Слово о полку: Как музыканты и режиссеры стали настоящими бойцами СВО
Марш-бросок в сосновые леса
Марш-бросок 26 февраля только что сформированного в Стаханове резервного полка - это 50 километров пешего пути для полутора тысяч нетренированных и необученных людей...
Валерий Тимощенко: Да, и слева дорога, где идут танки и БМП, справа - минное поле, и надо пройти по кромке между танками и минами. А полк поначалу состоял из людей, которые мало что умели. Были страшные моменты небоевых потерь: человек от усталости уже ничего не соображает, его мотнуло, и машина затянула его под гусеницы: секунда - и нет человека.
Но они шли и шли дальше...
Если бы они не дошли вовремя и не успели вместе с кадровыми бригадами установить хоть какую-то линию фронта, это была бы катастрофа. 100-тысячная группировка противника наверняка прорвалась бы к Луганску и уничтожила город. Да и сам полк, не успев дойти, не закрепившись, скорее всего, тоже бы погиб.
Но они дошли, успели. В район Северодонецка и Кременной, где и сейчас происходят главные события...
Отставшая кухня. Две буханки хлеба на 70 человек. "Снежный суп", сваренный из банки тушенки и банки лечо - "командиры не ели", только солдатам, - рассказывают герои в фильме о первых днях на передовой...
Валерий Тимощенко: В первые дни в донбасских подразделениях было плохо не только с едой, но и с вооружением. Автоматы и винтовки-мосинки, а нужны были минометы и гаубицы. Связи тоже практически не было. Комполка из-за этого вынужден был находиться в самом первом окопе, и сам ходить в разведку. С парой бойцов. Под снайперским огнем. Сейчас у них уже все есть. И еда, и снаряжение, и связь. И самое главное - они освоили артиллерию, фронт стал иной.
Но полк со всеми его неумениями был тогда нужен, как воздух. В тех сосновых лесах в первые дни СВО. Потому что случалось, что на переднем крае и отступали. А этот резервный, собранный с улиц луганских городов и сел полк терпел и воевал, держал фронт.
Командир 208-го полка говорит: "Первая задача - сохранить людей, вторая - выполнить приказ при условии сохранения людей".
Валерий Тимощенко: Но имейте ввиду, что "сохранить людей" не означает, что можно бросить оружие и бежать с линии фронта. Не знаю, сможете ли вы об этом написать, но - на войне, как на войне - были и "отказники".
В фильме есть дьячок, не взявший в руки оружие.
Валерий Тимощенко: Вот он точно не отказник. Он остался на передовой, просто не стрелял, потому что ему это воспрещено по канону. Но отец Роман работал на кухне, разделял с бойцами все опасности, в окопах с ними сидел под плотным огнем. Бойцы о нем прямо говорят: "батюшка" не струсил.
А с отказниками что делали?
Валерий Тимощенко: Не знали, что делать. Госдума ведь только недавно приняла закон об ответственности за отказ выполнять приказ командира, за добровольную сдачу в плен. А до этого юридически с отказниками ничего сделать было нельзя...
Почему будущие режиссеры не убоялись войны?
"Из 100 - 18 боеготовных, остальные - институт... этого самого... Матусовского. То дизайнеры, то, блин, скрипачи, то пианисты...", - сокрушается в фильме старшина роты с позывным Колыван, герой 2014 года. А спустя несколько месяцев комполка неожиданно скажет в кадре, что "матусовские" во всех боях вели себя достойно.
Валерий Тимощенко: Ну комполка, конечно,не бросал их в атаку. Но под огнем они были, стреляли и вели себя достойно. Потом, в конце, уже стояли на блокпостах, и тоже все у них было нормально.
Из музыкантов получаются хорошие воины?
Валерий Тимощенко: Но вообще-то одним из лучших партизанских отрядов в Великой Отечественной войне командовал режиссер. Кто-то чуть ли не во времена Гомера сказал, что воина делают две вещи - страх и стыд. Если человеку стыдно - перед боевыми товарищами, мамой, девушкой, - то, как бы он ни боялся, он преодолеет страх. А тот, кто совсем не боится, как ни странно, погибает первым. Именно страх помогает сконцентрироваться, и мобилизоваться, и выжить, и задачу выполнить. Стыд, страх... Ну и совесть. В академию Матусовского, думаю, по большей части идут идеалисты. (Ну не космические же деньги зарабатывает режиссер-аниматор). Идеализм и совесть близки. Совесть - голос Бога в душе - тоже ведь не из чего не выводима.
Хорошие воины порой рождаются из балбесов
В чем секрет превращения студентов академии Матусовского в отменных воинов?
Валерий Тимощенко: Плохих воинов, как осетрины второй свежести, по-моему, не бывает. Есть, конечно, совсем герои, остальные просто воины. 208-й резервный полк - просто воины. Хотя сейчас они, действительно, очень хорошо воюют. Могу прислать, что говорили в радиоперехватах с той стороны об их "работе". Мне кажется, не существует "где-то там" этакого безупречного спецназа. Это миф. Все суперсолдаты возникают на реальной войне. Из обычных людей. Как в Евангельском сюжете апостолы призваны из рыбаков и не очень чистых на руку налоговых инспекторов, так и воины возникают из того, что есть...
Я с 2014 года видел, как Господь создавал героев (а заодно и героев моих фильмов) из того, что есть. Иногда из пьяниц и балбесов...
Летом 2014-го был судьбоносный момент, когда Луганск, город, в котором до войны жили почти 500 тысяч, обороняли не более одной тысячи человек. Да, они надеялись на Россию. И Россия вступилась, отправляя белые КамАЗы, гуманитарные конвои и принимая беженцев. Но в реальном бою сначала были только они. Обычные люди - крестьяне, водители, шахтеры - сделали первый шаг. Именно эта 1000 человек, оборонявших тогда Луганск, смогла его удержать. И провести линию, прочертить границу между мирами. В них было много романтики, душевного подъема, и это все было очень щемяще...
В конце февраля 2022-го я отправился на передовую вместе с одним из той "тысячи смелых" 2014 года. Сергей Сивак, позывной Югослав, в 2014-м был командиром Станично-Луганского десантно-штурмового батальона. Батальоном он лишь назывался, реально в нем было человек 200-300. Но это было самое боеспособное тогда, наряду с "Призраком" Алексея Мозгового, подразделение. В 2014-м и 30 человек с внятным командиром - это было много. С ними уже говорили на уровне минобороны. Потому что эти 30 человек могли все сильно изменить. Бывают моменты, когда взвод может изменить историю.
Вот только "момент", в котором все проявляется, становится на свои места, когда пронзительно ясно, кто есть кто, очень короткий. И кинодокументалист в этот самый момент должен во что бы то ни стало оказаться там. Увидеть, опознать и снять главных героев. Потому что единственное, в чем по-настоящему выражается история - это человеческая судьба. Мне посчастливилось, я там был. Кстати, мои Станично-Луганские герои стояли по Северскому Донцу. Где памятник князю Игорю из "Слова о полку...". События "Слова..." там происходили.
Самое безопасное место для кинодокументалиста на передовой
Валерий Тимощенко: Как говорил нам на лекциях во ВГИКе 70-х великий философ Мераб Константинович Мамардашвили, "самое острое желание человека - состояться, быть". Поэтому и в 2022-м в начале спецоперации, мне остро необходимо было проникнуть туда, где разворачивался начатый мною в 2014-м кинороман. Граница была еще наглухо закрыта. Но герои моих фильмов, ополченцы, были моими друзьями, близкими людьми. Я к ним относился в соответствии со знаменитой фразой Достоевского: "Если мне скажут, что истина не со Христом, то я отвечу, что я со Христом, а не с истиной". Поэтому надо ехать. Для того меня с 17 лет и учили во ВГИКе, чтобы был в нужном месте в нужное время. СВО как раз было (и есть) таким местом и временем.
И я стал искать своих, ополченцев. На мое счастье, в Луганск приехал Югослав. В госпитале мы нашли еще одного друга, раненного уже в этих тяжелых боях Володю Питона. Услышали рассказ о том, как знакомые ребята попали в плен, как их пытали, в нарушение всех Женевских конвенций заставили что-то говорить на видео, а потом расстреляли.
Стало ясно, что это новые, другие бои. Я долго чистил телефон, пока не понял, что лучше его вообще оставить. Всегда твердо держался принципа "не беру в руки оружие". А тут впервые были смутные сомнения, отсутствие сплошной линии фронта, связи и разведки, неразбериха, ДРГ гуляют по тылам. Да и непонятно, где тыл, где фронт. Если ты вооружен, можно хоть какое-то время удержать противника на расстоянии. Но в этот момент оружия не было даже у Югослава, он был обычным инвалидом предыдущей войны.
И так мы поехали искать нашего друга Влада Багринцева, и его непонятный исчезнувший полк...
Чуть не заехали в еще не освобожденную Кременную?
Валерий Тимощенко: Прифронтовые дороги, особенно в начале войны, - самое опасное пространство. И мы были там странными людьми без полномочий, документов, оружия. На блокпостах солдатики не знают, что там впереди. Верить их информации нельзя, а двигаться надо. Помню, как мы углубились на территорию противника, сами не понимая этого. Югослав вдруг говорит: "Стремно... Все не так... Надо уходить". А он воевал в Боснии (отсюда позывной, все время сравнивал Донбасс с Югославией), у него чутье. Ну и у меня сосало под ложечкой: дело пахнет керосином.
Сутки вот так ездили в зазеркалье, на грани фола. Добрались-таки до штаба, и, как на грех, начался минометный обстрел. Влада, комполка, в Штабе почему-то нет, а только он знает нас в лицо.
Но в конце концов мы его нашли. На самом переднем крае. В самом дальнем окопе.
Там не менее опасно?
Валерий Тимощенко: Парадокс, но самое безопасное для журналиста или кинодокументалиста на войне место - это именно передовая. Потому что здесь ты вместе с подразделением, и рискуешь так же, как один из бойцов. Если весь полк погибнет, то и ты погибнешь. Но вообще-то, скорее всего, этого не произойдет, потому что ребята уже 9 месяцев под огнем - опытные.
Я еще в Карабахе понял, что бегать через линию фронта ради пресловутой журналистской объективности не только опасно, но и глубоко безнравственно. Потому что ты невольный переносчик военной информации, тебя всегда можно взять за шиворот, и ты подставишь и тех, и других... Нет, надо быть на этой стороне. А на той стороне пусть снимает другой. Может быть, когда-нибудь, через много лет, из ваших съемок и сложится какая-то общая истина.
И идет твое рыдание
Командир 208-го полка Влад Багринцев, герой ваших предыдущих фильмов, этакий рефлексирующий русский Гамлет...
Валерий Тимощенко: Я его про себя называл еще и Пьеро, он грустный солдат, но стойкий на удивление. Порода есть...
Но на передовой он с подшлемником под папахой, как француз на Березине.
Валерий Тимощенко: Югослав, когда его увидел, назвал "пленным румыном".
Что с ним произошло? Он говорит в фильме: "Настолько загрубение происходит... И идет твое рыдание - безмолвное, мужское, скупое, но прорывающееся... На волю выходит это тихое рыдание. 8 лет войны, Валера."...
Валерий Тимощенко: Мои друзья и герои фильма - Влад, Югослав, Питон - это витязи войны 2014 года. Тогда они маленькими группами успешно сопротивлялись большой армии, ведя скорее партизанскую войну и занимаясь, в основном, диверсионными наскоками. Ну или сидели под огнем в окопах, обороняя подходы к Луганску, терпели. А сегодня совсем иной рисунок боев. На наших глазах Влад превратился в настоящего трагического героя. На нем лежала тяжелейшая ответственность за полторы тысячи пока не готовых к жесточайшим боям простых людей. Он помог им понять, что полк - это крест. Это служба. Это лямку тянуть. Послушание - душа солдата, как сказал Суворов. Мы нашли его на передовой, иначе он просто не мог управлять полком, не было связи. Не было толком и разведки. Он с трудом выбрал пару боевых ребят и пошел с ними в разведку сам. В одной из таких разведок они закономерно попали под снайперский огонь противника. Погиб прекрасный парень с позывным Дикий в пяти шагах от комполка. И Влад мог погибнуть.
Мы и сейчас с Владом на связи, и он пишет, что после частичной российской мобилизации ему придали роту вновь призванных резервистов - человек 130 из Иркутска, Новосибирска, Омска. Я думаю, что им повезло. Они попали к тем, кто уже давно обтерся и понимает, что и как.
Да, и здесь не сахар, но они попали к Владу - опытному, умному, хорошему, понимающему, что происходит и почему происходящее имеет смысл.
Ваш герой - это видно - идейный человек. Недолюбливает желающих быть ни за тех, ни за других.
Валерий Тимощенко: Но если ты в нынешней ситуации не займешь никакой позиции, то можешь оказаться в гораздо большей опасности, чем "идейный человек". У идейного хоть есть смысл. А ни за тех, ни за других, может быть, наверное, только настоящий святой, который молится и за врагов своих. Хотя у святого Николая Сербского была, например, ясная и конкретная политическая позиция, и он за нее в Дахау сидел.
"Матусовские" вернулись
А "матусовских" в 208-м полку уже нет?
Валерий Тимощенко: Да. После премьеры фильма на фестивале "Вечевой колокол" в Краснодаре мы сидели с друзьями, разговаривали, и вдруг один из них говорит: "Валера, наверное, президент посмотрел твой фильм, потому что вышел указ о возвращении мобилизованных студентов, учившихся очно в Донбассе". Это было нам всем наградой: наши молодые бойцы вернулись в академию Матусовского. Этих ребят с талантом, с желанием творить и мыслить и с боевым опытом надо обязательно сохранить. Они видели реальную войну, и это уже другие люди. Надеюсь, что они и есть элита. Как Григорий Чухрай во ВГИКе, после войны, что-то похожее.
К сожалению, двое молодых мобилизованных из академии (служившие не в 208-м полку) погибли. У одного из погибших была защищена кандидатская по философии. Мне рассказывали, что их бросили в атаку в районе Кременной, а он был сильно простужен, и, видимо, из-за температуры ему не хватило сил и внимания...
А что остальных "матусовских" отпустили - это счастье! Это значит, они не погибнут. И значит, у нас есть будущее.
Вы, как всегда, раздавали бойцам камеры?
Валерий Тимощенко: Ничто так не воздействует на зрителя, как событие, зафиксированное в момент его рождения. Поэтому я раздал 6 камер (при всем желании я не мог быть в семи точках съемки одновременно) и обучил снимать. Иногда у меня был для этого день, а иногда и час. Одну камеру я дал и "матусовским", но их, увы, тянуло в сторону "Тик-тока", обычные бойцы сняли лучше. На этот раз снимал и сам Влад. Его кадры в фильме с выведенной из подвала женщиной с детьми. Это на картонном комбинате в Рубежном, люди два с лишним месяца сидели в подвале, не выходя, плотность огня была колоссальной.
... Влад снял, как ребенок боится солнца. У него хватило понимания, чувства, такта, чтобы не выключить камеру. Он ее долго держит, держит.
Где вы показали фильм?
Валерий Тимощенко: На фестивале документального кино "Россия" в Екатеринбурге. На фестивале военного кино "Волоколамский рубеж" (приз). В Краснодаре на фестивале "Вечевой колокол" (приз). На фестивале "Сибирь" в Омске, когда шла частичная мобилизация. Кино посмотрели почти во всех райцентрах Ростовской области. Недавно фильм показали в Новороссийске, глава администрации города Андрей Кравченко выступил. Фильм, кстати, смотрели серьезные военные начальники и сказали, что его надо показывать резервистам, отправляющимся на СВО.
А еще мы показали его в академии Матусовского. Влад под свою ответственность дал своим студентам увольнительную и привез их туда. Они сидели в зале и смотрели фильм про себя.
208-й полк, всего скорее, скоро станет частью кадровых соединений. И это будет уже другая история, которую надо продолжать снимать.
Досье "РГ"
Луганская государственная академия культуры и искусств имени Матусовского была создана в 2002 году как Луганский государственный институт культуры и искусств. Это был новый вуз, региону нужны были молодые специалисты с высшим образованием в сфере культуры. В 2012 году институт реорганизован в академию. В 2014-2015 гг. академия активно продолжила свою работу как вуз ЛНР.
Михаил Матусовский - русский советский поэт, сценарист и переводчик, военный корреспондент, родился в Луганске в 1915 году. Автор стихов к песням "Баллада о солдате", "Березовый сок", "Верные друзья", "Вологда", "Махнем не глядя", "Московские окна", "Подмосковные вечера", "С чего начинается Родина", "На безымянной высоте" и многих других.