Они изменили представление о фольклоре и народном пении. Легендарный Ансамбль Дмитрия Покровского отмечает 50-летие
Вряд ли сам Покровский мог предположить, какую революцию в музыке произведет его Ансамбль, как много нового откроет для музыкального мира?
Ольга Юкечева: Конечно, все начиналось с другого. Он сам рассказывал, как в 1968 году, когда впервые услышал в экспедиции пение архангельских бабушек, был потрясен: как возможно издавать такой звук, напоминавший орган, когда сами певцы остаются практически неподвижными? Он не мог успокоиться и решил изучить феномен этого звука, причем с точки зрения физики. Как-то его студенты пригласили посмотреть их программу, сделанную в "русском стиле". Конечно, все это было банально, но он начал с ними заниматься. Они поехали в экспедиции по русским деревням, учились у народных исполнителей, и только спустя пять лет, в 1973 году, показали свою первую программу, которая вызвала буквально шок. Сама помню, уже в другие годы, когда я училась в музучилище, нас однажды собрали в актовом зале слушать концерт фольклорной музыки. Мы сидели, зевали. И вдруг появились они - не на сцене, где рояль стоял, а откуда-то сзади, выскочили все в джинсах, понеслись через зал, как завопили нам в уши! Это было потрясение.
А в чем секрет этого пения? Ведь и до этого работали фольклористы, собирали, расшифровывали народные песни?
Ольга Юкечева: Да, фольклористы всегда занимались собиранием фольклора, знали друг друга, общались. Но на каком уровне? Главное было расшифровать материал и как-то петь его. А мы учились у бабушек, пели вместе с ними, они нам говорили, хорошо или нет петь с нами, ладим или не ладим мы вместе. Бывало, что деревенские женщины говорили о ком-то: "Нет, мы с этой не ладим. - Почему? - Она из другой деревни и она с нами не сладила, она по-другому поет". Нечто подобное, кстати, случилось когда-то в первом составе хора Пятницкого, куда собрали крестьян из разных областей. Пока они пели песни своего региона, все было прекрасно, но как только стали петь вместе советские песни, оказалось, что одни поют, как в Рязани, другие - как в Смоленске, и так далее. И ничего у них не вышло. А Покровский стал изучать еще и импровизационные стили пения тех регионов, где бывал в экспедициях, потому что в каждом селе всегда был лидер, который умел импровизировать. И когда мы позже с джазовыми музыкантами стали работать, у нас появилась своя манера импровизации, которая не противоречит аутентичной.
Фольклористы вас критиковали?
Ольга Юкечева: Да, а кто-то, наоборот, хвалил. Но Покровский всегда говорил: мне все равно, что будут говорить. Он чувствовал себя музыкантом, который должен вынести народную музыку на концертные площадки и показать, что это сложная и красивая музыка.
Как вам удалось, занимаясь фольклором, не застрять в архаике, а совершать открытия в современной музыке?
Ольга Юкечева: В те годы, когда ансамбль начинал, в искусстве все искали новые пути, это была общая тенденция. Поэтому появились проекты с джазовыми музыкантами - с Алексеем Козловым, Вячеславом Ганелиным, а позже - со знаменитым саксофонистом Полом Уинтером. Однажды Альфред Шнитке познакомил Покровского с Юрием Любимовым, который в тот момент ставил "Бориса Годунова" в Театре на Таганке и как раз обдумывал решение образа "народа". Он пришел на концерт, и c того момента началась история ансамбля с его театром. Правда, после запрещения спектакля "Борис Годунов" Покровский надолго попал в "опалу" за то, что резко высказался по этому поводу. Ансамбль стал невыездным, ему было запрещено выступать в Москве. Юрий Любимов тогда почти сразу уехал из страны, а когда вернулся, мы продолжили с ним работать, участвовали в спектаклях "Медея", "Антигона", в восстановленном "Борисе" и других. Он нас и приютил после смерти Покровского в 1996 году, сказал: пока я жив, можете репетировать в театре. И Родион Щедрин очень помог ансамблю, пригласив его еще во времена "опалы" в Бостон на фестиваль, где были исполнены его "Озорные частушки" и три программы русских песен.
Одной из вершин Покровского считается "Свадебка" Стравинского, ее исполнение ансамблем произвело фурор, перевернуло представление об этой музыке?
Ольга Юкечева: Покровский многие годы шел к этой партитуре. Он посылал нас в экспедиции, мы ездили по местам, где бывал Стравинский. Я, в частности, сидела в Талашкино под Смоленском. Это был знаменитый художественный центр в дореволюционной России, где княгиня Тенишева устроила сельскую школу, театр, народный оркестр. Туда приезжали художники, вел раскопки Николай Рерих, бывал Стравинский. Помню, как мне вытащили из архивов старую тетрадь Сергея Колосова, преподававшего музыку в школе Тенишевой, и я от руки всю ее переписывала. Там были какие-то фрагменты из вертепа, песни, которые Стравинский мог слышать. Он ведь именно в Талашкино начал писать свой балет "Весна священная". Тексты у него все подлинные, а музыка не цитирует народные темы, как у Глинки или Чайковского. И когда мы спели его "Свадебку" в Нью-Йорке, все газеты писали: это исполнение стало прорывом в мировой музыкальной истории! И после того, как Покровского не стало, мы спустя годы восстановили и пели "Свадебку" в Германии, в Швеции, в Финляндии, в Италии. Британский композитор Томас Адес пригласил нас и выступил с нами в Лондоне. Позже мы исполняли "Свадебку" с дирижером Майклом Тилсоном Томасом, который лично знал Стравинского. Оба они говорили: это именно то звучание, которое имел в виду Стравинский.
Почему вы так влились в итоге в современную музыку? Вы, например, единственные в России, кто смогли исполнить "Штиммунг" Штокхаузена?
Ольга Юкечева: Мы действительно можем петь многое, что не всегда получается у академических певцов. Покровский говорил: "Мы просто ансамбль музыкантов, которые используют народные техники пения". Композиторам это интересно, поэтому многие нам пишут - Антон Батагов, Владимир Мартынов, Ираида Юсупова, Владимир Николаев, Александр Вустин, Алексей Шелыгин и другие. Александр Раскатов написал удивительное сочинение - "Голоса замерзшей земли" для Ансамбля Покровского, маримбы и Нидерландского оркестра духовых инструментов, которое мы исполняли с Марком Пекарским в Амстердаме.
Спустя полвека вы уже представляете другое поколение. Что сегодня в приоритете ансамбля?
Ольга Юкечева: Жизнь диктует изменения. Мы делаем новые программы, рассчитанные на разную аудиторию, включая детскую, буквально до пандемии продолжали ездить в экспедиции. Последний раз были в Удмуртии, собирали материал, который вошел в новые программы - "Лики любви русской деревни", "В песнях вспомним о вас". У нас есть интересная программа, посвященная войне 1812 года, - "Романс в письмах", где мы использовали письма русских и французских солдат, есть программа, созданная к столетию Первой мировой войны 1914 года, к столетию Революции, в основе которой лежит традиция "живой газеты" и народного театра. Мы поем духовную музыку, которую начали собирать еще во времена Покровского - народные духовные стихи, старообрядческие песнопения, музыку молокан, духоборов. Теперь мы состоим в Москонцерте и в какой-то степени стали репертуарным ансамблем. Но мы не повторяемся, все время ищем что-то новое. Покровский всегда говорил: "Песня должна жить, а жить она может только тогда, когда ты все время ее делаешь".
Дмитрий Покровский - композитор, дирижер, педагог, исследователь и исполнитель русского фольклора, создатель уникального ансамбля, получившего всемирную известность как Ансамбль Дмитрия Покровского. Благодаря его деятельности во многих городах появились профессиональные фольклорные коллективы в России и США - «Сирин» (Москва), «Таусень» (Смоленск), «Казачий круг» (Москва) и другие, университетах в Миддлбери и Норвиче.
Его ансамбль сотрудничал с Юрием Любимовым, Сергеем Юрским, Никитой Михалковым, Камой Гинкасом, Андреем Хржановским, Анатолием Васильевым, с выдающимися современными композиторами и музыкантами разных стран. Коллектив записал около 20 дисков, номинировался на «Грэмми».