Есть ли жизнь в Юте? Будущие покорители Марса тренируются в пустыне американского штата
К слову, студенты из Тулузы далеко не первые, кому удалось стать частью уникального эксперимента. Марсианская станция не пустует и регулярно принимает экипажи из ученых и инженеров со всего мира. "РГ" поговорила с нашей соотечественницей Анастасией Степановой, которая жила на "Марсе" несколько месяцев.
Анастасия Степанова, член экипажа международных космических проектов "Марс-160" и SIRIUS-19, космический журналист, инженер:
- Есть две марсианские станции: одна находится в Юте, другая - в Арктике на необитаемом острове Девон. В основном все экспедиции проходят именно в Юте, из-за того что очень дорого что-либо отправлять в Арктику (там экспедиции проходят раз в 5-10 лет). Обычно экипажи приезжают на две недели, максимум месяц, но у нас была особенная миссия - 160 дней. 80 дней мы провели в Юте и столько же в Арктике. В 2016 году началась наша миссия на марсианской исследовательской станции в Юте. Главной целью было изучение Красной планеты, поиски жизни или ее следов на Марсе, поэтому основные исследования были по экзобиологии и геологии. Мы занимались поисками экстремофилов - микроорганизмов, которые выживают в экстремальных условиях, таких как повышенная температура, активное солнечное излучение, сухость и все то, что в принципе есть в пустыне или в Арктике. Помимо этого мы выполняли различные инженерные проекты.
Я была журналистом экипажа и в основном именно я делала все журналистские материалы. Были и другие ребята, которые тоже писали свои очерки, снимали видеорепортажи, и их тоже публиковали. Кроме того, в команде был один биолог. Она обучала нас, как проводить различные тесты в лаборатории, и через несколько месяцев меня назначили ее ассистентом. Здесь важно, чтобы все понимали, кто что делает, и если что-то произойдет с членом экипажа, будет человек, который сможет его заменить и продолжить работу, чтобы не ставить под угрозу всю миссию. Так что у нас было перекрестное обучение по множеству профессий.
Мы просыпались в семь утра и шли на совместный завтрак. Было важно, чтобы все приемы пищи проходили вместе, чтобы мы общались и были дружной командой. Экипаж - разнообразный и по возрасту, и по национальностям, и по гендерному признаку. Мне кажется, нам удалось доказать, что если вы подбираете профессионалов и тех, кто болеет за свое дело, мечтает о космических полетах, то ни культурный барьер, ни другие препятствия не помешают слаженной командной работе. После завтрака в течение нескольких часов мы заполняли различные отчеты, готовились к внекорабельной деятельности. В ее рамках мы надевали 14-килограммовые скафандры и выходили наружу проводить различные исследования либо инженерные работы. Двое членов экипажа оставались на станции, четверо уходили исследовать "Красную планету". Те, кто оставался, всегда были на связи с экипажем, который ушел: если вдруг что-то произойдет, они должны быть готовы помочь. В течение дня у каждого были свои проекты, инженерные или научные. Так, мы исследовали минералы гипса и обнаружили в них экстремофилы. Вполне возможно, что именно таким образом мы сможем найти следы жизни на Марсе. На Красной планете много гипса, и у ученых есть предположение, что когда мы туда наконец-то прилетим, то сможем взять образцы, которые покажут, что тысячи лет назад там были микроорганизмы.
Кроме того, мы распределяли дежурства: кто готовит, кто моет посуду. Раз в неделю делали уборку всей станции и постоянно отслеживали количество воды и продуктов, которое у нас есть, - ресурсы были лимитированы.
Что касается связи с "Землей", мы постоянно общались с директором станции Шенноном Рупертом и президентом Марсианского общества Робертом Зубриным и согласовывали с ними все важные моменты. При этом у нас не работали телефоны, так что поддерживать коммуникацию могли лишь по почте. Если мы отправляли письмо в центр по поддержке полетов, там ребята специально выжидали определенное количество времени, прежде чем ответить. Это делалось для имитации задержки, которая возникает при отправке сообщения на расстояние в несколько сотен миллионов километров.
Подобные проекты реализуются и у нас в России. В Москве есть Институт медико-биологических проблем (ИМБП РАН), где в 1967 году состоялась самая первая имитация космического полета - эксперимент "Год в "звездолете". С тех пор ИМБП постоянно занимается медицинскими и биологическими аспектами космических полетов, психологическими исследованиями в условиях изоляции. Последние несколько лет ИМБП совместно с НАСА начали серию экспериментов, которые имитируют полет к Луне. Первый эксперимент SIRIUS состоялся в 2017 году и продлился 2 недели. Я принимала участие во втором эксперименте в 2019 году, он был рассчитан на 4 месяца. В прошлом году завершился эксперимент на 8 месяцев. Все это проходит на станции, которая находится в Москве в Институте медико-биологических проблем и называется "Наземный экспериментальный комплекс". Она цилиндрической формы, состоит из разных модулей. Станция полностью герметичная со своим давлением, атмосферой, сложной системой жизнеобеспечения. Туда заходят испытатели, за ними закрывается люк, и на протяжении многих месяцев они не видят солнечного света, не общаются с людьми за пределами станции. Участников миссии исследуют, чтобы понять, как экстремальные условия, такие как изоляция, имитация полета, влияют на ваш организм. Изучают и психологию, и физиологию. Во время участия в миссии в Юте и в ИМБП я поняла, что иллюзия иногда очень реальна, и порой действительно кажется, что ты в космосе.