Что рассказал перед премьерой Андрей Кончаловский
Об уроках времени
Я смотрю на то, что мы пытаемся на сцене сделать, и понимаю, какими же важными были 90-е - время трагическое, очень сложное для нашего народа и всей страны. И через жизнь двух людей - мужчины и женщины, через их проблемы, которые с толстовской, я бы сказал, силой описал великий драматург и режиссер Ингмар Бергман, мы пытаемся говорить все-таки не только о вечном, но и о том, что изменило нас - жителей Советского Союза. А изменил приход другой эпохи, приход денег - я сейчас вспоминаю, это было абсолютно новое ощущение, но не могу сказать, что оно было созидательным.
Понимаете, динамика отношений мужчины и женщины анализируется вечностью. Мы же пытались эту динамику опрокинуть в то состояние, в котором находилась тогда страна. В то время, когда пришла американская философия: время - деньги. В Советском Союзе у всех была масса времени и дефицит, а дефицит очень важен - потому что он порождает желание. Дефицит информации, например, порождал невероятную осведомленность. А сейчас оказалось: вокруг переизбыток информации - и никому она не нужна. Изобилие не обязательно рождает в людях хорошие, светлые чувства. И спектакль, скорее, об этом.
О поисках смысла
Спектакль очень сложный - два человека на сцене, невероятные подробности и некое русло, по которому течет образная мысль. Бергман применим к любому времени, потому что он всегда ставит вневременной вопрос - в чем смысл жизни? - и пытается в очередной раз безуспешно на него ответить. Повторяю - безуспешно, и это он всегда сам признает, потому что ответить на этот вопрос невозможно.
Есть такое выражение библейское - извлекая драгоценное из ничтожного, можно приблизиться к Богу. Каждый раз, начиная работу над фильмами, Бергман читал Чехова, Стриндберга. У него присутствуют все эти чеховские разговоры о каких-то глупостях житейских. Есть в спектакле и все наши проблемы перестроечные… Жизнь сама дает материал для того, чтобы извлекать из сиюминутности - драгоценное.
О разнице характеров и страхов
Когда я первый раз посмотрел сериал Бергмана - лет 40 назад - меня потрясла его толстовская глубина. Но у него динамика двух шведских характеров - а у нас в спектакле все-таки характеры русские. В чем разница?
Шведский характер - это квинтэссенция европейского размышления, оценки своих действий и большого страха перед чистилищем. Русский же человек боится ада гораздо больше, чем европеец чистилища. Русский человек в этом смысле эмоционален, и его эмоции гораздо сильнее размышления. Такой дионисийский, восточный тип. Мы совсем разные.
Когда-то Ключевский сказал, что русскому человеку с татарином договориться гораздо проще, чем с поляком. И это действительно так.
О поиске актеров на главные роли
Так получается, что в "Супружеской жизни" у Юли сменился уже четвертый муж. Первоначально мы ставили этот спектакль в Италии, и она играла с итальянским партнером. Потом во МХАТе - с Александром Домогаровым и Гошей Куценко. Но Домогаров покинул Театр им. Моссовета, для меня в какой-то мере неожиданно. Хотя он, можно сказать, вырос здесь, у него были прекрасные роли. Сейчас он исчез с моего горизонта. Куценко настолько сейчас востребован, что за ним нужно гоняться. А нам нужна стабильность. С Алексеем Розиным я встретился случайно - мне в свое время Юля подсказала его для "Укрощения строптивой". С Шекспиром он освоился очень хорошо, и действительно, он очень обаятельный, неожиданный артист.
Мне кажется, у них получился интересный дуэт. Рассматривал ли я кого-то еще на роль Марины кроме Юлии Высоцкой? Нет. Я считаю, что она уникальный талант и совершенно случайно стала моей женой. Но даже если бы она не была ею - я был бы счастлив с ней работать. В ней сочетаются и драматическое, и трагическое, и комическое, и даже абсурдное начало. Таких мало (назову Инну Михайловну Чурикову - для меня счастьем был опыт работы с ней), и, конечно, я хочу успеть сделать с Юлей максимально - самые важные женские роли.