Когда АПК перейдет на российские семена

В соответствии с доктриной продовольственной безопасности через семь лет доля отечественных семян на рынке должна достичь 75 процентов. Пока же практически вся сахарная свекла, а также семена овощей и подсолнечника в российских полях имеют иностранное происхождение. Почти половина семян картофеля и кукурузы также поступает из-за границы. Иная картина разве что с зерновыми: посевной фонд в основном российский. Последние десятилетия отечественное семеноводство переживало не лучшие времена. Как меняется ситуация сегодня? Об этом наш разговор с директором Калужского НИИ сельского хозяйства - филиала ФГБНУ "ФИЦ картофеля имени А. Г. Лорха" Владимиром Мазуровым.

Недавно была свидетелем разговора покупателей картофеля на рынке. Мужчина, увидев "синеглазку", вспоминал, какой от нее шел запах, когда мама варила эту картошку в детстве. А женщина рассказала, что бабушка выращивала "чугунку", клубни которой темного, почти фиолетового цвета, внутри же она снежно-белая. Эти ностальгические воспоминания прервал продавец, заявивший, что давно перешел на импортные семена: мол, и урожайнее, и вкуснее, а "синеглазкой" пусть занимаются те, кому делать нечего. В завязавшемся споре победили сторонники импорта. Есть ли российские сорта картофеля, способные конкурировать с иностранцами?

Владимир Мазуров: Отечественные сорта не всегда хуже, а по устойчивости зачастую и лучше импортных. Сорт "чугунка" - это селекция 20-30-х годов прошлого века, сорт малоурожайный и очень чувствительный к фитофторе. "Синеглазка" действительно была популярна в прошлом веке. Но с тех пор появилось много новых российских сортов. Сегодня наши селекционеры предлагают картофель под различные требования, в том числе разного цвета, с разного цвета мякотью. Но у нас и иностранных коллег были разные подходы. Раньше у нас делали ставку больше на столовые сорта, только сейчас - на сорта для переработки.

Есть и такой момент: европейские селекционеры разрабатывают сорт, а далее с ним работают технологи, которые вырабатывают грамотные, оптимальные подходы к его выращиванию. У нас же не было этого технологического звена, а сами научные работники, создав новый сорт, не давали рекомендаций по его выращиванию, не давали советов по технологии возделывания. К тому же иностранцы сразу закладывают в технологии выращивания довольно значительное количество обработок пестицидами и так далее. У нас же было главное условие - вывести устойчивый сорт.

В нашем НИИ за последнее время выведены четыре новых сорта картофеля. В прошлом году в Государственный реестр селекционных достижений, допущенных к использованию, был внесен еще один сорт - "бабынинский". Сейчас его выращивают в трех хозяйствах Калужской области. Потребителю он понравился: среднеспелый, устойчивый к болезням, урожайный, с популярной сегодня желтой мякотью. И по вкусу пришелся как профессиональным дегустаторам, так и просто любителям картошки. В 2024 году будем передавать на государственные испытания новый сорт картофеля - "каперос". Сейчас идет накопление материала, этапы селекции пройдены.

Мы слишком долго кормили иностранных селекционеров - и забыли про российских ученых

Сегодня создание новых сортов - одно из важнейших направлений развития сельского хозяйства, повышения урожайности как инновация наряду с другими новшествами. Все же самая большая прибавка в урожае сегодня получена за счет селекционеров. Да, машины новые пришли, да, удобрения и технологии выращивания. Но глобально прибавка произошла за счет внедрения новых сортов и гибридов в растениеводстве.

Разговаривая с фермерами, часто слышу, что пока на отечественные сорта переходить не готовы: мол, они хуже. В хозяйствах сегодня в основном сорта импортные: закупленные ранее и выращенные на российской земле. Но их ведь можно использовать лишь до трех репродукций - после они во многом теряют свои достоинства. Может, потом аграрии активнее начнут использовать семена сортов отечественной селекции?

Владимир Мазуров: Я бы поспорил с фермерами. Есть проблема по импортозамещению, согласен. И она обострилась, если учесть, что с Западом мы сегодня раздруживаемся. Мы слишком долго кормили иностранных селекционеров и забыли про российских ученых. Их недофинансировали, уповая на то, что Запад нам поможет. Такая тенденция была в отношении ко всему сельскому хозяйству, когда большой руководитель страны говорил: "А зачем мне ваше сельское хозяйство? Я за нефть все куплю". Сегодня пришли к осознанию, насколько все это было неправильно. 2014 год - еще один этап, когда страна ввела запрет на ввоз продовольствия, что позволило развивать свое производство. Зависимость по разным культурам разная. Хорошо, что по зерновым и зернобобовым на 90 процентов и более обеспечены своими семенами. Самая большая засада - сахарная свекла, но и тут сейчас уже есть подвижки. Картофель отечественных сортов тоже есть, и наш ФИЦ много для этого сделал. Есть программы господдержки. Однако глобально пока не можем избавиться от импорта, но мы в пути. Я думаю, осознание пришло, что это необходимо делать, что надо поддерживать ученых, развивать собственное семеноводство и не думать, что нас кто-то будет кормить. Есть и продовольственная доктрина, где четко прописано: должно быть 75 процентов отечественных семян.

Но ведь есть и проблема с объемами посадочного материала новых сортов отечественной селекции. Часто аграрии отказываются от экспериментов с российскими новыми сортами просто из опасений, что не смогут закупить семенной материал в нужном количестве…

Владимир Мазуров: В этом деле есть два момента. Это выведение сорта, на что уходит 10-12 лет. Но существенная проблема состоит в том, что помимо наличия самого сорта его еще надо размножить. Этим должны заниматься семеноводческие хозяйства. У нас есть сорта хорошие по качеству, не уступающие зарубежным, но нет семян. Раньше существовала стройная советская система семеноводства. И мы были ее частью. Это была пирамида: сначала институт - оригинатор, потом семеноводческие хозяйства. Селекционер сорт создал, зарегистрировал - и уже на этапе его регистрации шли разнарядки в семеноводческие хозяйства. Мы понимали, что должны произвести тысячу тонн суперэлиты, отдать в элитхоз, где ее производят, и далее - по хозяйствам. Потом это дело разрушилось. Все это понимают: и производители, и власти.

Мы раньше были структурой Россельхозакадемии ВАСХНИЛ, потом - РАСХН. Когда его закрыли, мы перешли в Федеральное агентство научных организаций - ФАНО, потом стали структурой Минобразования. Как вообще выжили? В 2022 году нас перевели в Минсельхоз. Это логично: Минсельхоз ближе к тому, чем и для кого мы должны заниматься. Надежда на развитие есть.

По некоторым вещам точки невозврата, может, уже и пройдены. В селекции ведь очень важна преемственность. А сельскохозяйственная наука пострадала вдвойне, ведь она существует на стыке двух отраслей, оказавшихся непрестижными: и наука была непрестижна, и сельское хозяйство было непрестижно. Тут остались люди, совсем седые, так скажем. В городе, может быть, преподаватели молодые есть. А нашего рода учреждения пострадали серьезно. Большинство объединили, что не всегда пошло на пользу делу.

Институт существует с 1920 года. Тут были и опытное поле, и опытная станция, Но мы прикладной НИИ - многопрофильный: на протяжении всего времени занимались разными вопросами сельского хозяйства. У нас есть такие направления исследований, как земледелие, картофель, семеноводство и селекция, кормопроизводство, животноводство, экономика. В целом мы комплексно охватываем все: начинаем с почвы - земледелие, потом - растение, далее - продукция растениеводства или корма - влияние на продукцию животноводства, экономика. Мы можем охватить весь цикл в отличие от монопрофильных институтов, где занимаются одним направлением. В какой-то степени это нас выручает. Селекционная работа ведется, и семеноводством занимаемся, и опыты для разных заказчиков проводим. Это большая работа по всем направлениям для нашего небольшого коллектива. Мы взаимодействуем с хозяйствами. Это очень важно, поскольку мы получаем от них некое задание - куда идти. Например, нам говорят, условно: картошка должна быть краснокожурая, продолговатая. Сделаем! И докажем, что не только на Западе все знают, но и наши ученые способны работать и что наши разработки состоятельны, наши исследования ничем не хуже.

А правда, что было и откровенное воровство наших сортов?

Владимир Мазуров: Так называемая карманная селекция присутствовала всегда. У нас разработок было очень много, но далеко не все внедрялись - меньше, чем на Западе. А самих идей было еще больше - это тоже факт. А вот там, может, и наоборот, но они умело пользовались нашими наработками. Даже те новые структуры, селекционные компании, которые создавались уже сейчас в России, новые иностранные семеноводческие компании, кроме того, что свое привозили, выкупали, переманивали многое у кого-то из старых селекционеров. Эти люди, наши ученые, возможно, надеялись, что, если они передадут свои наработки и сорта, потом их там будут размножать.