Георгий Геннадиевич, значительная часть рыбацкой общественности пыталась отменить принятие документа или хотя бы отодвинуть сроки начала его реализации. Удалось ли добиться компромиссов?
Георгий Мартынов: Внесенные поправки предполагают, что инвестиционные квоты составят теперь 44 процента объема так называемых исторических квот. К 20 процентам минтая и сельди, которые распределяются под строительство флота в рамках первого этапа, добавляются еще 24 процента. 20 из них - на сооружение судов и заводов, в каком именно процентном соотношении будет ясно из подзаконных актов правительства РФ, и еще четыре процента - в качестве компенсации участникам первого этапа.
Принятию закона предшествовала большая работа. Мы, члены координационного совета дальневосточных ассоциаций Приморского, Камчатского и Хабаровского краев, Сахалинской области, Ассоциации добытчиков краба, представили свое мнение каждому депутату Госдумы персонально и получили ответы от большинства из них. Все материалы мы переслали в комитет Госдумы по аграрной политике, инициировали парламентские слушания, где был высказан ряд серьезных замечаний. Какие-то из них учли.
Так, в проекте закона предполагалось выставить на аукцион еще и 100 процентов моллюсков и беспозвоночных - это гребешки, трепанги, возможно, креветки, зарывающиеся моллюски, морские ежи. Их добывают в основном малые и средние предприятия, которые ведут прибрежный промысел и фактически поддерживают жизнь во многих поселках. Против новации высказались не только рыбаки, но и губернаторы "морских" регионов. В результате она вычеркнута из закона.
Кроме того, у нас прошла согласительная комиссия по принятию закона, которую возглавлял первый заместитель председателя Госдумы Алексей Гордеев. Очень надеемся, что будут приняты во внимание обращения - наши и сенаторов от Приморья - по исключению из перечня объектов, на которые распространяются инвестиционные квоты, глубоководных крабов.
А что не так с этими крабами?
Георгий Мартынов: Их неоднократно выставляли на аукционы, и в итоге после нескольких попыток лоты были проданы по цене в несколько раз меньше первоначально заявленной. Ни одного судна для лова глубоководных крабов пока не заложено. Более того, по нашим подсчетам, при стартовой цене лота и стоимости флота без учета банковских процентов, окупаемость таких судов составила бы 33 года. Хотя обычно на это закладывается 15 лет.
Эти крабы самые недорогие на рынке и самые затратные по добыче, кроме того, из-за превышения допустимых концентраций мышьяка их нельзя продавать в России, где действуют самые жесткие в мире нормы, а в этом случае еще и устаревшие. Мышьяк бывает органический - неопасный для человека, и неорганический. И во всех странах эти два показателя разделяют, а у нас суммируют, получая в итоге превышение ПДК.
Насколько я понимаю, теперь еще острее встанет проблема строительства рыбодобывающих судов?
Георгий Мартынов: Мы предлагали начать программу с 2026 года, потому что ряд судов, заложенных в рамках первого этапа, до сих пор не готов. Правительство не поддержало наше предложение. Но мы же понимаем, что судостроительная отрасль находится в сложном состоянии, часть проектов идет с отставанием на годы, и никто сейчас не может дать точные сроки сдачи судов первого этапа инвестиционных квот.
Мы видим, что заводы попали в сложную ситуацию: отменены поставки импортного, уже проплаченного оборудования, возможности поменять его на российское нет. У нас пока не делают главные двигатели, навигационные приборы и рыбоперерабатывающие линии такого класса.
Существует и другая опасность. Когда предприятия построят суда, они некоторое время не будут платить налог на прибыль, так как ее не будет или она будет минимальной. Это значит, что сократятся поступления в бюджеты субъектов.
На этом фоне в Налоговый кодекс внесены поправки, которые увеличивают ставки сбора за пользование объектами водных биологических ресурсов. Раньше для рыбаков действовал льготный режим. Сейчас ставки повышены, и рыбаки будут платить все 100 процентов.
Как это будет выглядеть на практике? Возьмем минтай Охотского моря. Ловят его в том числе небольшие прибрежные предприятия. В этом году они вообще, возможно, не выйдут на промысел. Им нужно подготовить суда, оплатить сильно подорожавшее топливо, и, наконец, перечислить несколько миллионов рублей сборов на ВБР. Добытые объемы не окупят затрат и не дадут прибыли. И это только один пример.
Как отреагирует внутренний рынок?
Георгий Мартынов: Мы опасаемся значительного скачка цен на рыбу в России, ведь более чем вероятно, что все затраты рыбаков на постройку флота, покупку лотов отразятся на себестоимости продукции. В итоге все это оплатит конечный потребитель.
Потребление рыбы в России в последние годы падает, так как многим она становится не по карману. Надо учитывать, что это отражается и на демографической ситуации. В соседней Японии, где традиционно высокий показатель потребления рыбы на душу населения, один из самых высоких показателей продолжительности жизни. Некоторое время назад у нас была принята программа развития экспорта, но думаю, что в сложившейся ситуации нужно думать об обеспечении внутреннего рынка.