Как на дрейфующих станциях впервые в истории среди полярников работают женщины

Новый прибор очень ждет Елена Добротина, руководитель группы гидрохимических исследований "СП-41" - одна из четырех представительниц прекрасного пола в составе экспедиции. Для дрейфующих станций присутствие дам - событие эпохальное. Всегда считалось, что на "СП" столь суровые условия, что женщинам там не место. Но "СП-41" - не чета предыдущим. Участники экспедиции живут на комфортабельном судне "Северный полюс", оно вморожено в льдину и дрейфует вместе с ней. Насколько вообще совместимы понятия "женщина" и "Арктика", "РГ" спросила у Елены Добротиной, ведущего инженера Арктического и антарктического НИИ.

Елена Добротина: Сейчас, пожалуй, ограничений для работы в Артике и Антарктике для женщин нет. Потому что с каждым годом условия, которые предоставляются в экспедициях, становятся все лучше. Даже с серединой минувшего века не стоит сравнивать. Проблема в другом: сложно сочетать экспедиции и семью, маленьких детей. Поэтому приходится выбирать одно из двух и, к примеру, надолго оставлять детей. Это тоже не очень хорошо: ребенок вырастает без матери.

В институте работает много женщин, и немало их выезжает в кратковременные экспедиции - на два-три месяца. Скажу о себе: если бы у меня был не один ребенок, а больше, мне было бы крайне сложно сочетать работу и дом. Но кто-то не решается создать семью, родить ребенка.

Сейчас в институте много молодежи, среди них немало девушек. Но большинство из них пока предпочитают именно кратковременные экспедиции. У мужчин эта проблема так остро не стоит. Менталитет диктует: мужчина - добытчик, он может уезжать по работе надолго.

На ледостойкой самодвижущейся платформе "Северный полюс" условия сказочные. Одноместные каюты со всеми удобствами. Но такое далеко не везде...

Елена Добротина: На НЭС "Академик Трешников", "Академик Федоров" тоже хорошие условия. За все наземные исследовательские станции ручаться не могу, но на станции "Мыс Баранова" (или "Барановка", как ласково называют полярники), находящейся на северной оконечности Северной Земли, изменения к лучшему с каждым годом. Я ездила на "Барановку" с 2017 по 2021 год. Там новый модульный дом, новый камбуз с кают-компанией, еще жилой дом начали делать.

Конкретно там проблема в другом. На "Барановке" вода привозная, ее нужно расходовать экономно. Баня - раз в неделю. С учетом особенностей женского здоровья - мало. Но всегда можно договориться с механиками и прийти помыться в другой день.

Моя мама впервые поехала в длительную экспедицию, когда ее дети (я и брат) стали совершеннолетними. Несколько лет ездила в Антарктиду, была не очень долго с какой-то делегацией на Северном полюсе. Аналогично у меня - в большие экспедиции поехала уже после совершеннолетия сына.

То есть вы потомственный полярник?

Елена Добротина: Да. Интересно, что мои родители и познакомились в Арктическом и антарктическом институте. Отец, Дмитрий Добротин, гидроакустик, зимовал на "СП-6", "СП-9", на "СП-10" был в сезонной экспедиции.

Я выросла среди полярников: то они у нас в гостях, то мы у них. Когда взрослой пришла в институт, было сложно перестраивать субординацию. Скажем, для меня был "дядя Нолик", а на самом деле - легендарный полярник Арнольд Будрецкий.

Вы еще в школе решили стать исследователем Арктики?

Елена Добротина: Поступила в Ленинградский технологический институт ("Техноложку") на факультет органических веществ - с девятого класса ходила туда на малый факультет, и мне все нравилось. Распределили меня в Государственный институт прикладной химии, отработала три года. Потом пошла в "Техноложку" диссертацию писать. Мама предложила пойти химиком в Арктический, благо все в экспедициях, из экспедиций привезут пробы, и нужно будет только их обработать. Я так и сделала. Думала, что это временный вариант. А оказалось - уже на двадцать шесть лет!

Дрейфующая станция "Северный Полюс-41" - это и комфорт, и безопасность, и отличные условия для работы исследователей. Фото: Татьяна Тюменева/РГ

Прижились?

Елена Добротина: Не совсем так. Дописала я диссертацию и все думала в недалеком будущем вернуться в свою органическую химию. Но тут приехали полярники из экспедиций и стали так интересно рассказывать, что я заболела Севером. Конечно, я и в детстве слышала подобное, но не так личностно воспринимала. Думаю: ну нет, я хоть раз да съезжу в экспедицию перед увольнением.

Но Арктика, словно в отместку, что я ею пренебрегала, сказала мне четко: "Нет!" В 1997 году я должна была ехать - экспедицию отменили. А на следующий год я оказалась в интересном положении и, конечно, не стала уходить из госорганизации, где в то смутное время были гарантии. Ушла в декрет, вернулась, когда сыну полтора года исполнилось. И мне предложили интересную работу - в новой российско-германской лаборатории морских полярных исследований имени Отто Шмидта. И тут я, еще ни разу не побывав в Артике, поняла, что это мое.

В первую экспедицию поехала, когда ребенку было шесть лет. Это был международный проект, касающийся моря Лаптевых. Российские, английские, американские, французские, канадские, норвежские ученые говорили на разных языках, но делали одно дело и помогали друг другу.

Северное сияние поразило воображение?

Елена Добротина: Мне не везет с северным сиянием, не любит оно меня. Сколько раз была в экспедициях, и там действительно бывало сияние, но так получалось, что в это время я либо сплю, либо в лаборатории и не могу отвлечься от работы. Мне достались только слабенькие беловатые сияния, цветные мне не явились. Но на "СП-41" точно повезет (северное сияние навестило дрейфующую льдину. - Прим.редакции).

Но поразили морские арктические закаты и рассветы. И море: в штиль - как акварель. А на "Барановке" медведица с медвежатами под окнами ходила.

Сын продолжил династию?

Елена Добротина: Нет. Когда ему было пятнадцать, взяла его с собой в российско-немецкую экспедицию, во время которой судно прошло от Архангельска до моря Лаптевых. Дмитрия немецкая сторона даже оформила стажером-школьником. Он отчет о стажировке на немецком написал, мне и другим с работой помогал. А по окончании экспедиции и говорит: "Природа очень красивая. Но работа у тебя, мама, скучная. Пробы-склянки-пробирки". И выбрал другую профессию.

Какие исследования проводите на "СП-41"?

Елена Добротина: У нас два направления. Первое - мониторинг основных гидрохимических характеристик. Это содержание растворенного кислорода, величина РН, общая щелочность, содержание биогенных элементов и прочее. Данные показатели определялись на всех "СП", так что накоплена большая база данных, и нам есть с чем сравнивать. Показатели меняются из-за глобальных изменений в климате. Тает лед, появляется больше "окон" открытой воды - все это, как и повышение температуры воды, сразу сказывается на количестве фитопланктона, что, в свою очередь, ведет к изменениям в распределении растворенного кислорода и биогенных элементов.

Второй аспект - экологический. С экологией в высокоширотной Арктике все более-менее нормально. Я, например, в 2019 году участвовала в экспедиции "ТРАНСАРКТИКА", на которой отрабатывались модель вмерзания судна в льдину, разворачивание лагеря, взятие проб. Так в отобранных в периодах дрейфа пробах воды, снега и льда не было обнаружено таких загрязняющих веществ, как хлорорганические соединения (в том числе пестициды, гербициды, инсектициды). В этой экспедиции мы продолжаем экологический мониторинг.