Поделиться
Тем не менее ряд признаков позволяют говорить о торможении роста, стабилизации экономической динамики и о возникновении в экономике проблемных точек. К ним относятся валютный курс рубля, бюджетный дефицит и ускорение инфляции.
Рубль после резкого укрепления в 2022г. на фоне взрывного роста экспортных цен и ограничения импорта, с начала 2023г. потерял уже около 36% своей стоимости относительно доллара (на 10 августа), что объясняется как резким снижением доходов от внешней торговли (на фоне общемировой тенденции к снижению цен на основные товары российского экспорта - углеводороды, металлы, продовольствие), так и ростом закупок импорта по новым каналам, где идет удовлетворение отложенного спроса и населения (на предметы потребления), и предприятий (на пополнение запасов комплектующих).
Кроме того, влияет сезонный спрос на валюту со стороны населения, а также отток капитала за счет перевода части накоплений обеспеченных слоев населения в зарубежные юрисдикции.
Стабилизацию курса (но на более высоких, чем в начале года уровнях), и уменьшение волатильности рубля можно ожидать осенью после завершения периода отпусков и удовлетворения отложенного спроса. Кроме того, по мере уменьшения в импорте доли конечных и увеличении доли промежуточных товаров спрос на валюту со стороны импортеров снизится и возникнут условия для создания добавленной стоимости внутри России, чему могут способствовать такие меры, как например, пересадка армии чиновников на отечественные автомобили.
С психологической точки зрения важна также корректировка денежно-кредитной политики, в частности, за счет временного отказа от покупки Минфином валюты (юаней) даже при превышении нефтегазовыми доходами их утвержденного на 2023г. помесячного графика (суммарно 8 тлрн. рублей) при сохранении валютных продаж Банком России в рамках операций зеркалирования.
Важно понимать, что при всех сиюминутных выгодах слабого рубля для компаний-экспортеров и бюджета (у первых выручка при ослаблении курса растет, а издержки формируются в рублевой зоне, второй получает налоги из текущей выручки тех же экспортеров), слабый рубль удорожает импорт, что сдерживает международную кооперацию при налаживании внутреннего производства (которое сразу не может иметь полную локализацию), а также в конечном счете (с лагами до пяти лет) вызывает сопоставимый с девальвацией рубля рост внутренних цен.
Режим плавающего курса не означает движения "без руля и ветрил", не отменяет задачу сглаживать колебания и предотвращать спекуляции, не отменяет важности мер по стимулированию репатриации валютной выручки, которая теоретически сейчас может оседать в оффшорах, фактически способствуя формированию (за счет неучтенных ценовых дисконтов) "теневых ЗВР". Поэтому при сохранении рыночного в своей основе режима формирования валютного курса рубля (что стратегически верно) важно использовать весь тактический спектр инструментов влияния на торговый и платежный балансы и волатильность курса - экспортные и импортные пошлины, НДПИ, банковские нормативы, меры капитального контроля и стимулирования притока ПИИ из дружественных и нейтральных экономик.
Важно также расширить спектр используемых макроэкономических индикаторов, комплексно характеризующих ценовую конъюнктуру, то есть динамику реальной стоимости ресурсов для производителей. Это, например, используемый Центральными Банками некоторых стран с развитым сырьевым и промышленным сектором т.н. индекс денежной конъюнктуры (Monetary Conditions Index -MCI). В нем с определенными весами агрегируется и динамика ключевой ставки в реальном выражении (за вычетом инфляции), характеризующей ожидаемую стоимость кредитов, и динамика реального эффективного курса национальной валюты, характеризующего динамику цен на продукцию относительно зарубежных конкурентов. Использование такого индекса позволяет уйти от односторонних подходов, акцентирующих внимание только на ключевой ставке (как сейчас) или на реальном валютном курсе (как было в России до 2013 года). Это особенно важно для сырьевых экономик, динамика курса национальных валют которых напрямую зависит от динамики чрезвычайно изменчивых цен на сырье и где именно валютный курс зачастую считается макроэкономистами "основной ценой".
Важной дискутируемой темой является сформировавшийся в 2023 году дефицит бюджета. При снижении за первые семь месяцев года доходов федерального бюджета на 7,9% в годовом выражении расходы выросли на 14%, что привело к дефициту в 2,8 тлрн. рублей. Прогнозировать развитие бюджетной ситуации на остаток 2023 года сложно из-за фактора неопределенности, связанного с санкционным режимом, динамикой курса рубля, ускоряющейся на этом фоне инфляцией и политикой расходования средств федерального бюджета.
Однако если предположить, что рост ненефтегазовых доходов (которые уже выросли на 19,8% год к году) продолжит компенсировать падение нефтегазовых (пока они упали на 41,4%), а также то, что в соответствии с заявлениями Минфина России расходы федерального бюджета могут вырасти, по сравнению с запланированными, на величину сверхплановых ненефтегазовых доходов, то дефицит федерального бюджета, по итогам года составит 6 трлн руб. или 4% ВВП.
Конечно, ликвидная часть ФНБ составляет примерно 6,6 трлн руб., а с учетом никого уровня госдолга к ВВП (около 15%) Россия может позволить себе и кратно больший дефицит бюджета (в условиях СВО это естественно), однако для точной оценки ситуации бизнесом, инвесторами и населением и поддержания их уверенности важен вопрос озвучивания регуляторами стратегии и конкретных источников покрытия дефицита бюджета. Это, в частности может быть выпуск новых ОФЗ для населения или облигаций ВЭБа или специальных фондов, обеспеченных мажоритарными пакетами акций компаний, получающих за счет эмиссии этих облигаций антикризисную поддержку и подлежащих национализации и продаже затем акций на рынке при ее невозврате (как в ходе кризиса 2009 года в ряде стран).
Для роста доходов бюджета важны и определенные налоговые маневры, в частности, можно рассчитывать на рост НДС, который при бюджетном планировании традиционно занижается. Однако в рамках экономики предложения, предполагающей всемерное стимулирование деловой активности, более органичен упор не на налоги с угрозой их проедания, а на вложения бюджетных средств в перспективные инвестиционные проекты. Объем доходов в текущей ситуации глубокой перестройки экономики зависит от структуры расходов - в первую очередь важно на основе современных методик выявлять и поддерживать сектора и фирмы - драйверы экономического роста. Тратить средства нужно на то, что в конечном итоге принесет доходы.
Говоря о практике изымания сверхдоходов, то есть т.н. windfall incomes, стоит, не увлекаюсь ею чрезмерно, внимательнее посмотреть в сторону всех секторов, где есть сверхприбыли. Например, банки. Кроме того, власти недооценивают гражданина как частного инвестора. Один из источников дополнительных ресурсов - привлечение для выгодных вложений депозитов на счетах физических лиц (сверх определенного уровня благосостояния для снижения рисков и на основе точечного подхода).
На фоне снижающихся доходов бюджета, что делает определенные рестрикции неизбежными, сейчас иногда звучат предложения сократить все т.н. незащищенные расходы у министерств на 10%. Однако важна либо разумная точечная оптимизация, либо перенос сроков реализации мероприятий (или начала проектов). Важно оценить эффективность бюджетных расходов в целом, в особенности на расходы бюджетной сети (которые финансируются по историческому принципу). И, возможно, пересмотреть распределение денег в тех отраслях, которые и так традиционно хорошо финансируются (не включая образование, здравоохранение и социальную сферу в целом). Важно расширить привлечение к труду людей с ограниченными возможностями (это, с учетом, международного опыта, даст около 1 млн работников), добиться введения критериев нуждаемости во всех регионах, как это сделано региональными властями, например, в Москве и Татарстане.