Нимб консерватора. Можно ли спасти заброшенные храмы и усадьбы?
"Самое сложное, когда приходит на реставрацию икона из неотапливаемого помещения. А если еще и кровля текла... Мы иконы просушивали, чтобы их обработать от плесени. Иначе красочный слой будет отходить, осыпаться, - говорит Федосова. - Процесс небыстрый. Но первый результат есть. После расчистки потемневшей олифы этот нимб будет огненно-золотым, кроме мест с небольшими утратами..."
В поисках "охранной грамоты"
В фокусе внимания Центра консервации и возрождения архитектурного наследия в основном ничейные полуразвалившиеся старинные усадьбы, церкви, постройки, которые не удостоились "охранной грамоты" памятника, официально включенного в список мирового наследия ЮНЕСКО или в списки памятников федерального или регионального значения. Многие из них - ничейные. На юридическом языке такие объекты зовут "бесхозяйными". Будь они в больших городах, их участь скорее всего была бы решена давно. И не факт, что в пользу сохранения - цена земли в мегаполисах дорога. Но те, которыми занимается Центр консервации, располагаются в провинции, в основном - в Центральной части России, в пустеющих деревнях, до которых не всякий грузовик по весне доедет. Как говорит директор Центра консервации Евгений Соседов, критерий выбора - художественная, культурная, историческая ценность.
Таких объектов только в Центральной России не сотни - тысячи. Среди них и та самая усадьба Нероново, что под Солигаличем, в двухстах километрах от Костромы, и усадьба Пущино-на-Оке, тоже XVIII века, и деревянная Масловская мельница в Псковской области, и часовня-усыпальница в Бобриках, и Успенский собор в Перемышле под Калугой...
Что скромная некоммерческая организация, пусть и опирающаяся на ученых, архитекторов, реставраторов, волонтеров, может сделать в ситуации "ухода" архитектурного наследия русской провинции? Средств на реставрацию нет ни у них, ни у местных властей, ни у церкви. И тогда центр решил стать "консерватором". В том смысле, что если ты не можешь сделать ничего, делай то, что можешь. Не можем восстановить старинную усадьбу, но хотя бы крышу починим, выросшие на ней деревья уберем, укрепим конструкции... Хотя бы остановим процесс разрушения. "Консерваторы" - за то, чтобы собирать камни здесь и сейчас. Гений места, он, знаете, тоже живой. И жив, похоже, пока есть "нити", которые связывают в единое целое природу, ее ландшафт, человека, культуру и ее памятники.
Понятно, что многое зависит от "статуса" памятника. Иначе говоря, от того, кому он принадлежит: государству, частникам или вовсе бесхозный. И если "бесхозяйный", то многое зависит от отношения местных людей, их готовности включаться и помогать. Если памятник в собственности государства или региона, можно добиваться включения его в Федеральную программу консервации объектов культурного наследия. Создание такой долгосрочной программы правительство утвердило 23 января 2021 года. В 2022 году она стартовала. Среди первых законсервированных объектов - шедевры архитектора Николая Львова в Ивановке, Горнице, Теплом... 33 объекта на консервацию в 2023 году отобраны по предложению Центра консервации ВООПиК.
Говоря об алгоритме работ по консервации "бесхозяйных" бъектов, Евгений Соседов, директор центра, отмечает, что все начинается с мониторинга и выбора самых ценных памятников в аварийном состоянии, продолжается взаимодействием с местными сообществами, разработкой проекта консервации, его сметы, затем - сбор денег, выбор подрядчика, организация и контроль за качеством и ходом работы.
Надо сказать, что ВООПиКбыло не первой организацией, которая заинтересовалась "уходящей натурой" архитектуры провинциальной России. Среди первых, конечно, был Игорь Грабарь, позже ставший директором Третьяковской галереи. Но если говорить о середине ХХ века, то эстафету подхватил Институт искусствознания, который с 1967 года готовит и выпускает Свод памятников архитектуры и монументального искусства. За полвека вышло 15 томов, посвященных художественному наследию Брянской, Ивановской, Смоленской, Тверской, Владимирской областей. Описание памятников, их истории и нынешнего состояния помогают создать научную базу Единого госреестра объектов культурного наследия народов России.
Ученые Института искусствознания стали союзниками Центра консервации и возрождения архитектурного наследия. Затем пришли реставраторы и художники. С ними - и волонтеры.
Идеальный ансамбль
Вопрос, что вдохновляет реставраторов, работающих на волонтерских началах над почти пятьюдесятью иконами из иконостаса церкви Вознесения в Неронове, выглядит бестактным. Это все равно что поинтересоваться у реаниматора, что его воодушевляет в профессии. Поэтому я слушаю рассказ Натальи Федосовой про старинную усадьбу Черевиных под Костромой, про огромную библиотеку и картинную галерею в доме, изящный иконостас для усадебной церкви, который заказан был лучшим костромским мастерам того времени.
И когда я ее спрашиваю, надеется ли она, что иконостас удастся сохранить, Федосова вдруг говорит: "Это идеальный вариант".
"Сегодня даже в действующих храмах, если иконостас на две трети утрачен, обычно заказывают иконописцам новый, - объясняет Наталья Федосова. - В Неронове ситуация уникальная. Заброшенный этот храм не принадлежит государству и не находится на балансе у РПЦ. Когда церковь будет законсервирована и отреставрирована, когда не будет протечек кровли, будет отреставрирован сам иконостас, можно будет вернуть иконы конца XVIII века. А утраченные произведения - реконструировать. Восстановить иконы в стилистике XVIII века. Фактически такого опыта у нас нигде еще не было.
Почему это возможно в этом памятнике? Дело в том, что до 1980-х годов церковь была действующей. Сохранились фотографии, на которых все иконы видны. У нас есть сохранившиеся иконы храма, где понятна техника мастеров, пигменты, которые они использовали. Это позволяет художникам реконструировать утраченные иконы, выдержав стилистику, в какой они были написаны. Есть шанс воссоздать не только архитектуру, но и весь ансамбль памятника в его целостности.
Но начинать надо, конечно, с сохранения самого здания, с ремонта кровли. Это дает надежду, что храм доживет до момента не только консервации, но и реставрации".
Это похоже на "Скорую помощь"
Институт искусствознания составляет Свод памятников архитектуры и монументального искусства, насколько важен их юридический статус?
Алексей Гриц, руководитель сектора Свода памятников Госинститута искусствознания: Есть усадьбы, церкви, строения, которые не обладают юридическим статусом памятника, но имеют художественную ценность. Естественно, мы их изучаем, описываем, фиксируем состояние... Число объектов, которые нуждаются в такой работе, колоссально. Поэтому Евгений Соседов и его коллеги из Центра консервации обратились к нам.
Главная проблема - это выбор памятника?
Алексей Гриц: Да. Сразу начинаешь думать: может, нужно и этот объект взять в консервацию, и тот, и тот... Центр отобрал топовые вещи. Среди них и архитектурные объекты, и живопись, и иконы. Иконостас в усадьбе Нероново просто музейного уровня. Все это нужно спасать.
Если это вещи музейного уровня, наверное, они могли бы заинтересовать музеи...
Алексей Гриц: Если речь об иконостасе из церкви в Нероново, то он ничей, бесхозный. Но как вы себе это представляете? Приедут музейщики и просто заберут?
Им тут же скажут, что они разрушают храм...
Алексей Гриц: Храм уже заброшенный. Но даже если бы какой-то музей взялся спасать эти иконы, он вынужден был бы оставить пустые рамы иконостаса. И кроме того, это сотни, тысячи объектов... У нас музеев столько нет.
Идея проекта консервации в том, чтобы сохранить художественное наследие в тех местах, где оно создавалось. Чтобы сохранить иконостас, надо сохранить здание, поэтому начинаем с ремонта крыши.
Но у патриархии есть же программа восстановления сельских храмов?
Алексей Гриц: Есть. Но они так же должны выбирать, какие храмы восстанавливать в первую очередь. Зачем им полуразрушенная церковь в опустевшем селе?
Логично строить храм около торгового центра в большом городе...
Алексей Гриц: Это можно понять. Восстановит церковь храм, а вокруг луг и лес. Если люди далеко живут, кто ходить-то будет? Что дальше?
Починит крышу храма Центр консервации, что дальше?
Алексей Гриц: Никто не знает, что дальше. Но давайте гибель памятника отсрочим. А дальше следующее поколение будет решать.
Похоже на паллиативную медицину...
Алексей Гриц: Нет. Скорее на "Скорую помощь". Паллиативная медицина работает с теми, кого нельзя спасти, но чьи страдания можно облегчить. Памятники искусства и архитектуры можно спасти. Консервация - это первый шаг к спасению.
Вы можете привести примеры такого спасения?
Алексей Гриц: Хотя бы общественный проект "Общее дело", инициатором которого, если не ошибаюсь, стал священник Алексей Яковлев. Они занимаются восстановлением деревянных церквей на Русском Севере...
Другой пример удачной работы - "Том Сойер фест" в Нижнем Новгороде. Благодаря волонтерам феста в Нижнем удалось сохранить небольшой квартал старинной застройки. Там совершенно замечательные здания. Этот проект был поддержан властями, но все началось с общественного движения. Результат вполне вдохновляющий.
- 40 памятников включены в Федеральную программу консервации за 2021-2023 годы;
- 70 объектов планируется законсервировать в 2023 году;
- 33 из них отобраны по предложениям Центра консервации ВООПИК;
- на 56 объектах работы по консервации профинансировало Министерство культуры России.