Что такое "Школа молодого переводчика"? Об этом читайте на сайте Института перевода, который занимается проектом при поддержке Ассоциации книгоиздателей, полиграфистов и книгораспространителей Казахстана. Буквально сейчас проходит конкурс перевода среди молодых. Участникам (возраст от 18 до 35 лет) будут предложены отрывки из произведений российских, казахстанских и венгерских писателей, до этого не переводившихся на венгерский, русский и казахский. Итоги конкурса будут объявлены в мае 2023 года. Авторы лучших переводов получат грант на обучение в "Школе молодого переводчика", которая пройдет в Алматы с 20 по 30 июня. Срок приема заявок до 25 апреля.

Я только что вернулся из Алматы, где вместе с директором Института перевода Евгением Резниченко, историком и культурологом Анной Эспарсой, венгерским переводчиком русской литературы Йожефом Горетитем и казахстанским писателем Мади Раимовым представлял этот проект на разных площадках.

Алматы (пока не могу привыкнуть, для меня остается Алма-Атой, где я уже бывал в прежние времена) - город красивый, зеленый, но сегодня слишком шумный из-за автомобильного трафика. Казахские девушки в мусульманских хиджабах встречаются на улицах не чаще, чем в московском метро. Алматы - город мультикультурный. Три языка на вывесках и рекламе: казахский, русский и английский. И даже сложно определить, какой доминирует. Русскоязычный человек чувствует себя в Алматы вполне свободно. Не только интеллигенция, но все таксисты и официанты говорят по-русски. Заминка может возникнуть с совсем уж юными. Это - тревожный симптом. И дело не в нашей национальной гордости, а в том, что русский язык был и сейчас остается единственным языком общения между жителями стран - бывших республик СССР. Кому-то это, может, не нравится, но это факт.

На пешеходной улице, которая приятно для нашего слуха называется Арбатом, можно выпить турецкого чая, такого же вкусного и крепкого, как в Стамбуле, в таких же стаканчиках, больше похожих на стопки, и полюбоваться на казахского парня, отплясывающего в стиле Майкла Джексона под взорами его прекрасных сверстниц. Здесь очень много детей, и ведут они себя куда более свободно и раскованно, чем наши. Много голубей, нагло ворующих с тарелок на открытых террасах кафе.

В гостиницах Алматы - аншлаги. Бронировать номер лучше заранее. В отеле Holliday Inn, где я проживал, в курилке наблюдалось изрядное количество русских бизнесменов, но явно невысокого пошиба. Они что-то все время обсуждали по смартфонам, и в разговорах их нередко упоминался Китай. Валютой Казахстана является тенге. Снять деньги в банкоматах Сбербанка, которые еще есть, у меня не получилось, хотя до приезда говорили, что это возможно. Карточку принимает, ПИН-код запрашивает, но денег, увы, не выдает. Зато в любых обменниках вы свободно обменяете рубли на тенге, один к пяти в вашу пользу. Такие мои поверхностные "туристические" впечатления. В целом весьма и весьма благоприятные.

Идея "Школы молодого переводчика" людям несведущим может показаться узкотематической. Ну да, переводчики, эти "почтовые лошади просвещения", нужны, кто же с этим спорит? Но нужны не просто переводчики. Нужна - Школа. В России - уж точно. Нужно возрождать великую школу наших переводчиков, которая сложилась в России начиная с 30-х годов, когда ее создал Иван Кашкин (1899-1963), переводчик и пропагандист Эрнеста Хемингуэя. Хемингуэй знал о нем и даже назвал Кашкиным одного из героев "По ком звонит колокол".

Среди учеников "Школы художественного перевода" Ивана Кашкина были такие будущие корифеи советского перевода, как Вера Топер, Евгения Калашникова, Наталья Волжина, Мария Лорие и другие. Они, в свою очередь, воспитали своих преемников в лице Норы Галь и Марии Литвиновой.

Вообще советская переводческая школа - это огромное культурное явление.

Без переводов Николая Любимова мы бы не знали классиков мировой литературы - Рабле, Сервантеса, Пруста, Флобера.

Без Риты Райт-Ковалевой не знали бы Фолкнера, Сэлинджера, Курта Воннегута, Натали Саррот.

Если бы в 1972 году в переводе вятского уроженца Валерия Столбова не вышел бы роман Габриэля Маркеса "Сто лет одиночества", мы так и не знали бы явления латиноамериканского "магического реализма", оказавшего большое влияние на писателей не только России, но и республик СССР, которые читали Маркеса в русском переводе.

Советская переводческая школа - это тоже Россия, которую мы можем потерять. Эта "связь времен", которую еще можно восстановить.

Были бы инициативные люди и понимание государства.