Глава ФТС: Поток контейнерных грузов на Дальнем Востоке вырос на четверть
Руслан Валентинович, разворот с запада на восток свершился. Поток грузов в контейнерах через дальневосточные порты вырос?
Руслан Давыдов: За восемь месяцев у нас 765 тыс. контейнеров проехало через порты Дальнего Востока в обоих направлениях. Рост почти на четверть по сравнению с прошлым годом. В данном случае мы имеем в виду импортно-экспортные грузы. По импорту сейчас 440 тыс. контейнеров, по экспорту - 320 тыс. Импорт вырос на 28%, экспорт, соответственно, на 16,5%. Я думаю, что до конца года показатели еще подрастут. Логистика поменялась, и теперь товар идет через Дальний Восток - так быстрее. Общий срок доставки грузов составляет в среднем 14 суток, а раньше нужно было 45 суток, чтобы довезти контейнер через Санкт-Петербург до центрального региона. РЖД работают хорошо, ритмично.
Структура импорта и экспорта поменялась по сравнению с прошлым годом?
Руслан Давыдов: Если говорить по Восточному полигону, то совершенно точно выросла доля контейнеров. Через морские пункты пропуска грузооборот увеличился на 7,5%, железнодорожные - 27%, а автомобильные - в два с половиной раза. Если брать Дальний Восток, то у нас там структура перевозок товаров такая: примерно 78% объема - это морские перевозки, около 20% - ж/д и всего 2% - автомобили.
Тем не менее, спрос на автоперевозки растет. Планируется ли еще как-то увеличивать пропускную способность погранпунктов в ДФО?
Руслан Давыдов: Да, и мы сейчас находимся в процессе. Это довольно серьезная работа, ответственным ведомством за строительство и реконструкцию пунктов пропуска определен Минтранс. По сути дела весь Дальний Восток - это сплошная реконструкция и работа по повышению пропускной способности пунктов пропуска вплоть до 2026-2027 годов. Практически все пункты пропуска сейчас модернизируют.
В работе по повышению пропускной способности приграничной инфраструктуры очень многое зависит еще от партнеров, от китайской стороны в первую очередь. К примеру, пункт пропуска Забайкальск раньше работал по двенадцать часов - с девяти до девяти. Поскольку мы импортное направление, то у нас контроль грузов всегда более строгий, жесткий и тщательный, это в любой стране мира так. И вот с 15 мая этого года мы с китайскими партнерами договорились и перешли на круглосуточный режим работы. Очень сильно помог в этом плане визит лидера государства Си Цзиньпина. После этого пропускная способность выросла более чем в два с половиной раза. Если раньше мы 280 машин в два направления пропускали, после перехода на круглые сутки и усиления в пиковое значение летом, когда шла спецтехника, в оба направления шло уже до 700 машин.
Рост внешней торговли является одним из самых серьезных драйверов экономического роста. Поэтому от пропускной способности пунктов пропуска и их инфраструктуры, конечно, очень многое зависит.
Каковы особенности работы у таможни на Дальнем Востоке? Какая контрабанда идет?
Руслан Давыдов: Специализация Дальнего Востока обусловлена спецификой региона. Что у всех на слуху: женьшень, бивни мамонта, объекты СИТЕС. Это такие броские сюжеты, но я бы не сказал, что они составляют основу нашей борьбы с контрабандой. Если мы посмотрим на уголовные составы, с которыми мы наделены полномочиями бороться, то увидим, что это неуплата таможенных платежей, на бытовом языке - контрабанда товаров народного потребления. Наверное, по объемам это для нас одно из ключевых направлений работы.
Специфика Дальнего Востока - это, конечно, морепродукты, незаконный вывоз водных биологических ресурсов. Также это выводы на офшорные счета валютной выручки. Контрабанда леса, ценных пород древесины, которая произрастает тоже на Дальнем Востоке: ясень, дуб. Подделывают сертификаты и под видом березы пытаются провозить ценные породы. Схем в контрабанде хватает, и все секреты борьбы с ней мы пока раскрывать не станем.
А что сегодня происходит с таможенным конфискатом?
Руслан Давыдов: Начнем с того, что конфискат уже в специальных магазинах не купишь, как это было в 1990-х. Сейчас мы часть этих товаров передаем в Росимущество, а также в детские дома и на нужды СВО. Очень распространенное явление - контрафактные сигареты. Одна фура табака может стоить миллион долларов.
Что делаете с сигаретами?
Руслан Давыдов: Есть обращения от общественников отправлять их бойцам СВО. Но это делается по решению суда. Кстати, по решению суда несколько партий мы уже передавали.
Если говорить в целом о передаче конфискованных товаров, всего в течение 2023 года исполнено 8,5 тыс. судебных актов, в уполномоченные органы, переданы товары на сумму 2,5 млрд рублей. Непосредственно таможенными органами в детские дома, дома престарелых и другие некоммерческие организации гуманитарной направленности, а также Народному фронту безвозмездно передано обращенных в федеральную собственность товаров на 78 млн рублей. Это одежда, обувь, санитарно-гигиенические изделия, спортивный инвентарь, товары бытового назначения, горюче-смазочные материалы.
Разница в цифрах вызвана тем, что если у таких товаров нет документов, подтверждающих безопасность, мы не можем передать их в детский дом или больницу. К сожалению, контрафакта хватает, он перехватывается в основном нашими мобильными группами.
Когда вводили режим параллельного импорта, некоторые эксперты высказывали мысли, что теперь возродится челночный бизнес, и мы в этом плане вернемся в 1990-е. Появились челноки?
Руслан Давыдов: Так называемый челночный бизнес очень сильно подкосил COVID. После того, как открыли Китай, мы снова видим какие-то попытки организовывать подобные группы, но это, конечно, ни в какое сравнение не идет с тем, что представлял из себя челночный бизнес в конце 20-го века. Я тут хотел бы небольшую ремарку сделать по поводу того, что граждан, оказавшихся в сложном экономическом положении, просто используют организаторы всех этих незаконных схем, когда товары из торгового оборота ввозятся под видом товаров для личного пользования.
Что происходит? В Китае закупили партию товара, арендовали автобус, на этом автобусе вывезли туда пятьдесят человек. Автобус возвращается, и несколько таких ходок за один день они умудрялись раньше делать. За ним еще идет грузовик с товаром, останавливается в пунктах пропуска и товар уже весь разложен по партиям. И эти мелкие партии граждане руками уже переносят через границу.
Но тут не людей надо ругать на Дальнем Востоке, которые остались без работы, и таким образом себе на хлеб зарабатывают, а бороться с организаторами незаконных схем.
В первом полугодии таможенные платежи в федеральный бюджет снизились на 17% к аналогичному показателю прошлого года. Так, было собрано 2,8 млрд руб. А вот за июль показатели уже выросли на 30%. С чем вы это связываете?
Руслан Давыдов: Во-первых, когда мы год к году сравниваем показатели за последние шесть лет, то должны понимать, что у нас в эти годы происходит налоговый маневр. Каждый год в течение шести лет примерно на 16% сокращается размер пошлины на нефть и нефтепродукты и переходит в налог на добычу полезных ископаемых. То есть в любом случае суммы таможенных доходов от экспорта нефти и нефтепродуктов уменьшаются, но соответственно растут налоговые платежи.
Этот год последний для налогового маневра. Первые два месяца действительно была сильная просадка по платежам именно по экспорту. Но мы видим, как хорошо идет импорт, он существенно превышает прошлогодние показатели и по весу и по стоимости.
Первые четыре месяца мы отставали от прогнозного задания, а вот с мая вошли в зеленую зону. По августу перевыполнение прогнозного задания на 78 млрд руб. Мы надеемся все-таки до конца года все отставания наверстать и войти в график.
Как сейчас складываются отношения с недружественными странами?
Руслан Давыдов: Если мы говорим о торговле с Европой, наш рынок они осваивали несколько десятилетий, изучали особенности поведения российского потребителя, рекламу формировали. То есть рынок под себя подстраивали и внезапно сами от него отказались. Это напоминает знаменитую повесть Булгакова "Роковые яйца". Вдруг раз и сами нас покинули.
Что касается статистики, то еще 10 лет назад доля стран Евросоюза в нашей торговле была более 50%. В 2021 году она упала до 36%, в 2022 году, когда еще сохранялись поставки нефти и энергоносителей, - до 33%, а на текущую дату - уже 16%.
Доля ЕС будет и дальше снижаться?
Руслан Давыдов: Я думаю, что если на самом деле Европа захочет торговать, то и мы торговать будем. У нас есть то, что им необходимо и у них есть товары, которые нам нужны. Сейчас они не продают нам оборудование, средства производства. Доходит до того, что лекарства некоторые запрещают. Это особенно касается американцев. Хотя в целом по импорту лекарств ситуация неплохая, сильного падения импорта не наблюдается.
Как сейчас взаимодействуете с коллегами из недружественных стран?
Руслан Давыдов: В прошлом году в Брюсселе на совете Всемирной таможенной организации нас пытались исключить из организации и всячески дискредитировать. Мы взносы платим регулярно, и оснований для исключения нет, поэтому ничего у них не вышло. А в этом году в таможенном сообществе все уже подустали от украинской темы. Все понимают, что санкции вредят экономике их стран, это не выход. Тем более мы - почти континент, как нас заблокировать? Зачем им губить свою экономику ради американцев? Да и на чем основан экономический рост Европы? На дешёвом российском сырье. Еще при Иване Грозном такое сотрудничество началось. Вся Европа жила, росла и развивалась на нашем сырье. А теперь они нам заявляют, что нам какие-то товары не продадут. Вот мы и можем наблюдать, как китайский автопром с легкостью заменил европейские машины.
Какие риски вам видятся в перераспределении логистических цепочек?
Руслан Давыдов: Риски эти мы купируем нашей работой. Например, на Верхнем Ларсе мы на днях побили очередной рекорд пропускной способности. За сутки пропустили в обе стороны 1421 грузовик. Это очень загруженный погранпереход. Грузы идут из Турции, Ирана и других стран, в том числе транзитом. Всегда востребованность этой дороги была очень высокой. Пропускная способность пункта по паспорту была 170 грузовиков, а сейчас мы оформляем под 1,5 тысячи в обе стороны. Мой прогноз, какие бы ни происходили события, эта дорога будет востребована всегда.
За счет чего вырос поток?
Руслан Давыдов: Повышению пропускной способности этого пункта пропуска способствовала его реконструкция, совместная наша работа с пограничниками, Минтрансом. Там еще до конца года работы будут вестись. Когда мы закончим с физической инфраструктурой, будем внедрять там цифровизацию, внедрять разработанную нами концепцию интеллектуального пункта пропуска.
К слову, такая работа уже ведется в пункте пропуска Тагиркент-Казмаляр, где мы тестируем потоковый инспекционно-досмотровый комплекс (ИДК). Уже более 3 тыс. сканирований провели. Это низкоактивные сканирования, то есть водитель может не выходить из машины. Производительность таких ИДК в разы больше, чем у традиционных. Технология работает, причем на наших ускорителях. Потоковый ИДК - основное ядро интеллектуального пункта пропуска. Кстати, это еще и профилактическая работа: нарушители сопоставляют свои выгоды и риски. Если перевозчик понимает, что машину просканируют, и он не провезет компьютеры под видом зеленого горошка, снижается сам потенциал риска нарушений.
А для целей безопасностей ИДК могут использоваться? Ведь теракт на Крымском мосту устроили именно с использованием грузовика.
Руслан Давыдов: Конечно, усилили группировку ИДК. Мы работаем в этих случаях под руководством Федеральной службы безопасности, для них выполняем эти задачи, так как у нас на вооружении есть флот ИДК. Сейчас 21 мобильный ИДК таможенных органов работает исключительно на безопасность.
Обсуждается понижение порога беспошлинного ввоза товаров интернет торговли с 1000 до 200 долларов? Почему нужно снизить?
Руслан Давыдов: Мы подведомственная служба Минфина и проводим общие, скоординированные в том числе с ЕАЭС, решения. Вместе с тем, интернет торговля сложилась в отдельный вид торговли и мне кажется, что концептуально неверно смешивать ее с товарами для личного пользования. В Евросоюзе с 2021 года взимают НДС со всех посылок. В Казахстане также по стране назначения берут НДС. Мы когда-нибудь придем к системному урегулированию этого вопроса на всем пространстве Евразийского экономического союза.