Летчик-космонавт Сергей Крикалев: Большие проекты за пределами Земли требуют международной кооперации
И там же, у дома Гагариных, очередь: одни - в музей, другие - испить воды из колодца, что приносит удачу не только космонавтам. Об этой и других сложившихся традициях в канун 50-х Гагаринских общественно-научных чтений в интервью "Российской газете" рассказывает исполнительный директор госкорпорации "Роскосмос" по пилотируемым космическим программам, Герой Советского Союза и Герой России летчик-космонавт Сергей Крикалев.
Много лет назад это придумал Алексей Леонов и не уставал повторять, обращаясь к новобранцам Звездного: "Чтобы все получилось, воды из Гагаринского колодца надо обязательно испить". А на Байконуре, перед стартом, - посмотреть "Белое солнце пустыни" с его крылатыми "За державу обидно" и "Восток - дело тонкое...". Чего тут больше: примет или традиций?
Сергей Крикалев: Эти вещи существуют вместе. И, наверное, не надо их анализировать, раскладывать на части - тут одно, а тут другое. Какие-то суеверия исходят от традиций, а из примет рождаются традиции. Так и с водой из Гагаринского колодца: для кого-то - примета, для кого-то - традиция, а для других - то и другое вместе.
А как было в вашем случае? Вы когда оказались первый раз в Гагарине?
Сергей Крикалев: Мой случай скорее исключение. Перед первым полетом у меня был очень напряженный график подготовки - сначала по одной программе, потом по другой, что просто не позволило тогда выехать в Гагарин. И оказался я здесь только перед вторым полетом.
Есть, мы знаем, Циолковские чтения. Есть научные чтения памяти академика Королева. Что выделяет в этом ряду Гагаринские общественно-научные чтения?
Сергей Крикалев: Здесь мы получаем сплав исторических, научных, научно-технических сведений - с их проекцией на молодежь. Другая особенность в том, что эти чтения всегда открываются в один и тот же день - 9 марта, когда родился Юрий Алексеевич Гагарин. И не важно, приходится это на рабочую неделю или на выходные. В этот день на родину первого космонавта приезжают специалисты из Звездного, из РКК "Энергия", из других организаций "Роскосмоса" и ветераны нашей отрасли - самые активные участники Гагаринских чтений.
А в истории есть немало поучительного. То, как создавалась космическая техника и принимались решения на рубеже 50-60-х годов, можно ставить в пример и на это равняться. Факт известный, но далеко не всем, поэтому напомню: от того момента, как экскаватор поднял первый ковш на месте будущего космодрома в казахстанской степи, до пуска первой ракеты прошло всего два года. А в наши дни бывает так, что два года только документы могут согласовывать...
Инициатором первых памятных встреч, а потом уже "мотором" Гагаринских чтений был до недавнего времени Алексей Архипович Леонов. Почему, на ваш взгляд, он за это взялся и как расцениваете все, что им в этом отношении сделано?
Сергей Крикалев: Думаю, это внутреннее состояние человека - особая личная ответственность. Однажды начав, он считал себя обязанным это дело вести, поддерживать, развивать. Чтить память, выступая с лекциями и воспоминаниями, - это одно. А тут гораздо шире: забота о родителях Юрия Гагарина, поддержка для близких и земляков. Не буду говорить за всех, но мое личное мнение - город Гагарин стал таким, как сейчас, во многом благодаря Алексею Леонову.
Знаю, что вы были на открытии мемориала в его честь, который создан в центре города рядом с памятником Юрию Гагарину. А теперь, когда Леонова не стало, возглавили оргкомитет Гагаринских чтений. Что побудило принять эту эстафету?
Сергей Крикалев: В первую очередь это была просьба самого Алексея Архиповича поддержать, когда ему в силу возраста стало физически трудно это делать. А с другой стороны - если не мы, то кто? Ведь Леонову никто не давал заданий, он сам себя мобилизовал. И нам вокруг показывал, что это важное и правильное дело. Организационную нагрузку он тащил несколько десятилетий. И если была, есть возможность подставить плечо, пройти свою часть пути - я тоже считаю себя обязанным это сделать.
За научную программу чтений вместе с Центром подготовки космонавтов традиционно отвечал коллектив Объединенного мемориального музея Ю.А. Гагарина. Уже два года, как он обрел федеральный статус и присоединил в качестве филиала новую площадку - Парк покорителей космоса в Саратовской области. Какие новые возможности для совместной работы это открывает?
Сергей Крикалев: Повышение статуса музея и расширение масштабов его работы подтверждает мысль о том, что сохранение памяти о первом космонавте - это вопрос и забота не локального, а федерального уровня. Полет Юрия Гагарина, его достижения, история его жизни - это история не только местная, это история всей страны и мировая история. Поэтому хорошо, что это перешло на более высокий уровень. Важно, чтобы не только жители Гагарина гордились своим земляком, а чтобы по всей России знали: полет первого человека в космос - выдающееся свершение нашей страны, и в каждой семье могут этим гордиться.
Вы много раз бывали в США, по работе тесно взаимодействуете с коллегами в NASA и Европейском космическом агентстве. Что из их опыта популяризации космонавтики может быть полезно нам?
Сергей Крикалев: Они очень внимательно относятся к своему прошлому - буквально с первых полетов, с первых станций. Есть свои музеи. И хорошо организовано взаимодействие NASA с учебными заведениями. Создана, я бы сказал, система, помогающая астронавтам NASA общаться со школьниками, студентами, с работниками космической отрасли. Для поддержания и развития такой системы много усилий прилагает государство.
Коллеги в США и других странах, надо отдать должное, с большим уважением относятся к полету Гагарина. Все понимают, что это был короткий полет - только один виток, но он был первый. Американцы так же, как и мы, отмечают день 12 апреля. А в год 50-летия полета Юрия Гагарина этот день стал не только нашим национальным праздником, но и Всемирным днем полета человека в космос: Организация Объединенных Наций придала этому международный статус. Знаю, что много американских астронавтов и работников отрасли используют эту дату для популяризации пилотируемой космонавтики.
А если говорить о том, что можно извлечь из многолетнего взаимодействия наших стран в космической деятельности, из сотрудничества на профессиональном и личном, человеческом уровнях, то это, конечно, готовность помочь в трудной ситуации, оказать, когда требуется, поддержку - организационную и техническую. В основе этого - общее понимание, что такие сложные, большие программы способны не разъединять, а объединять людей разных национальностей, с разными взглядами, но делающих нужное и важное дело.
Космонавтика в этом смысле очень показательна и дает множество примеров...
Сергей Крикалев: Безусловно. Вспомнить хотя бы советско-американскую программу "Союз" - "Аполлон". Работа в сложных, часто стрессовых условиях, чем является каждый космический полет, людей очень сближает. И ведет к росту доверия: ты полагаешься на партнеров, партнеры полагаются на тебя. Это пример того, как нужно сотрудничать в сложных делах.
В феврале вы своеобразно прокомментировали две подряд нештатные ситуации на МКС: "Считайте, что снаряды дважды попали в одну воронку". С прибытием нового корабля на замену поврежденного метеороидом "Союза МС-22" ситуация нормализовалась? Будет ли традиционное приветствие с орбиты участникам Гагаринских чтений?
Сергей Крикалев: Приветствие будет. И в остальном ситуация рабочая. Но нельзя даже на минуту забывать: мы имеем дело с очень сложной техникой в агрессивной среде.
А в том, что касается взаимной помощи, много примеров того, как мы поддерживали программу NASA, когда они не могли летать из-за аварий с многоразовыми кораблями. После гибели шаттла "Колумбия" программа МКС была перестроена, и основная задача по доставке экипажей на Международную космическую станцию легла на российскую сторону. А когда у нас случались проблемы с доставкой грузов, американцы всегда предлагали разместить на их корабле то, что срочно требовалось на станции. И все ради того, чтобы общая программа продвигалась вперед.
Точно так же в недавней ситуации, когда на нашем "Союзе" была повреждена система охлаждения, мы вместе искали оптимальные пути страховки космонавтов, пока запасной корабль на смену поврежденному по ускоренной схеме готовили к отправке.
Многое в таком деле держится на личных контактах. Советско-американская программа "Союз" - "Аполлон", о которой вы упомянули, навсегда связана с именами Алексея Леонова, командира нашего корабля, и Томаса Стаффорда, старшего на "Аполлоне". А вы - первый из российских космонавтов, кто полетел на американском челноке...
Сергей Крикалев: Да, это 1994 год, шаттл "Дискавери". Прошло почти 20 лет после стыковки "Союз" - "Аполлон", началось новое сближение программ - я полетел на шаттле, а Норман Тагард - на нашем "Союзе", он первым из американцев побывал на станции "Мир". В 1995 и 1997 годах на шаттлах "Дискавери" и "Атлантис" два полета совершил Володя Титов. А потом была создана МКС, куда стали выполнять перекрестные полеты: наши космонавты - на шаттлах, астронавты NASA - на "Союзах".
И вы абсолютно правильно говорите, что личные отношения между людьми очень сильно влияют на развитие подобных программ и нашего сотрудничества в целом. Для нас всегда были и остаются примером отношения между Алексеем Леоновым и Томасом Стаффордом. Люди в возрасте, многое в своей жизни повидавшие, они до последних дней оставались на связи, очень трогательно, по-дружески относились друг к другу.
Осенью этого года будет 25 лет, как вы в одном экипаже с американцами на шаттле "Индевор" в первый раз полетели на МКС. Собираетесь это как-то отметить, поздравить друг друга?
Сергей Крикалев: Поздравим - наверняка. Чтобы увидеться - не знаю, не буду загадывать. Хотя современные технические средства позволяют увидеться и через океан... Думаю, найдем способ, чтобы как-то поздравить друг друга. А также тех, кто готовил, обеспечивал, сопровождал наш полет и работу на МКС - это и американские, и российские специалисты.
Не забывая о сделанном, попробуем заглянуть вперед: недавно "Роскосмос" объявил точную дату запуска автоматической станции "Луна-25" - 13 июля 2023 года. Мы с какой целью возобновляем лунную программу?
Сергей Крикалев: Полеты к Луне - это следующий этап развития космонавтики, и пилотируемой космонавтики в частности. Рывок в этом направлении, как мы знаем, был сделан в конце 60-х, когда и в СССР, и в США создавали первые технические средства для полета на Луну. Автоматические аппараты и пилотируемые корабли, которые должны были садиться и садились на лунную поверхность. Думаю, что и сейчас, на новом этапе развития космической техники, Луна остается таким же центром притяжения, важной ступенью для отработки практических задач космонавтики.
Да, было много дискуссий - надо ли "повторять" Луну или нужно сразу лететь на Марс. Но с моей профессиональной точки зрения, надо двигаться постепенно. Потому что Луна хоть и не так далеко от Земли и полеты до нее требуют гораздо меньше времени, чем мы проводим, летая на околоземной орбите, но там были и есть определенные вызовы, связанные с созданием техники, обеспечением ее необходимой надежности. Уже хотя бы потому, что возврат с лунной поверхности - гораздо более сложная задача, чем возврат с околоземной орбиты. Отработка технологий полета к Луне будет создавать фундамент к тому, чтобы двигаться дальше - за пределы околоземной орбиты, куда-нибудь к астероидам, к Марсу, к спутникам Марса и так далее. Это уже программы будущего.
Но вы не исключаете пилотируемых полетов к Марсу? Или туда должны быть нацелены только автоматические аппараты и станции?
Сергей Крикалев: На разных этапах - по-разному. Сейчас это прежде всего автоматическое исследование. Но с развитием техники, при создании соответствующих систем защиты космонавтов от радиации, при сокращении времени полета до Марса, думаю, станут возможны туда и пилотируемые полеты.
А что касается Луны, ситуация на этот момент такая. Американцы двигаются по своей программе, мы - по своей. Но все специалисты сходятся в том, что это должна быть работа в международной кооперации. Кооперация может быть разной по форме и размаху, но она должна быть международной. Иначе просто нельзя при таких сложных и дорогостоящих программах.