В 2006-м году галерея впервые свела вместе русских абстракционистов-эмигрантов, чьи работы в нашей стране находятся в основном в частных собраниях. И вот - еще один приход в стены галереи тех, кто, родившись в России, стали художниками во Франции.
...Одна из послевоенных работ де Сталя, "Отклонение": широкий, толстый, грубый, мазок, серо-зеленые формы на холсте стремятся вверх, переходя кое-где из двухмерности в трехмерность, начиная напоминать стволы деревьев. Это поздний Де Сталь, усвоивший цветовые ходы Кандинского и в конце 40-х уходящий с ними в фигуративную, предметную живопись.
Выставка устроена не по принципу "один художник - один зал". Во-первых, у галереи нет такого количества залов, а, во-вторых, по мнению кураторов, рассматривая одну за другой работы отдельно взятого абстракциониста, быстро устаешь от его эстетики и перестаешь реагировать на цвета и формы. Поэтому работы того же де Сталя или Петра Гримма - прозванного "сказочным реалистом" за его способность обращать реальные предметы в таинственные - висят тут по соседству с эмоциональным, огневым Андре Ланским.
Отвоевав Гражданскую в Добровольческой армии (куда он пришел, прибавив себе год), попав в столицу Франции через константинопольские лагеря для беженцев, потомок старинного дворянского рода, Ланской стал художником уже в Париже. На его обширных холстах кипят страсти, сталкиваются контрастные цвета, мазок налетает на мазок, красочный слой из матового вдруг становится блестящим, из тонкого превращается в плотный, рельефный. Ланской, словно старается дать нам зрительный, почти осязаемый эквивалент своим поэтическим фантазиям о "Желтом небе", "Дороге огня", "Пленении бабочек"... Не ловли, а именно пленении - Ланского недаром называют мастером "лирических абстракций".
В его работах цветовые линии и пятна перемешаны, словно ноты в джазовой импровизации. Музыка в принципе вдохновляла представленных на выставке художников. "Палитра - это тембр, звук, голос", - говорил де Сталь. В мастерской Сергея Шаршуна всегда стоял транзистор, из которого безостановочно лилась классика. А Сергей Поляков сам виртуозно играл на гитаре и, даже будучи известным художником, выступал в ночных русских кабаре, аккомпанировал певицам - пока не заключил долгосрочный контракт с парижской галереей "Бин".
Полотна Полякова похожи на него самого, человека общительного и артистичного, но строгого, сосредоточенного аскета. На выставленных в галерее работах - геометрические сочетания, казалось бы, ровных неярких цветов, но эта простота кажущаяся. Художник добавлял в краску песок и мел и, если подойти к картине поближе, то увидишь сложную, живую, полную оттенков поверхность самой разной фактуры.
"Повествование то гладко, то прерывисто, то просто, то утрированно замысловато... Сразу бросаются в глаза лишь краска и рисунок, - сокровенное же содержание абстрактно..." Критики всегда выстраивали параллели между романами и картинами Сергея Шаршуна, ученика Юона, художника, в котором жанры не боролись, но дополняли друг друга все 60 лет его творческой жизни. Вот и в залах выставки Шаршун самый разный - ярко-контрастный и монохромный, абстрактный и предметный, крупноформатный и совсем камерный.
Вершиной его - и, в его лице, всей плеяды русских художников-эмигрантов - творческой работы стала в 1971 году персональная ретроспектива Шаршуна в парижском Национальном музее. А после триумфа он в свои 90 рванул со всей русской удалью на край света - на Галапагосские острова. А вернувшись - продолжил...