Гранитный красноармеец с изрешеченного осколками мемориала Саур-Могила. Бабушка с рушником, только что доставшая из печи каравай. Мальчишка на пороге разбитого снарядами дома. Отец-защитник, мать-хранительница, ребенок-наследник...
Этот триптих стрелок Надежда Вакуленко, которую на передовой знают по позывному "Художник", писала в коротких перерывах между боями.
"В 2017 году на Саур-Могиле ребята из батальона "Восток" во время перезахоронения наших парней наткнулись на большую братскую могилу Великой Отечественной. Так история сделала круг, - рассказывает Надежда. - Увиденное потрясло. Представьте: осколков - по колено. И посреди развалин лежит поверженный памятник красноармейцу. Но он не побежден. Он словно готовится встать и снова, через много десятилетий, пойти в атаку. Это самое первое впечатление я попыталась перенести на холст".
Невыдуманный сюжет и у второй картины донбасского триптиха. В самом начале войны под Луганском украинский снаряд попал в детский дом, было много погибших. Ополченцам выпало разгребать завалы.
"Камни были липкими от крови, - Надежде и сегодня тяжело вспоминать те страшные раскопки. - Конечно, образ мальчика собирательный. Главное, что хотелось передать: в его глазах нет страха. И ненависти. Но он никогда не простит тех, кто разрушил его дом и убил родителей. Детей с такими глазами на Донбассе сейчас очень много. Я закончила эту картину - и полтора месяца в себя приходила..."
А завершила "Художник" свой триптих уже во время специальной военной операции.
"В начале февраля, когда 150-тысячная группировка противника стояла на границах Донецка, мы прекрасно понимали: ополчение сможет продержаться максимум сутки. А потом начнется резня. Нас бы не пожалели, - говорит Надежда. - В те дни я наконец-то решилась написать картину, о которой думала 30 лет. О судьбе женщины, которая прошла через страшные испытания, революции, войны, послевоенную разруху, но не разучилась прощать. Так родился образ бабушки с караваем хлеба".
Надежда охотно рассказывает о своих картинах и очень скупо - о себе. Хотя судьба этой женщины сама по себе сюжет и для живописного полотна, и для фильма, и для романа. В 2014 году она пришла в ополчение. Поводом резко изменить свою жизнь стал визит в Донецк ярой русофобки Ирины Фарион, профессора Львовского государственного университета имени Ивана Франко. Приехав на легендарную шахту имени Засядько, гостья выступила с проникновенной речью перед шахтерами. Долго объясняла им, что от русского языка надо избавляться, что Россия веками эксплуатировала "неньку", что будущее Украины только в составе Евросоюза.
Донецкие мужики послушали-послушали да и вытолкали дорогую гостью взашей. А Надежда, случайно оказавшаяся на встрече, после нее пошла записываться в ополчение.
Ее штатная должность - стрелок. Боевое крещение пришлось на переломный период войны - лето 2014-го, когда ВСУ практически отрезали ДНР от российской границы. Надежда не называет конкретные места, где ей довелось воевать, но, судя по богатому армейскому жаргону, боевой опыт у нее более чем приличный. Однополчане подтверждают: била из своего "Калаша" точно, все же профессиональный глазомер художника.
А 26 октября 2014 года ее подразделение накрыло артиллерийским огнем...
"Мы стояли в кружке, беседовали, - вспоминает Надежда. - Какая-то неведомая сила вдруг подняла меня над землей и отбросила на несколько метров. Пришла в себя уже в больнице. Контузия, ранения обломками кирпича, камней, гравия. С тех пор еле хожу. Но писать картины это не мешает".
Одного лишь фронтового опыта Надежды хватило бы на несколько жизней. А ведь эта обаятельная, скромная женщина прошла еще и через семимесячный ужас плена в застенках СБУ...
"Командир послал меня в Красный Лиман с поручением, - вспоминает Надежда. - А там уже ждали, кто-то донес. Принимали жестко. Налетели со всех сторон, ударили палкой по спине. Я потеряла сознание. В себя пришла оттого, что меня избивают ногами..."
Сначала ее держали в кладовке, где нельзя даже присесть. Потом перевели в камеру к матерым "зэчкам", где тоже пытались согнуть "новенькую", а драки были привычным делом. Изощренно издевалась над узницей и администрация. Несколько недель ей не давали возможность сменить одежду. Потом регулярно "разыгрывали" известием, что ее скоро обменяют. Но обмен произошел только через семь месяцев - благодаря усилиям переговорной группы и патриарха Кирилла.
"Меня очень долго не выставляли, потому что надеялись что-нибудь из меня "вынуть". Обвиняли даже в международном терроризме, как бен Ладена", - морщится Надежда. - Домой попала не сразу. Были фильтрационные мероприятия, нас проверяли. А когда оказалась в Донецке, долго не могла прийти в себя. Помогло творчество. Оно меня спасло".
Сейчас стрелок с позывным "Художник" уже не бывает на передовой: перебитое колено не дает возможности участвовать в боях. Но дел хватает и в тылу, Надежда помогает с организацией выставок, активно участвует в творческой жизни Донецка, которая продолжается несмотря на ежедневные обстрелы.
- А какие личные творческие планы? - спросил ее, когда прощались.
- Хочу написать портрет донецкого шахтера. Я хорошо знаю эти лица. Много их встречала на передовой.