Синьцзянские тайны. "РГ" побывала в самом закрытом районе Китая

Синьцзян - самый закрытый район Китая, вокруг которого на Западе ходит много леденящих кровь слухов. Пишут, что мусульманских женщин там стерилизуют, чтобы население не росло, длинные бороды мужчинам отрезают прямо на улицах, а имена Мухаммед и Фатима для новорожденных вообще под запретом. Что за уйгурами там ведется массовая слежка, на их машины устанавливают GPS-датчики, а у жителей в возрасте от 16 до 65 лет принудительно собирают ДНК. А еще там трудовые и концентрационные лагеря, массовые нарушения прав человека, геноцид, и чужому, а тем более иностранцу, попасть туда непросто.

Три года попасть было невозможно и в сам Китай - из-за пандемии страна закрылась наглухо. Но всему приходит конец, и как только границы открылись, мы стали одними из первых иностранных журналистов, кто прилетел в постковидный Китай. Каково же было наше изумление, когда нам предложили посетить этот страшный Синьцзян.

Три зла

Кашгар - древнейший город Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), сердце Восточного Туркестана. Население - 1 млн, 92% - уйгуры. Говорят, это самый некитайский город Китая. И действительно, здесь скорее Центральная Азия, нежели КНР: до Пекина - 3440 км, а до киргизской границы всего 91, до таджикской - 144, афганской - 266.

Высокоскоростной поезд Пекин-Сиань. На табло скорость - 350 км в час. Такие поезда ходят во многие города КНР. Фото: Игорь Черняк

Долгое время власти препятствовали проникновению сюда иностранцев, любой европеец, оказавшийся в Кашгаре, рассматривался как шпион. В 1857 г. ученому из Пруссии Адольфу Шлагинвейту здесь попросту отрубили голову. И все равно сюда тянуло исследователей. В 1858 г. разведывательную экспедицию в Кашгарию возглавил поручик Военного министерства России Чокан Валиханов. Он проник туда с караваном под видом казахского купца, переодетый в восточную одежду и с обритой, по местному обычаю, головой.

Нам головы брить не понадобилось - сегодня Синьцзян открыт для туристов и в аэропорту никаких препон для въезда мы не заметили. Более того, местные власти ставят задачу наращивать турпоток, который к концу года должен составить 200 млн. человек. Большинство, конечно, китайцы, но пускают и иностранцев. Хотя регион еще недавно считался проблемным.

Синьцзян был для Пекина головной болью на протяжении веков. При любой возможности местные жители поднимали восстания, иногда добиваясь независимости на несколько десятилетий. Но потом все возвращалось. Интересно, что в январе 1941 года губернатор Синьцзяна попросил руководство Советского Союза принять провинцию в состав СССР в качестве 17-й союзной республики. Но Сталин думал недолго и уже в феврале отказал. А то хлебнули бы и мы.

В Музее борьбы с терроризмом в Урумчи подробно рассказывают обо всех терактах членов "Движения Восточного Туркестана" (признано ООН террористической организацией - прим. Ред.) и других сторонников независимости, начиная с 1990 г. И крутят видео - как заложнику отрезают голову, в упор расстреливают машину и как выглядит выстрел в лоб. Рядом - топоры, ружья-пистолеты и куча гранат, изъятых у исламистов, которые, кстати, и сегодня воюют в Сирии. С начала 2000-х взрывы бомб террористами-смертниками в автобусах, отелях и на рынках городов Синьцзяня, а потом и за его пределами, стали регулярными. Особенно зловеще выглядели отравления воды и уколы зараженными шприцами - СМИ сообщали о сотнях таких случаев, утверждая, что кололи в основном ханьцев, т.е. этнических китайцев.

В своем противостоянии Центру бедный и запущенный Синьцзян сравнивали с Чечней 1990-х. Руководство КНР определило все это как "Три зла" - терроризм, сепаратизм и религиозный экстремизм. Но в Пекине не стали искать тех, кто был готов навести порядок одним десантным полком. Поступили по-своему.

В Музее борьбы с терроризмом в Урумчи показывают, что отобрали у террористов. Фото: Игорь Черняк

Уйгурский вариант

Почитаешь в интернете про Синьцзян - воображение рисует блок-посты, патрули и бэтээры на улицах, опутанные колючей проволокой лагеря, грязь, убожество и разруху. Вместо этого мы оказались в Средней Азии 1980-х. В Кашгаре по-провинциальному тихо и спокойно. Улицы утопают в зелени, центр невысокий, башен-монстров и микрорайонов в стиле "Южное Бутово" намного меньше, чем в других городах КНР. Надписи на двух языках - китайском и уйгурском, только редкие лозунги - иероглифами, без перевода. Чисто и аккуратно, как в Беларуси. Никто не меняет бордюры и не перекладывает асфальт. Вечером заехали в Старый город - целая улица мелких кафе, спиртное и музыка до полуночи, просто праздник жизни какой-то.

…Утро. Кашгар просыпается. Отель в центре города. За окном кричат петухи.

- Китай находится в трех часовых поясах, но время по всей стране одинаковое. И лишь в Синьцзяне оно пусть неофициально, но другое, - рассказывает коллега, 10 лет проработавший в Китае. - Рассвет здесь наступает намного позже, чем в Пекине, а потому местные прибавляют к пекинскому два часа. Рабочий день начинается не в 8 утра, как в остальном Китае, а в 10, и заканчивается позже. Во многих отелях часы выставлены по Урумчи, а Пекин имеет отдельный циферблат - как Москва, Нью-Йорк или Лондон.

Центр им многое разрешает - то, чего не позволил бы другим.

Находясь в Синьцзяне, часто ловишь себя на параллелях с СССР. В Кашгаре вместо Ленина - самая большая в Китае статуя Мао Цзэдуна. Как и в СССР, в нацреспублику из центральных районов направлялись десятки тысяч специалистов - инженеров, врачей, учителей, что дает повод критикам обвинять Пекин в "ханизации" региона. В итоге в том же Урумчи ханьцев сегодня уже больше 75%. Вместе с тем партия следит, чтобы нацменьшинства были представлены во всех органах власти. Ряд руководителей СУАР - уйгуры, председатель Консультативного совета региона - казах. Но соблюдается и баланс власти, знакомый нам по советской национальной политике: если начальник уйгур, то зам - ханец.

Уйгурские девушки заметно отличаются от китаянок. Фото: Игорь Черняк

Как и в больших городах республик СССР языком межнационального общения был русский, так и в Урумчи, а все чаще и в Кашгаре говорят на китайском. На нем идет преподавание в школах СУАР - считается, это способствует единству страны и народа. Но при желании можно записаться и на факультатив по уйгурскому. На единую нацию ориентирован и учебник истории. А вот газеты в Синьцзяне выходят на шести языках, радио вещает на пяти, ТВ - на четырех.

Как и в СССР, религиозность особо не поощряется. Но и не преследуется. Члену компартии, конечно, верить в Аллаха не положено, а у беспартийных есть выбор. В Кашгаре 150 мечетей, и они не пустуют. Люди в тюбетейках и халатах на улицах встречаются часто, хотя бородатых немного. "Бороды не запрещены, например, у ректора Исламского института она очень длинная. Но наша принципиальная позиция - запрещать заставлять их иметь", - объяснил нам один из чиновников.

Нацменьшинствам, чтоб не бунтовали, положены льготы. К примеру, детям в южных районах СУАР - 15-летнее бесплатное обучение (3 года детсад и 12 школа). В некоторых селах, где от дома до школы далеко, ввели школьные автобусы, кое-где открыли интернаты. "На Западе нас обвиняют, что отрываем детей от родителей. Чушь. Это в США они забирали детей у родителей-индейцев", - возмущался один из собеседников. Каждый имеет право на бесплатный медосмотр раз в год. С 2021 года семьям малочисленных народов и в городах, и в селах разрешено иметь трех детей. Говорят, сейчас проблема в том, что много рожать уже не хотят.

"А это точно Китай?"

Едем из Кашгара в ближайший уезд. Вокруг - голая каменистая земля. А вдоль дороги - ряды молодых деревьев и кустарников, тянутся на десятки километров. Это сколько же труда было их посадить…

Этот квадрокоптер фермер под Кашгаром использует для опыления хлопкового поля. Фото: Игорь Черняк

"Я был в России, у вас люди не только работают, но и много отдыхают. А у нас только работают. Много-много работают. Так что нам тоже есть чему у вас поучиться", - смеется гид.

И тут же с гордостью рассказывает, что в соседней провинции огромную пустыню превратили в оазис. А потом нам покажут видео, как в Синьцзяне запустили первую в мире железную дорогу через подвижную песчаную пустыню Такла-Макан ("Море смерти", вторая по размерам в мире, площадью как Польша). Поразительная скорость: в жару до +50С строители укладывали в сутки по 2 км полотна. Десятки километров - на сваях, чтобы дрейфующие пески не поглотили колею. А вдоль дороги высажено 50 млн кв. м травы и 13 млн неприхотливых кустарников и деревьев, таких как тамариск, облепиха и саксаул - похоже, меньше, чем миллионами в Китае считать не умеют.

"У вас люди много отдыхают. А у нас много работают. Так что нам тоже есть чему у вас поучиться"

"Улучшение транспортной инфраструктуры будет способствовать социально-экономическому развитию Синьцзяна и росту благополучия его жителей", - невозмутимо сообщило агентство Синьхуа.

Нам наглядно показали: в борьбе с терроризмом в СУАР власти надеются прежде всего на экономические стимулы и повышение качества жизни людей. И судя по тому, что с 2016 года здесь не было ни одного теракта, такой подход оказался верным.

Памятник Мао в Кашгаре - самый большой из оставшихся сегодня в Китае. Фото: Игорь Черняк

Вот уезд под Кашгаром - веками жители брали воду из окрестных водоемов, что приводило к проблемам со здоровьем. А не так давно за 100 км в горах пробили скважину, проложили трубы, построили очистные сооружения, и теперь вода течет из крана. На проект ушло 1,7 млрд юаней ($250 млн), облегчена жизнь 475 тыс. человек. А вот реконструированный Старый город в Кашгаре, у нас это называется "реновация" - 7 млрд юаней, улучшены жилищные условия 65 тыс. семей. И таких проектов, когда основной инвестор государство, а жители тратят лишь малую часть стоимости, много. Квадрокоптеры здесь не наводят ужас на население, а мирно опыляют поля, лазерные пушки используются для обрезки деревьев, в отелях роботы развозят еду по номерам, а на заводах - детали под классическую музыку. Электромобили с зелеными номерами на улицах - уже обыденность. В еще недавно отсталом СУАР открыто 25 аэропортов, а из Кашгара в Урумчи (по-нашему, из областного центра в столицу нацреспублики) мы летели на гигантском Боинге-787, который обычно ставят на линии из Европы в Америку.

В Синьцзяне, где раньше передвигались в основном с караванами, в десятки раз выросла сеть автодорог - до 600 тыс. км. Регион пронизан железными дорогами, сейчас планируется соединить одной из них Китай и Пакистан, причем пройдет она через Гималаи на высоте 5 км. Высокоскоростные поезда здесь летают со скоростью 350 км/ч. Сейчас идут испытания следующего поколения - до 500 км/ч. А в вакуумном туннеле между Шанхаем и Ханчжоу длиной 150 км поезда на магнитной подвеске будут развивать скорость до 1000 км/ч, линию введут в эксплуатацию к 2035 году. Для сравнения: скорость "Сапсана", которым мы так гордимся, - 200 км/ч.

Вообще во время этой поездки я часто ловил себя на ощущении, что Китай сегодня - это уже какой-то другой мир. Редакция газеты провинции Шэнси (типа нашей областной газеты). Огромный экран с графиками и диаграммами. "ИИ отслеживает выход в соцсети любого пользователя на территории нашей провинции. Все их новости или сообщения попадают к нам в ленту, и, если они заслуживают внимания, тут же подключаются наши журналисты. Так мы повышаем оперативность - сегодня в информационном поле часто важны даже секунды", - поясняет редактор. А вскоре директор сельхозпредприятия Янлин уже рассказывает про умное сельское хозяйство - управление облаками, интеллектуальные теплицы и "солнечный ум".

Редакция провинциальной газеты. Информация от любого пользователя, вышедшего в Сеть, мгновенно попадает сюдаи анализируется ИИ. Если ее находят заслуживающей внимания - к "раскрутке" новости подключаются журналисты. Фото: Игорь Черняк

Перечень того, что сделано в СУАР, можно перечислять долго. Мне лично запомнилась такая цифра: здесь появилось 92 музея - еще недавно не было ни одного.

В музее городского планирования Урумчи чувствуешь себя как у нас в Центре управления полетами. Когда коллега отправил домой свое фото на фоне гигантского экрана с десятком мигающих графиков и макетом города, где каждое здание в миниатюре, его жена в ответ прислала эсэмэску: "Это точно Китай, а не Эмираты?".

Говорят, в 1980-х даже Пекин был большой деревней. А тут - провинция. То есть, все это появилось за какие-то 30 лет.

"Мы переживаем лучший период в истории своего существования", - говорит гид-уйгур, и это похоже на правду.

Откуда деньги? Очевидно, что центральное правительство на Синьцзяне не экономит. Плюс 19 богатых городов на востоке и юге Китая обязали выбрать себе "пару" среди уездов СУАР и вкладывать в них - от 0,3 до 0,6% своего бюджета. В итоге в стране сегодня, пожалуй, нет региона, столь бурно развивавшегося в последние годы. И региональный ВВП, и доходы граждан заметно выросли, а в 2020 году в Синьцзяне, как и во всей КНР, было объявлено о победе над бедностью.

Выездной суд в китайской деревне. СУАР, 2016 г. Фото: Игорь Черняк

Выбить почву из-под ног

"Благодаря политике центральных китайских властей экономика СУАР развивается высокими темпами, растет благосостояние населения, что выбивает почву из-под ног у пропагандистов идей "Восточного Туркестана" и значительно сокращает число его сторонников. Все больше жителей понимает, что беспорядки, которые пытались провоцировать враждебные силы, могут принести только вред и экономические убытки", - подчеркнул замдиректора Канцелярии по внешним делам СУАР Шан Шию.

Наряду с экономическими мерами в борьбе с терроризмом власти применяют и жесткие меры безопасности. Но упор - на профилактику.

- А все-таки откуда пошли слухи про концлагеря? - спрашиваем у секретаря Канцелярии по внешним делам СУАР Сюй Гуйсяна.

- До 2016 года в Синьцзяне был совершена серия терактов, причина которых - религиозный экстремизм. Радикалы провоцировали народ выступать против власти. Говорили, что дороги и мосты нехаляльные, потому их надо разрушать. А если убивать не мусульман, попадешь в рай, там вино, женщины и вообще хорошо. Особенно часто это случалось в южных районах, где образованность низкая и люди сами не могли разобраться. Плюс было подстрекательство извне. Потому мы начали кампанию по дерадикализации. Тех, кто организовывал теракты и в них участвовал, наказывали по всей строгости закона, а заблуждавшихся или совершивших не очень тяжкие преступления направляли в центры профессиональной подготовки. Там они обучались новым профессиям, а параллельно изучали законы, религию, улучшали китайский язык. Раз в неделю их могли навещать родственники, при необходимости можно было отпроситься домой. Срок обучения - 6 месяцев, потом экзамены. Повторяю: это скорее школы, с бесплатным обучением, питанием, проживанием, а не лагеря, как их представляют западные СМИ. Да, в тяжелые периоды приходится применять экстренные меры. Но мы считаем, такие меры себя оправдали: некоторые выпускники занялись бизнесом, другим мы помогли с трудоустройством. Когда теракты прекратились, необходимость в подобных центрах отпала, и здания, в которых они находились, сегодня используются как средние школы.

Так выглядел центр профессиональной подготовки, где переучивали тех, кого считали заблуждавшимися. Фото: Игорь Черняк