Поделиться
Я много за что благодарен Игорю Владимировичу: и просто за общение; и за те уроки, которые он мне ненавязчиво преподавал; и за надпись на его книге "Точка возврата", которую он мне подарил: "Андрюша! Мне всегда было интересно с тобой общаться. Обнимаю!"... Да мало ли за что!
Однако есть отдельная благодарность за то, как мы познакомились. Я был в ту пору совсем молодой журналист "Комсомольской правды", ни одна седая волосинка еще не вспарывала мою прическу. И тут мне дали задание: взять интервью у известного человека, лучше - артиста.
Я взял книгу с заманчивым названием "Справочник союза кинематографистов", в котором можно было отыскать домашние телефоны звезды, и начал звонить. Мне все отказывали. Грубо или вежливо, иронично или серьезно, навсегда или на время, однако не соглашался никто. Так - с нулевым результатом - я добрался от "А" до "К". На букву "К" был Кваша - Игорь Владимирович. И он согласился. Сразу и без проволочек. Мне кажется, просто потому, что пожалел меня.
Так, с середины восьмидесятых и до самого его ухода мы с ним общались.
Игорь Владимирович был абсолютно театральный человек. И не просто театральный, а именно - человек "Современника". Он был одним из основателей театра и всегда ощущал свою личную ответственность за все, что творится с "Современником".
Когда отец-основатель Олег Николаевич Ефремов уходил во МХАТ, он всерьез надеялся, что труппа "Современника" вольется в художественный театр. Кваша был одним из первых, кто категорически против такого поворота возражал, потому что он означал бы гибель театра. Можно только представить, чего стоило Кваше это противостояние. Ведь Олег Ефремов был для него не просто учитель, но авторитет непререкаемый. И, тем не менее... Уход Ефремова из "Современника" Кваша в своей книге назвал "трагедией". И в этом нет преувеличения.
Кваша окончил Школу-студию МХАТ, два года проработал в знаменитом театре, а потом - всю жизнь - в "Современнике". "Современник" был для него одновременно домом и ребенком. Он спасался в нем от жизненных неурядиц, но и спасал его, когда было необходимо, заботился о своем детище.
Кваша поставил в "Современнике" "Кабалу святош" Булгакова, сам играл Мольера, а короля и В. Гафт, и Г. Богадист. И оба замечательно.
А после этого Игорь Владимирович решил сделать молодежный спектакль, чтобы молодые артисты вошли в "Современник" не поодиночке, а поколением. И снова помог Булгаков. На этот раз "Дни Турбиных". И последняя его режиссерская работа "А вам не хотится ль под ручку пройтиться?" тоже ориентирована на молодых актеров.
Ну, казалось бы, почему его, артиста театра, должна волновать молодежь? Он же - не худрук. Потому что это театр - ребенок, о котором надо заботиться; театр, за который болит душа...
В кино снимался мало. Не по своей вине и не по нежеланию режиссеров. Человек, категорически не приемлющий никакой несправедливости, Кваша подписывал письма в защиту диссидентов, за что угодил в черные списки.
Но черные списки распространялись лишь на исполнителей главных ролей - их утверждал худсовет. (Я этого, конечно, не знал, это мне Игорь Владимирович разъяснил.) И поэтому периодически он исполнял роли неглавные, делая из них, не побоюсь этого слова, - шедевры.
Таков, например, атаман Лагутин из картины "Достояние республики". Крошечная роль, но за ней - человек, судьба, время. Я уж не говорю о бургомистре из фильма про Мюнхгаузена Марка Захарова. Кваша играет настолько органично и точно, что мы даже как-то не задумываемся: бургомистр - приспособленец, конъюнктурщик, у которого не хватает сил защитить друга, - это типаж, абсолютно далекий от самого Кваши. Совсем другой человек. А как точно сыграно!
Совершенно замечательна книга Игоря Кваши "Точка возврата". Я бы назвал ее "Книга интеллигентного артиста". Изо всех сил Игорь Владимирович старается писать, чтобы себя не выпячивать, чтобы получился рассказ не о "себе любимом", а о тех, кто был рядом, кто помогал...
Первая фотография в книге знаете чья? Фото молодого отца. И глава про детство замечательно называется "Когда море было большое".
Книга удивительная, во-первых, потому, что очень искренняя. А искренность - это то, что невозможно сыграть, будь ты хоть актер, хоть пишущий человек. А во-вторых, потому, что в отличие, скажем прямо, от многих своих коллег Игорь Кваша очень мало "умничает", почти не размышляет о высоком, об абстрактном. Рассказывает истории про то, что видел, что знает. Поразительные, невероятные истории о театре и об искусстве.
Он и в общении тоже любил рассказывать истории, а не делать некие многозначительные философские выводы. Как всякий истинный интеллигент, он старался не нагружать собой собеседника, а быть для него интересным и важным.
У нас - серьезная разница в возрасте, но Игорь Владимирович общался так, что я ее почти не ощущал. Он умел как бы поднять собеседника, а это тоже - качество настоящего интеллигента. Боже мой, как его не хватает! Сидения в его квартире в доме в одном из переулков на Тверской, чьи стены увешены мемориальными досками. Возможности показать свою новую пьесу и услышать честный разбор.
Не сказать, чтобы мы очень часто общались. Но сам факт того, что Кваша есть, - был важен.
Ушел человек - осталось пустое место.