Сергей Урсуляк: Некоторые думают, что в кино важность темы компенсирует ничтожество творческих возможностей
Сергей Владимирович, что, по-вашему, вас связывает с Выборгом, с фестивалем, с одним из его основателей и президентом Арменом Медведевым?
Сергей Урсуляк: С фестивалем меня связывают мои первые и последующие шаги в кино, это был один из первых фестивалей, на который я попал (фильм "Летние люди" Урсуляка, снятый по пьесе Максима Горького "Дачники" в 1995 году, был впервые представлен в Выборге - Прим. Ред.). И, конечно же, для меня Выборг - это, прежде всего, люди, которых сегодня уже с нами нет, но я их хорошо помню, и очень им благодарен - это Савва Кулиш, Микаэл Таривердиев, Станислав Ростоцкий и, конечно же, Армен Николаевич Медведев. Это люди, с которыми я здесь встречался, и они много значили в моей жизни. Плюс Выборг для меня - это место, где я снял две картины, не целиком, но хотя бы частично. Здесь снимался "Праведник" и одна сцена "Тихого Дона".
Если бы вы могли одним словом или предложением определить атмосферу Выборга...
Сергей Урсуляк: Про фестиваль я бы сказал: доброжелательность и интеллигентность. Это всегда несуетность и отсутствие скандалов, пафосной звездности - при том, что звезды здесь были всегда. Очень домашний и приятный фестиваль.
Если говорить об Армене Медведеве, которого уже, к сожалению, нет с нами, что бы хотелось у него перенять? Или, может быть, вы уже переняли?
Сергей Урсуляк: Армен Николаевич был энциклопедически образован в области кино, и это перенять невозможно: либо есть, либо нет.. Доброжелательность, умение не раздражаться от того, что кто-то моложе, радоваться тому, что новое имя появляется на свет. И умение оценить новое, даже если оно тебе не близко. Понимание того, что сколько стоит в искусстве, что почем. Армен Николаевич это очень хорошо понимал, хотя и не всегда об этом говорил. Живость. Армен Николаевич был живым человеком до самых последних - довольно взрослых - лет. Этому нельзя ни научиться, ни перенять это нельзя. Если говорить о том, что бы я хотел в себе иметь, то именно это.
Вы в этом году председатель жюри уже на двух ведущих кинофестивалях - "Пилот" и "Выборг"...
Сергей Урсуляк: На трех! Еще в Чите на Забайкальском кинофестивале. И это так только потому, что на протяжении нескольких лет я всем отказывал, потому что готовился к картине, снимал и у меня не было времени. Кому-то даже обещал, что когда освобожусь, то точно приеду. Плюс это реальная возможность увидеть кино, для меня это тоже важно, потому что когда снимаю, то ничего не смотрю. Больше никаких плюсов в этом нет, потому что сидеть в жюри только кажется, что хорошо и почетно, на самом деле это означает быть проклятым всеми фестивалями по их окончании. Не самое приятное (смеется). А еще и смотреть в массовом порядке плохое кино тоже, знаете, удовольствие ниже среднего. Тем не менее, во-первых, попадается хорошее, во-вторых, это просто легальный способ посмотреть весь спектр того, что происходит. Если говорить о "Пилоте" - в телевизионном кино, и, если говорить о Чите и сейчас о Выборге - в полнометражном кино.
И что происходит?
Сергей Урсуляк: Как всегда на одну приличную работу приходится много неприличных, но сейчас неприличие отягощается тем, что все думают, что важность темы компенсирует ничтожество творческих возможностей. Это большая беда, потому что, как только человек говорит "я снимаю о войне", он думает, что все сразу прощается. Это не так. Скорее, наоборот, именно потому, что в нашем кинематографе есть традиция военных картин, и нужно двадцать раз подумать, браться ли за это или нет. Мне кажется, это самая большая проблема, когда люди манипулируют и спекулируют на важности тем.
Вы сами взяли такую тему в "Праведнике"? Кстати, у меня был к вам вопрос, почему никак не оставляют тему Холокоста? Сейчас была защита проектов в Фонде кино, и там опять заявили такой проект, что даже мурашки по коже - про детские концлагеря.
Сергей Урсуляк: Да, я читал сценарий. Не надо волноваться. А отвечая на вопрос, почему я взялся за "Праведника", - мне понравилась сама история, еще и в кратком изложении Антона Андреевича Златопольского (Первый заместитель генерального директора ВГТРК, генеральный директор телеканала "Россия-1" - Прим. Ред.). Но самое главное то, что был блестящий сценарий Геннадия Островского. После прочтения я точно решил, что буду это делать, потому что от такого материала не отказываются. А все остальное - это "попутная песня", понимаете? Меня не нужно, так сказать, учить Родину любить и волноваться при слове "война", потому что это во мне живет, я это знаю, и многократно обнаруживал это в своих картинах. В "Праведнике" я боялся, что это может быть чем-то похоже на то, что делал ранее. Но в итоге нет - ни по способу рассказа, ни по участникам, ни по чему. Я заново эту тему осваивал.
Как зритель признаюсь, что примерно с середины фильма "Праведник", начала плакать и до конца уже не могла остановиться.
Сергей Урсуляк: Вы думаете, что, когда я снимаю кино, то думаю, как так повлиять на зрителя, чтобы вызывать у него сильные чувства? Нет. Я тоже плачу, когда работаю над таким материалом. Я плачу вместе с вами.
Вернемся к фестивалям, я была на "Пилоте", и ваше решение отдать сериалу "Цербер" главный приз было, скажем так, не популярным. Тем не менее, вы не побоялись выйти на сцену и сказать: "Это решение нашего жюри".
Сергей Урсуляк: Да, именно. Решение нашего жюри. Я это говорю в том смысле, что решение любого жюри всегда травмоопасно для многих кинематографистов - сам это многократно испытывал. Здесь очень важно дать понять людям, которые собрались в зале, что это всего лишь мнение пяти человек. Может быть, мы не правы, может быть, наш вкус - не самый лучший. Но делать из нашего решения конец своей карьеры - не стоит. Я до сих пор считаю, что та картина, за которую все ратовали, достойна Приза зрительских симпатий.
Это сериал "Мамонты" с Юрием Стояновым?
Сергей Урсуляк: Совершенно верно. А то, чему мы дали - достойно главного приза жюри. У меня нет оснований считать по-другому.
Готовясь к интервью, я не нашла информацию про то, что вы дальше будете делать в кино.
Сергей Урсуляк: Так и есть, потому что я ничего пока не буду делать, по крайней мере, в обозримом, полугодовом будущем.
Говорят, вы собираетесь снимать какое-то кино для Выборгского кинофестиваля. Это правда?
Сергей Урсуляк: Нет, конечно, не правда. Но если фильм когда- нибудь будет, то он мог бы быть и в Выборге. А пока - театр.
Осенью в Театре им. Вл.Маяковского должен выйти в вашей постановке "Голый король" по Евгению Шварцу. Почему именно "Голый король"?
Сергей Урсуляк: Наверное, мы что-то находим в этой сказке, что делает ее актуальной или, по крайней мере, интересной. Прелесть Шварца и ужас нашей жизни в том, что Шварц актуален всегда.
Как вы считаете, есть какие-то времена, которые лучше или хуже для Шварца?
Сергей Урсуляк: Есть времена, когда кажется, что то, про что Шварц писал, осталось в прошлом. Есть такие времена, короткие промежутки времени, когда кажется, что это немножко ретро. Потом проходит какое-то время, и понимаешь: какое ретро? Это самая что ни на есть актуальнейшая драматургия!
Весной в Большом театре анонсирован "Евгений Онегин" в вашей постановке. Вы в первый раз будете ставить оперу?
Сергей Урсуляк: Для меня и то, и другое - в первый раз.
Мне почему-то кажется, что опера - это что-то более ответственное.
Сергей Урсуляк: Ответственность одинаковая, просто Большой театр - он большой (смеется).
Давит?
Сергей Урсуляк: На меня все давит. Вы думаете, что когда я снимаю кино, на меня не давит? Тоже давит очень груз ответственности, я всего боюсь. Например, оказаться несостоятельным. Я очень долго отказывался, говорил: "Не нужно". Предупреждал их, но они не вняли и воспользовались тем, что я к ним хорошо отношусь. Ну, получите!
А может ли режиссер соглашаться на постановку только из-за хорошего отношения?
Сергей Урсуляк: Может, почему же нет? Опять же, я же понимаю, что материал прекрасный, я говорю Антону Андреевичу (Златопольскому - Прим. Ред.): "Антон Андреевич, я не отвечаю за результат, только за процесс". Антон Андреевич привык к этим вывертам и понимает, что если я какое-то время несколько раз уже делал вроде ничего, то, может, и сейчас. Что касается Егора Перегудова - художественного руководителя театра им. В. Маяковского - и Владимира Урина, директора Большого театра, то когда я им это говорю - им бы задуматься, потому что, может быть, это не просто фигура речи, а предупреждение... Материал замечательный, понимаете. Я очень люблю и Шварца, и "Евгения Онегина" - это была первая опера, которую услышал в жизни. Это действительно очень красивая музыка, но результат неизвестен.
У меня детский вопрос. Мне всегда было интересно, почему, например, кто-то один написал оперу "Евгений Онегин" и больше никто не пишет? Почему опера всегда принадлежит одному автору?
Сергей Урсуляк: Думаю, что примеры, когда на одну и ту же тему написаны несколько опер, можно найти. Знаю, что сейчас вроде бы написан мюзикл "Евгений Онегин". Что касается вашего вопроса - не знаю, наверное, это слишком совершенно. Может быть потому, что опера - более консервативный жанр, чем, допустим, то же кино. Кино поставить на ту же тему каждый дурак может, а музыку написать - ноты нужно знать (смеется). Сразу круг сужается.
Если бы вы сегодня снова снимали фильм "Жизнь и судьба", вы бы сняли его по-другому?
Сергей Урсуляк: Я не знаю, как бы его снял и вообще не знаю, взялся ли за него сегодня. Мне вообще трудно сказать, что я бы снял сегодня из того, что делал раньше, и как бы это сделал. Именно по этой причине я даже не пересматриваю свои фильмы: как остались, так остались. Я знаю одно - они соответствуют тому мне, который их снимал. И в них нет ничего, что могло бы меня напрячь, в смысле - моей искренности. Так что, вполне может быть, что что-то изменилось бы, если бы я снимал их сегодня. Это касается не только "Жизни и судьбы". Я сегодня абсолютно точно не смогу снимать "Ликвидацию", потому что снимать про это, когда бомбят Одессу, как-то странно.
Тогда бы вы "Одесский пароход" не снимали.
Сергей Урсуляк: Его тоже, да. В "Одесском пароходе" мысль, конечно, про другое была. Там есть понимание того, что этого города нет, что та Одесса и та жизнь - очаг, нарисованный на холсте. По крайней мере, эта мысль была у меня, когда я снимал "Одесский пароход".
Как вы относитесь к нападкам на вас? Например, "Ненастье". Работала несколько лет во Франции, в Лилле на крупнейшем фестивале сериалов. "Ненастье" было в программе, и я услышала массу положительных отзывов на него. В то же время тут часть критиков из соцсетей ополчилась на "Ненастье" за определенные сцены.
Сергей Урсуляк: Да, помню, я встречался с директором фестиваля в Лилле, который очень хорошо говорил об этой картине, и жалел, что мы не можем быть в конкурсе, потому что у них правило первого показа, а "Ненастье" уже вышло в эфир к тому моменту. По поводу критики - не было ни одной моей картины, на которую бы не нападали, не предъявляли какие-то требования, претензии и тому подобное. Меня может ранить только тогда, когда это говорит человек, который знает меня, то, как я делаю кино, и тем не менее находит, где может меня упрекнуть в неискренности. Когда это происходит, тогда, во-первых, я прерываю отношения с этим человеком, во-вторых, меня это задевает просто потому, что неожиданно. А когда кто-то, кто меня не знает, обвиняет меня в чем-то - флаг ему в руки. Поймите, когда ты выходишь на аудиторию в тридцать миллионов, предполагать, что тебя все поймут правильно - это нелепо. Просто посмотрите, какое вокруг количество дураков.
Смотрю.
Сергей Урсуляк: Я себе это объясняю, и успокаиваюсь сразу же.
- "Ликвидация"
- "Жизнь и судьба"
- "Тихий Дон"
- "Ненастье"
- "Праведник"