В эти праздничные и междупраздничные дни повторяю его с особой надеждой.
Слышу смех в уличных кафе Москвы, Петербурга, Баку и Еревана, и сам смеюсь вместе с туристами, которые праздно щурятся, пытаясь поймать глазами весеннее солнце. Вижу по телевизору, как улыбаются люди на улицах Тель-Авива, Бейрута и даже Дамаска - все это помогает смягчить неисчезающий внутренний разлад.
В напряженном ожидании контрнаступления ВСУ, после обострения в Лачинском коридоре, после терактов и взрывов, по всему миру уносящих жизни ни в чем не повинных людей, бытие человеческое настырно отстаивает свое право на продолжение. Как писал В.Г. Белинский, "жить - значит чувствовать и мыслить, страдать и блаженствовать, всякая другая жизнь - смерть". И всякий раз не отпускает сознание, что жить и радоваться - даже перед лицом смерти - это удел человеческий. Трагический и благословенный в одно и то же время. Но оказывается неизбежным. Ведь появляемся мы на этот свет все-таки не для того, чтобы мгновенно его покинуть, мы стремимся отдалить прощание с жизнью, стараемся заговорить небытие. Сколько свадеб было сыграно перед уходом на фронт. Сколько жизней человеческих было зачато в последнюю ночь перед расставанием, которая для многих оказалась единственной. Жажда жизни ("Жажда жизни" - так назывался роман Ирвинга Стоуна о Винсенте ван Гоге) порой кажется пошлым компромиссом с реальностью, но она обладает тем могуществом, который удерживает род человеческий от исчезновения. Борьба за выживание не отменяет магической силы любви. Иногда бывает, что сказать смерти "да" проще, чем жизни. Но и то, и другое требует мужества - и неизвестно, что большего.
Никто не может отменить волшебства природного круговорота - кто-то отмечает Песах или Пасху, кто-то Ид аль-Фитр, то есть Ураза Байрам, кто-то День международной солидарности трудящихся, - но пора весны, перевалившей свою середину, приносит обновление жизни, даже когда она стремится к закату. Утверждает ее в надежде и вере.
И самый важный для всех советских и уж точно российских граждан День Победы - это прежде всего торжество жизни над смертью. Торжество человеческого бытия, оплаченное десятками миллионов смертей. "Смертью смерть поправ" - звучит как колокольный звон не только в душах верующих христиан. Великий героический подвиг народа, который отстаивал свое историческое будущее, утверждающее высшие человеческие доблести и добродетели. Защищал и защитил Европу от фашизма, родившегося на европейской почве.
И до сих пор мы ищем и не находим ответа на вопрос: как это могло случиться с великими европейскими нациями - немцами, итальянцами, которых не защитила от расчеловечивания их великая культура. Какие защитные механизмы так и не сработали? Сегодня редко говорят о гуманизме, больше о традиционных ценностях. Но одна из важнейших традиционных российских ценностей - это любовь к другому человеку, это талант сострадания, величие самопожертвования. Говоря о традиционных российских ценностях, которые вбирают в себя Ветхий и Новый Заветы, и Коран, и Тору, и Трипитаку, священную книгу буддизма, важно понимать, что не только российская, но и русская культура - всемирно отзывчивы. И именно благодаря этому вобрала в себя все лучшее, что создала мировая культура.
Идея "всемирной отзывчивости" русской литературы, русской культуры в целом не отвергалась и теми авторами, которые полагали, что Россия представляет собой особый цивилизационный тип исторического развития. Этой мыслью пронизан фундаментальный труд Н.Я. Данилевского "Россия и Европа", который журнал "Заря" начал публиковать в 1869 году. И хотя выдающийся русский философ В.С. Соловьев назвал его "литературным курьезом", многотомное сочинение Н.Я. Данилевского стало иконой русского консервативного сознания. Порой кажется, что оно написано в результате современной политической дискуссии. Впрочем, влиятельные современники Н.Я. Данилевского не могли принять его утверждений, будто "в 1799-м, в 1805-м, в 1807 гг. сражалась русская армия, с разным успехом, не за русские, а за европейские интересы...". Есть резон в том, что Россия всегда старалась отстаивать собственные интересы и хотела играть системообразующую роль в европейской политике.
При стремлении утвердить обособленную роль России в противовес Европе - в политике, жизнестроительстве, культуре - при всем том Н.Я. Данилевский, пророк русского консерватизма, певец панславизма, понимал, что формирование российской цивилизации проходило в живом взаимодействии с окружающим миром. Скорее враждебным, но заслуживающим серьезного диалога. И формирование собственных национальных ценностей происходило в результате этого противоречивого процесса.
Почему вдруг вспомнил обо всем этом в эти солнечные майские дни? Порой кажется, что можно увернуться от истории - но это всего лишь иллюзия. Ее властный ход определяет все наше сегодняшнее бытие. И от этого жажда жизни приобретает особую силу.
