Битва Айболита с Бармалеем
Все понимают - о Мире, конечно! О том, чтобы она, сволочь, наконец закончилась, чтобы восстановилась гармония в жизни и в душе.
"Ах, как скучает по пахоте плуг,
Пашня - по плугу,
Море - по Бугу, по северу - юг,
Все - друг по другу !
Миг долгожданный уже на виду,
За поворотом.
Дали предчувствуют.
В этом году -
Слово за флотом".
(Пастернак, 1944)
Слово за теми, кто может военным внешним усилием связать дней разорванную нить. Совершить Катарсис, венчающий все - Победу. Победу над врагом, который войну начал, и над самой войной. Такие чувства есть у всех, а вот выразить дано немногим. И это - громадная моральная помощь людям, которые "обретают язык", слышат-узнают свои мысли.
Была, конечно, и более прямая, прикладная помощь воюющим.
В августе 1942 г. в "Правде" печаталась пьеса Корнейчука "Фронт". В пьесе развивалась важная тема тогдашней пропаганды - на войне происходит естественный отбор, полководцы времен Гражданской (имелись в виду, хотя, конечно, не назывались по именам, Ворошилов, Буденный, Апанасенко и т.д.) отходят, бессильны воевать против современной немецкой армии, объективно приносят подчас вреда больше, чем противник. Должны быстрее продвигаться современные военачальники, с настоящим академическим образованием, которые могут бить немца не только храбростью, но умом.
При всей банальности, самоочевидности эта мысль многим попала не в бровь, а в глаз. Бывший Нарком обороны, бывший командующий Юго-Западным фронтом, главный (наряду с Хрущевым) виновник Харьковской катастрофы мая 1942 г., маршал Тимошенко, узнал в пьесе себя. И отправил Сталину "краткую рецензию". "Опубликованная в печати пьеса тов. Корнейчука "Фронт" заслуживает особого внимания. Эта пьеса вредит нам целыми веками (?!. - Л.Р.), ее нужно изъять, автора привлечь к ответственности. Виновных в связи с этим следует разобрать". Интересно, что у маршала (к этому времени - командующего уже Северо-Западным фронтом) было время читать пьесы и силы писать на них отзывы - и это было высшей похвалой Корнейчуку. Дальше произошел такой обмен телеграммами. Сталин - Тимошенко. "В оценке пьесы Вы не правы. Пьеса будет иметь большое воспитательное значение для Красной Армии и ее комсостава. Нужно иметь мужество признать недостатки и принять меры к их ликвидации. Это единственный путь улучшения и усовершенствования Красной Армии". Дальше Сталин переслал Корнейчуку "отзыв Тимошенко" и свой ответ и получил от него такое письмо. "Дорогой Иосиф Виссарионович! Сердечно благодарю за внимание. Насколько я понял, тов. Тимошенко требует, чтобы меня судили за пьесу. Это еще не так страшно, т.к. неизвестные "благородные" ("благодарные". - Л.Р.) читатели дают мне клятвенное обещание по телефону, что обязательно поломают мне кости. Живу надеждой, что они не набросятся на меня все вместе, а поодиночке. С божьей помощью выдержу. Запорожский дух у нас еще не погас. С глубоким уважением А. Корнейчук".
В итоге "Фронт", написанный по личному указанию Верховного главнокомандующего, конечно, получил Сталинскую премию 1-й степени в 1943 г.
А вот "военная судьба" Н. Корнейчукова, известного как Корней Чуковский, сложилась иначе.
В эвакуации, в Ташкенте, в феврале - мае 1942 г. он написал сказку "Одолеем Бармалея". Время было отчаянное и для страны, и лично для Чуковского (два сына на фронте, один из них пропал без вести). Ему хотелось вдохнуть бодрость и в детей, и в себя. Писалась сказка то трудно, то запоем, но успех имела громадный, особенно когда ее читал автор. Она вышла в "Пионерской правде". С обычным писательским увлечением, Чуковский считал: "Я написал лучшую свою сказку". Вышла несколькими изданиями, хотя подвергалась серьезной критике и вот за что. Бармалей - ясно, Гитлер. Описан с отвращением, но, как ни крути, его гнусное войско - сила грозная. А Айболит - кто? Сталин?! (Ну, о ТАКОМ никто, понятно, заикнуться не смел, да и едва ли самому Чуковскому столь безумное сравнение могло прийти в голову!). Тогда - кто? СССР? Непонятно. Да и в "военно-техническом отношении" победа Айболита выглядит немотивированно. Конечно, разгром Бармалея - дело чудесное ("Рады, рады, рады светлые березы, и на них от радости вырастают розы"), но какое-то неубедительное и легковесное.
Тем не менее сказку благополучно издали. Но Чуковский, не будь дурак, стал пробивать ее на Сталинскую премию. Оказалось, как раз дурак - потому что тогда прочел Хозяин, который в ином случае мог бы и не заметить. И разразилась буря.
1 марта 1944 г. в "Правде" вышла статья бывшего секретаря оргкомитета ССП СССР, а во время войны - директора ОГИЗа и директора Института философии АН СССР П. Юдина "Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского". Разбирая сказку, академик смотрел в корень: "Причем чепуха эта получилась политически вредная!". Тут же в "ЛГ" главный редактор издательства "Советский писатель" С. Бородин: "Великую тему он ухитрился так изложить, что осквернил и опоганил ее. Пошлые выверты К. Чуковского вызывают чувство отвращения". Ну, кажется - все? Одолели Айболита?
Как бы не так!
Для отражения наглой вылазки сомнительного во всех отношениях доктора созвали специальное заседание Президиума ССП СССР. Большой разгромный доклад сделал Фадеев (в маске Бармалея?). На Чуковского дружными рядами напали и руководители ССП Тихонов, Поликарпов и все тот же Юдин, а "от детских писателей" Барто. Кратко и емко выразился Валентин Катаев: "Ваша сказка - дрянь!". Отлились Чуковскому бармалеевы слезки.
Впрочем, можно сказать, "пострадавший отделался легким инфарктом" - печатать не перестали, в общую опалу не попал, остался в писательской элите.
Еще об одной вещи, может, самой значительной из написанных в годы войны - "Драконе" Евгения Шварца и сегодня говорить не так просто. "Дракон" написан в 1942-1944 гг. Как ни удивительно, был даже спектакль в Москве в 1944-м, после чего пьесу запретили, а опять "на заднем фоне" начали ставить с 1962 г., ну и, наконец, всем известный фильм Захарова уже в 1988-м! Эта цензура понятна. Дракон - конечно, любой тиран, не только Гитлер. И Дракон спектакли о себе не пропускает, не так ли?
Но здесь интересно другое. Евгений Шварц, очевидно, страстно хотел разгрома немцев. И не только потому, что они убили бы еврея Шварца. Но и просто потому, что он был - русский писатель и точно так же, как безусловно русская Ахматова, имевшая все причины не любить Советскую власть и Сталина (называю просто самое известное имя, а таких были миллионы), мечтал о Победе СССР. "Другой родины у меня для себя - нет".
Ну а если бы каким-то чудом пьеса пошла и ее бы увидели те же военные? "Господин Дракон" или "товарищ Дракон" - эта мысль не могла не прийти в голову! Помогала бы она воевать с "тем, главным Драконом"?
Тогда - зачем же он написал то, что написал? Потому что - НАПИСАЛОСЬ, потому что НЕ МОГ себе руки связать. Так устроена литература - "растут стихи, не ведая стыда", там и тогда, когда нужно, и когда не нужно.
Так тоже устроены мысли писателей на войне.