Как убивали Одессу
Девятая годовщина трагедии в одесском Доме профсоюзов напоминает: Украину нужно освободить от нацизма
Как убивали Одессу
Девятая годовщина трагедии в одесском Доме профсоюзов напоминает: Украину нужно освободить от нацизма
Кто-то из этой нелюди уже наказан судьбой, еще до приговора - в "зоне АТО" или после начала СВО, а иные и в житейской пьяной драке. Кто-то просто умер от нездорового образа жизни, как "сотник Мыкола" - по паспорту Николай Волков. Тот самый жирдяй, который стрелял из винтовки по окнам Дома профсоюзов и звонил неким координаторам, в которых угадывались подручные олигарха Коломойского, если не сам он лично. Этот персонаж отправился в ад еще в 2015 году, с больничной койки, как утверждали его "побратимы". На момент смерти "Мыкола" весил около 50 килограммов и персонал преисподней своим падением вряд ли взбудоражил. Уголовное дело о мошенничестве, тянувшееся за этим "героем майдана" с 2012 года, было закрыто по естественным причинам.
Накануне 2 мая уже этого года нацистские блоги с прискорбием сообщили об утилизации под Артемовском некоего Александра Станкова, позывной Перун. Одессита, члена нацистской партии "Свобода", боевика полка "Азов" (запрещен в РФ), активного участника госпереворота и массового убийства в Доме профсоюзов. В черной майке с орлом, где вместо свастики - вилка, он тоже обладал изрядной физиономией и не стеснялся демонстрировать ее журналистам, особенно 2 мая. "Я чувствую, что сегодня не день трагедии - а день победы. А те, кто погибли в Доме профсоюзов, - жертвы российских манипуляций", - каждый год вещал он под диктофоны и камеры. Было дело, в 2015 году его пытались привлечь к ответственности - нет, не за участие в убийстве земляков. За беспорядки под Верховной радой, когда под ноги нацгвардейцам активисты "Свободы" бросили гранату. Украинский нацизм с лицом Станкова тогда унес безнаказанно еще четыре жизни.
Освободили его от ответственности после попыток штурма суда "ветеранами майдана" и "соросятами" - двумя сортами одного зловонного вещества. Так же освобождали они от наказания за бытовое убийство и наркоторговлю еще одного выродка с площади у Дома профсоюзов Сергея Стерненко, ныне обласканного украинскими СМИ "активиста", встречающегося даже с западными дипломатами. На фронт он ехать не спешит, зарабатывает "волонтерством" и блогерством, как и его коллега по бесчеловечности Марк Гордиенко. Этот человек (человек ли?) до госпереворота обвинялся в педофилии, а после 2 мая - в грабеже и вымогательстве. Сегодня аттестует себя "сетевым философом".
Нет никакого желания перечислять дальше фамилии, объединенные одним - их носители продолжают убивать прямо или опосредованно и не сидят на скамье подсудимых. Потому что в государстве, где нет закона, "героями" становятся люди, траченные уголовным кодексом, а государство получает приставку "анти-".
Сегодня мало кто помнит, что с утра 2 мая ВСУ начали беспорядочно обстреливать из РСЗО и с боевых самолетов Славянск, там тоже погибали мирные люди. Но оборона Славянска стала частью трагедии Донбасса, а кошмар Одессы стоит особняком. И не отпускает мысль и крепнет убеждение, что утро и вечер 2 мая 2014 года были задуманы одним сценаристом, что это два акта одного массового убийства, имевшего целью подавить волю к сопротивлению, запугать до смерти, растоптать душу.
В Одессе это им почти удалось. Из города воинов, тружеников, моряков, ученых, творцов, настоящих героев будто вынули позвоночник, лишили лица, характера, всякой привлекательности. Накинули на нее, как на памятник Екатерине II, потную вышиванку. Вот-вот город при полном непротивлении властей переименуют в Коцюбеевку, и это название украинской столице недорогого секс-туризма больше подойдет. На время, пока ей не вернут имя и память.
Можно долго рассуждать, откуда в Одессе завелась черная плесень, как зародились гордиенки, станковы и волковы и кто заразил их бациллой нацизма. Картина будет сложная, а разговор долгий. Начать его можно с негласного лозунга переживших СССР бандеровцев - "каждый год на 80 километров к юго-востоку". Можно начать этот разговор и тут же закончить: сегодня он бесплоден.
Девять лет назад в Доме профсоюзов убили не только людей, но и саму Одессу. Ее историю, ее веселый нрав, ее вычурный говор и остроумие. Вот и ее знаменитые юмористы, поддержавшие "майдан" и не заметившие 2 мая, в один момент стали скучными пошляками, зато с почетными грамотами от государства Украина. Одесса сегодня оккупирована удушливым украинским нацизмом, примитивным и бесчеловечным, с выдуманным прошлым и без будущего. И началом ее возрождения будет суд над теми, кто стрелял, разливал бензин в бутылки, добивал палками, просто радовался смертям. Без возмездия убийцам Одессы ей не воскреснуть.
"Это был день оголтелого нацизма": Каким стало 2 мая для очевидцев трагических событий в Одессе
Противники Евромайдана проводили бессрочный митинг на Куликовом поле, разбив там палаточный лагерь. 2 мая на футбольный матч одесского "Черноморца" с харьковским "Металлистом" в город нахлынули фанаты, а с ними ультрас и "Правый сектор" (экстремистская организация, запрещенная на территории России). В центре города начались беспорядки, часть антимайдановцев вынуждена была укрыться в серой громадине Дома профсоюзов. И тогда в его окна полетели бутылки с зажигательной смесью, начался пожар. Людей, выпрыгивающих из пылающих окон, убивали снайперы, их добивали на земле металлическими прутьями. В этом аду погибли 48 человек, восемь разбились при падении из окон. Еще шестеро были убиты на улицах, более 300 пострадали.
Это был день оголтелого нацизма. И первый день наступившей вслед за этим ночи фашистского безумия.
Самолеты из Москвы в Одессу еще летали. Но журналистов на Украину уже не пускали. Невъездными стали и все мужчины до семидесяти. В одесском аэропорту проверяли все и всех: цель поездки, наличие родственников, род занятий, номера телефонов. Но журналистки "РГ" пробирались в Одессу и каждый раз с различными "легендами".
"РГ" была на месте уже через день после "Одесской Хатыни". Именно так окрестили нечеловеческую расправу над безоружными людьми практически в центре города.
В первую неделю после случившегося здание Дома профсоюзов никто не охранял. После того, как вывезли обезображенные тела жертв, среди них была и беременная женщина, которую нацисты задушили, все проходили туда без препятствий. И не верили своим глазам, что такое вообще могло произойти. Огромные двери выжжены дотла. Шаг внутрь - в нос ударяет едкий запах, которым пропитаны стены и потолок. Многие считали, что тогда было применено и запрещенное химическое оружие, из-за которого люди падали замертво.
- Я не верил своим глазам, когда здание горело, а из окон выпрыгивали люди. Уверен, это была четко спланированная акция, а в здании оказались в том числе случайные жертвы - те, кто просто гулял по Куликову полю. Увидев разъяренную толпу, они пытались укрыться в Доме профсоюзов, двери которого в тот момент почему-то были открыты. А ведь это был выходной! Значит, их кто-то открыл специально, - рассказывал замруководителя съемочной группы Одесской киностудии Олег Мороз.
- Я видел, как в окна из стоящей внизу разгоряченной толпы под восторженные возгласы летели коктейли Молотова, - вспоминал одессит Александр Пивовар. - Изнутри раздавались крики. Я побежал к тыльной стороне здания, чтобы хоть кому-то помочь. Но меня догнали поджигатели, поставили на колени, стали допрашивать, чтобы понять, "свой" я или нет. Потом приказали: "Ползи!". Я прополз несколько метров и побежал. Выскочил, но попал в окружение толпы, и меня продолжили избивать. Я лишь чудом спасся!
29-летний Евгений - обычный горожанин, который проходил мимо в тот момент, когда разъяренная толпа загоняла жертв в здание, ставшее для них смертельным саркофагом. Мы нашли Женю в палате ожогового центра. Теперь 2 мая он считает своим вторым днем рождения. Вот что он вспоминал:
- Через Куликово поле я возвращался домой, когда увидел, что площадь заполняется агрессивной толпой. Повернул назад - но они уже заходили и с другой стороны, беря Дом профсоюзов в кольцо. Кто-то из оказавшихся, как и я, на площади рванул к дверям здания, крикнул: "Прячемся!". Я тоже побежал. Тут же вслед полетели бутылки с зажигательной смесью. В холле вспыхнул огонь и быстро стало нечем дышать. Будто в огненной бане. Я только слышал, как кричала какая-то женщина. Добрался по центральной лестнице до третьего этажа. Там уже было разбито окно. Я задыхался и подбежал к нему: хотя бы глоток воздуха… А очнулся уже в больнице. Говорят, выпал из окна. А может, меня кто-то вытолкнул - не знаю, - сжимая забинтованными руками голову, одессит повторял, что побывал в аду…
Спустя сто дней после трагедии бульвар на Дерибасовской был все так же многолюден. И звучала музыка из дискотек на пляже "Идрица". Дом профсоюзов с выбитыми окнами и обгорелыми стенами являл собой памятник безобразной бойне. Власти не спешили прикрыть это величайшее позорище. Лишь огородили высоким синим забором; но мы легко зашли в мрачные вывороченные внутренности, где стойко держался горелый запах, которому никогда не выветриться, потому что это и запах сгоревших жизней. Однако в торце здания вновь открыта столовая, и забывшие все на свете сотрудники вновь заселенных кабинетов приходят сюда отведать борща.
Власти не спешили найти виновников и организаторов массового убийства. Расследование так и не завершено, суда никто не дождался. "Расследование было обречено с самого начала, ведь скрывались доказательства, покрывались лица, а часть материалов дела просто исчезла. Мы рады тому, что спустя полгода отпустили невиновных ребят - тех самых находившихся в горевшем здании, которых самих же и обвинили в поджоге. 6 человек провели в СИЗО 5 месяцев, еще 30 - под домашним арестом. Потом все обвинения были сняты, дела закрыты. Ответ на вопрос, кто фактический заказчик бойни, никто так и не получил", - рассказывал "РГ" активист движения "Куликово поле" Морис Ибрагим.
А вот те молодчики, которые попали в кадры многочисленных видео, до сих пор на свободе. Быстро сменились главы силовых структур, безучастно наблюдавшие 2 мая за массовым нацистским шабашем, менялись показания, задержанные, свидетели, следователи. Оставались только постоянно свежими букеты цветов, и всегда горели свечи памяти у импровизированного мемориала возле Дома профсоюзов.
Самую кощунственную версию выдвинула специальная следственная комиссия в Киеве: в большом количестве жертв, возникших при пожаре, виноват... ветер. "Порывы ветра изменили процессы газообмена. Это привело к тому, что зона, где люди могли дышать, просто перестала существовать, и образовалась ловушка, повлекшая смерть людей", - докладывал член комиссии Александр Балинский. Такая трактовка событий подверглась столь бурной критике, что о ней поспешили забыть.
В поиске семьи Руслана Куща, разбившегося при падении с четвертого этажа Дома профсоюзов, отправились в село Малая Долина под Одессой. Добротный дом утонул в заросшей сирени, калитка распахнута, в кустах запылившийся автомобиль. И ни души, словно обитатели дома, бросив все, сорвались, уехали. Настороженные соседи ничего не знают, не видят и не слышат. А вы кто такие? Зачем вам это? Из общественного движения? А как называется это движение? Ах, вы из Одессы? В Одессе так не говорят.
Водитель такси Игорь, узнав о цели нашей поездки, предупредил: "Поосторожнее. Люди тут всякие бывают. Здесь народ настроен по-разному. Могут и плохое сделать".
Одесса стала совсем другая - что в ней от былой беззаботности, веселого юмора, доброжелательности и колоритных одесситов? Они теперь помалкивают, и не знаешь, кто чужой, а кто свой, хотя и хочется верить, что своих больше. А безутешные матери каждый год приходят 2 мая к Дому профсоюзов, как на могилу своих детей. Растягивают баннер с фотографиями родных лиц. Запускают черные шары в небо. Люди постарше продолжают выходить на площади 9 мая и, несмотря на все запреты, прикалывают георгиевские ленточки к пиджакам.
Одесситка Алина признается: она уже ровно девять лет не включает телевизор.
- После сожжения людей в Доме профсоюзов и той дезинформации, которую лили на нас с экрана, я не хочу и не буду смотреть телевизор, - рассказывает Алина. - Я по-прежнему говорю на родном языке, на русском. Хотя, конечно, приходится подчиняться, нас загнали в какие-то безумные рамки. Но верю, что одесситам удастся когда-то без опаски говорить на том языке, на котором мы думаем, и без страха делиться своими мыслями с теми, с кем хочется поговорить.
Мы переписываемся с Алиной в мессенджерах. Она просит удалить диалог. Мало ли что… Сейчас творится на Украине такое, что можно ждать чего угодно.
Самая частая просьба тех, с кем удается поговорить: не указывайте мое имя. Не боятся только те, кому нечего терять. Они уже потеряли все. Как Фатима Папура, мать погибшего в Доме профсоюзов 17-летнего Вадима Папуры, самого юного из жертв "одесской Хатыни". Уже девять лет она ведет страничку в соцсети "ВКонтакте" в память о единственном сыне, который никогда не станет взрослым и не подарит ей внуков.
Все, что произошло 2 мая, посыпается сегодня и в Киеве, и в Европе, и в Америке пеплом забвения.