Шекспир на трех языках и Тихон Жизневский в кадре. На Новой сцене Александринки поэзия соединила театр с интернетом

"Шекспир. Сонеты" - спектакль, созданный в рамках "Другой сцены". Нынешняя премьера знаменует собой уже третий сезон экспериментального проекта, зародившегося в Александринке еще в период карантина. Главный режиссерский и актерский интерес в этом проекте - поиск нового языка. Только в первом сезоне было представлено 11 премьер - и каждая по-своему приоткрывает ни на что не похожие грани театральной реальности. Смешиваются самые разные форматы и цифровые технологии, действие выводится за пределы зрительного зала - в прямой эфир, во всемирную паутину.

Новая работа Антона Оконешникова тоже про современный и технологичный театр. Всюду "зеленка" - или хромакей, который позволяет легко и аккуратно накладывать видеоэффекты; телекамеры - операторы снуют чуть ли не по сцене; в кабинках - суфлеры, которые будут давать актерам подсказки (мы их тоже услышим), а декорации… Их, собственно, нет. Стол, пара стульев да воротники-горгеры на артистах, чтобы мы сразу поняли: дело происходит в Средневековье.

Впрочем, дерзость такого подхода уравновешивается классической осанкой материала - Шекспир, сонеты. "Мы урожая ждем от лучших лоз, чтоб красота жила, не увядая. Пусть вянут лепестки созревших роз, хранит их память роза молодая". Конечно, постановочная команда предлагает зрителю не просто прослушать выразительное чтение стихов, а погрузиться в настоящую мистификацию. Шекспир - загадка всех времен - перетекает на глазах у зрителей из виртуальности в реальность и обратно. Поэзия сгущает атмосферу - и обыденное, суетное, страстное вдруг открывается как космос жизни.

Ведущий спектакля - Тихон Жизневский (на фото). Его ироничная манера напоминает:вокруг игра Фото: Предоставлено пресс-службой театра

- Кто такой Шекспир, как он писал свои произведения, и он ли вообще их писал? - рассказывает режиссер. - Все это мы начали исследовать и создали для нашего спектакля специальный оригинальный текст - это очень важно. Определить какой-то единый жанр того, что получилось, не берусь. Это скорее проба взаимодействия с драматическим театром на расстоянии. Современный спектакль - он всегда мультижанровый. Главное - живая энергия артистов и театра.

Итак, сюжет летит по траектории красивой литературоведческой теории (помните Илью Гилилова с его "Игрой об Уильяме Шекспире или Тайной Великого Феникса"?), согласно которой Шекспир и в частности его сонеты - вышли из любовной переписки Роджера Меннерса, пятого графа Рэтленда, и его жены Елизаветы Сидни. Перед нами своеобразная реконструкция отношений двух влюбленных буквально по главам - от зарождения чувств до их угасания. Влюбленных играет молодежь Александринки - причем интересно: о том, какие повороты сюжета их ждут, артисты (а в каждом спектакле занята новая пара) знают лишь в общих чертах. Для них спектакль, как все, что связано с пожаром чувств, игра импровизации.

Зато артистам двух национальных театров, задействованным в спектакле (но на расстоянии), - Альметьевского драмтеатра (Алсу Сибгатуллина и Ильсур Хаертдинов) и Марийской драмы им. Шкетана (Светлана Александрова и Роман Алексеев) - нужно строго следовать за шекспировским текстом. Пока влюбленные на сцене переживают в своих отношениях то взлеты, то крах, как раз из их уст звучат строки английского классика. В зрительном зале прямое включение из Альметьевска и Йошкар-Олы выводят просто на большие экраны, а вот в онлайн-версии еще интереснее: создается завораживающее многослойное полотно, которое прямо во время действия монтируют видеохудожники.

Фото: Предоставлено пресс-службой театра

Кстати, на марийский язык сонеты переведены специально для спектакля марийским поэтом Геннадием Сабанцевым, на татарском перевод звучит в версии Шарафа Мударриса. Созвучия из разных языков - как музыка, гипнотизируют.

Ведущий сложного проекта - молодая звезда Александринки (да и нашего кино) Тихон Жизневский. Когда после аутентичного третьего звонка в исполнении мандолины он вдруг появляется в кадре - этакий диктор советского телевидения, перед микрофоном, в костюме и с идеальным пробором, - происходит, как сейчас говорят, "разрыв шаблона". Но Жизневский не просто отстраненно проведет зрителя по драматическим поворотам сюжета - он и сам вливается в происходящее. Его серьезно-ироничная манера напоминает зрителю: на сцене все - фантазия. Игра. Возможно, было по-другому. А возможно именно так. Почему бы и нет?

Три театра и три языка, 14 сонетов, 50 минут сценического действия. Может быть, иногда хочется какой-то паузы или остановки - успеть прочувствовать героев. Но не стоит забывать, насколько сложно технически строится спектакль - все расписано посекундно, иначе просто сорвется. Команда сосредоточена на идеальной точности. Вероятно, как только все будет усвоено, придет и глубина. Но ведь и в жизни так - все лучшее летит, летит, и не успеешь оглянуться, не поймаешь. А обернешься, вспомнишь - было хорошо, и будто бы не про Шекспира, а про нас. "Морщин не знает вечная любовь и старость делает своим слугою. И там ее рожденье, где молва и время говорит: любовь мертва".