисты, - саботаж и предательство государственных интересов. И эта дискуссия в преддверии взрыва, напряженное ожидание события, которое человечество никогда прежде не переживало, страшный "счет" времени - сначала на дни до начала взрыва, затем - на часы и на секунды - и составляет суть действия, его содержание и энергию.

Сложнейшая в музыкальном воплощении партитура Адамса, написанная для большого состава оркестра, хора и солистов с использованием электроники, микрофонов, шумов (дождь, двигатели самолетов и т.п.), прозвучала под руководством Федора Леднева точно, мощно, впечатляюще - как живая материя надвигающегося "апокалипсиса", ужасающая неотвратимостью (бомба должна взорваться), напряжением, не рассеивающимся ни на секунду. Вся это музыкальная ткань - искусный, ошеломляющий своей звуковой экспрессией коллаж, где на инструменты оркестра накладываются звуки природы, речь, бой часов, отсчитывающий время, оставшееся, будто не до начала испытания, а до конца существования мира. в оркестре эту музыкальную материю, с ее резкими ритмическими перепадами, прорезали жесткие кластеры меди, гулы литавр, тихие мертвенные разливы челесты (бомба) и жуткий высокий "свист" скрипичных флажолетов. Леднев собрал многозначную звуковую фактуру филигранно, так же, как и партии солистов, встроенных в эту звуковую среду. Их арии, диалоги, реплики представляли собой коллаж другого формата - набор цитат (автор либретто Питер Селларс) из рассекреченных документов, мемуаров, поэзии Бодлера, Джона Донна (стихи звучат в ариях Оппенгеймера в исполнении Дмитрия Зуева), американской поэтессы Мюриэль Рукейзер, современницы событий (ее стихами говорит Китти, жена Оппенгеймера, - меццо-сопрано Екатерина Мирзоянц), из древнеиндийского текста "Бхагавадгиты", из песен индейцев племени Тева, которые поет ребенку Оппенгеймеров индианка Паскуалита (меццо-сопрано Александра Саульская-Шулятьева).

Сам материал оперы прозвучал настолько актуально, что концертная версия исполнения показалась в сегодняшней ситуации даже более аутентичной сути происходящего. Лаконичный дизайн сцены - черный задник с мутными письменами, буквы которых загорелись в финале оперы, прорезь в глухой стене, сквозь которую надвигался жуткий контур самолета, несущего бомбу, по бокам оркестра линии хора в черном и солисты перед микрофонами. Общий тон исполнения был настолько напряженный, максималистский, словно каждый из певцов пытался продраться сквозь "стену" времен и донести ужасный смысл того, о чем предупреждал в опере Теллер: "Чем радикальнее оружие, тем вероятней, что оно будет применено". В финале звуковая материя ускорялась, звучали оборванные фразы, стуки, крик хора, гул и мертвенный звук челесты, взлетающее крещендо и - внезапная тишина, в которой женский голос повторял на японском языке: здесь ничего не видно, дайте детям воды. Эта тишина обернулась в зале минутой молчания.

27 января на Крещенском фестивале прозвучат оперы Сергея Рахманинова "Алеко" и "Монна Ванна". 29 января Филипп Чижевский представит сочинения Адамса, Брамса и Третью симфонию Брукнера.