Поделиться
Первые версии закона еще не имели широкого инструментария для работы с должником и его спрятанными активами. Царь и бог в этом деле был управляющий. Если руководителю компании удалось поставить на такую роль своего человека, тот мог вовремя "слить" все имущество, и кредитор оказывался ни с чем. Сейчас у кредиторов появились широкие полномочия, чтобы находить скелеты в шкафу.
Государство проводит политику закручивания гаек. И законодатель, и Верховный суд подталкивают судей смотреть на все те процессы, которые предшествовали банкротству или привели к нему, через призму экономической целесообразности.
Революционным стало появление института единой сделки. Допустим, некая условная единица техники продается одному, другому, третьему, потом вносится в уставный капитал, после проходит еще какую-нибудь трансформацию и находится на пятом-седьмом плече. Если идти классическим путем, мы должны были оспорить первую сделку, потом идти к последнему фактическому владельцу и доказывать, добросовестный он или нет. Это было достаточно трудно сделать. Теперь эта длинная цепочка сделок просто схлопывается в одну, и техника сразу забирается в конкурсную массу.
Я думаю, что пройдет еще немного времени и войдет в обиход институт единого должника. Это возможно в ситуации, когда мы сталкиваемся с тем, что предприятие по какой-то причине перестало существовать, но появилось его "зеркало". Занимается эта фирма тем же самым, там те же самые люди, зачастую те же основные средства. Из банкротства данного субъекта мы не всегда можем дотянуться до реальных бизнес-единиц. Такой пример: работают вроде бы пять независимых компаний, а по субъектному составу, по виду деятельности и по месту существования они идентичны. Так вот, налоговые органы уже сейчас воспринимают их как единый хозяйствующий субъект. И банкротство тоже нуждается в таком инструменте.
Процедура постоянно усложняется, совершенствуется, чтобы дать кредиторам как можно больше инструментов для восстановления своего нарушенного права.
Одновременно с этим идет работа по совершенствованию законодательства в части фильтрации от дружественных кредиторов. Тоже достаточно распространенный инструмент, когда хочется контролировать банкротство, иметь большинство на собрании кредиторов. Следовательно нужно заполнить реестр своими кредиторами. И начинается "рисование" каких-то полусуществующих или несуществующих обязательств. Здесь тоже законодатель пошел по пути детализации. Появились такие вещи, как компенсационное финансирование. Суд смотрит, что, к примеру, обязательство есть и оно даже настоящее, но деньги давала аффилированная с должником структура. Тогда суд говорит: "Ты понимал, что там все плохо, но продолжал давать деньги. Хотел поддержать тонущий корабль. Значит принял на себя все риски. Ты не можешь быть в одном положении с теми, кто не знал, что происходит с их контрагентом". Появилось такое понятие, как зареестр или понижение в очередности, когда требования от таких кредиторов, хоть и признаются, но идут в самом конце. А поскольку банкротство - это процедура, где возмещения по умолчанию не хватает на всех, они прощаются со своими деньгами.
Прекращается допуск липовых кредиторов. Проверяется, были ли сделки, как их проводили. Например, если идет речь о перевозке товаров, будут выяснять, где транспорт, путевые листы. Запрашивается многое - чуть ли не спутниковые снимки.
Развивается также механизм оспаривания сделок. Можно под лупой рассматривать каждую, которая попала в трехлетний отрезок. И наконец, есть такая вещь, как институт субсидиарной ответственности и убытков. Если ты своими действиями привел компанию к банкротству, например, через совершение определенных сделок или не подав своевременно заявление о банкротстве, для тебя наступает субсидиарная ответственность, и с тебя тоже может быть списан этот долг. Субсидиарка не сгорает даже в твоем личном банкротстве как физилица. Она останется с тобой до самой смерти. А у твоих наследников будет выбор - принять наследство вместе с долгом, либо отказаться от него. Субсидиарная ответственность на большие суммы - это экономический смертный приговор. Потому что ты уже не способен самостоятельно заниматься предпринимательской деятельностью.
Конечно, я сейчас нарисовал такой идеальный мир, где все специалисты, вовлеченные в эти процессы, - скрупулезные, щепетильные, дотошные. На практике бывает всякое.
Дела о банкротстве - это как дерево с большим количеством веток, каждую из которых надо проверить. Порой из-за большой нагрузки, ограниченных сроков или по другим причинам не хватает какого-то усердия, желания докопаться до истины. Но на основе своей уже почти двадцатилетней практики могу сказать, что экономический блок судебной системы работает все лучше и лучше. Это развивающийся процесс.
Закон о банкротстве стал умным, злым и жестким. Он больше не прощает тех, кто ведет себя недобросовестно. И то, что было раньше, на рубеже 2000-х, когда никто никого не боялся, и каждый делал то, что ему позволяют совесть, навыки и знания, сегодня воспринимается как времена Дикого Запада. Сейчас широкие ворота "выноси кто хошь, что хошь" заколочены. Поэтому остается дать предпринимателям только один совет: не хотите проблем, не хулиганьте.