Поделиться
В 2020 году Россия поднялась в мировом индексе благотворительности со 112-го на 67 место. Сейчас такие подсчеты вести сложнее, ведь все, что имеет отношение к СВО, в мировые рейтинги не попадает. При этом опросы говорят, что в целом по стране 71 процент граждан за последний год хоть раз, но оказывал какую-то благотворительную поддержку. Наше собственное исследование показало: более 80 процентов тюменских предпринимателей имеют опыт оказания помощи, сбора средств на различные цели. Еще 10 процентов отметили, что делали это, но не считают необходимым рассказывать о такой активности.
Да, эта деятельность трансформируется. В условиях ограниченности финансовых средств даже крупные компании переходят от корпоративной благотворительности к корпоративному добровольчеству: за волонтерство сотрудники получают бонусы, им дают право самим выбрать благополучателя. И, наверное, это правильно. Не только потому, что всех невозможно обогреть и накормить. Благотворительная помощь должна мотивировать к соучастию, а не к потребительству. 43,6 процента наших респондентов заявили, что готовы помогать в первую очередь тем, кто сам понимает механизм решения проблемы, 42,7 - выступают за адресность такой помощи. При этом почти треть опрошенных предпочла бы вести такую работу не от случая к случаю, а как системный финансовый или материальный ответ компании на призыв о помощи от НКО или учреждений социальной сферы.
Но сокращение финансовых потоков от крупного бизнеса очевидно. Более 60 процентов опрошенных тюменских предпринимателей отметили, что недостаток средств, отсутствие финансовых и налоговых льгот являются для них факторами, препятствующими осуществлению благотворительной деятельности. Действительно, никаких особых преференций для бизнеса нет. Символический один процент от налогооблагаемой базы приемлем только для очень крупных дарителей, для остальных это лишняя головная боль при формировании отчетов. Поэтому в условиях дефицита средств, ухода международных компаний и снижения платежеспособности населения многие благотворительные фонды все больше переключаются на госгранты и закупки. У нас, например, по итогам прошлого года на целевые и грантовые программы было направлено более 30 миллионов рублей.
У грантовой модели много плюсов, но есть и минусы. Любой проект неизбежно завершается, а что дальше? Надо запускать следующий, но получит ли он снова грант? Программы организуются не всегда и не всем понятным образом, рейтинги претендентов выстраивают чиновники. Такой подход считается объективным: мол, независимые внешние эксперты не знают ситуации в регионе. И изменить эту точку зрения пока не получается.
Казалось, что с введением термина "социально ориентированные некоммерческие организации" многое встанет на свои места, более ясно определится сфера благотворительности. Но в итоге часть активных общественных организаций, которые под заданные параметры не подошли, осталась за бортом. Сложилась такая ситуация: НКО может войти в реестр социально ориентированных, только получив государственную поддержку. Я не согласна с экспертами, заявляющими, что НКО "хотят на ручки" к государству, что надо установить для них дополнительные ограничения в получении финансовой помощи. Рамки всегда сужают поле деятельности.
Вообще, на мой взгляд, благотворительность - это все-таки про душу, а не про деньги и экономику. У экономики достаточно своих ресурсов для решения социальных проблем. Благотворительность - решение взрослого, самодостаточного человека. И эта потребность, как бы ни менялась экономическая ситуация, у людей все равно сохранится.