Полковой священник с позывным Черномор рассказал, почему его ждут в зоне СВО
А еще отец Василий известен как основатель и руководитель яхт-клуба: вместе с местными подростками (в основном из неполных и, мягко говоря, небогатых семей) зимой они изучали теорию морского дела и строили суда, а летом учились ими управлять в акватории ближайшего озера.
Узелок развязали
В феврале 2023-го батюшка ушел на службу добровольно мобилизованным офицером, проводил богослужения на передовых позициях в ЛНР, был ранен, а сейчас вернулся в Первоуральск на лечение. Но дома не засиживается - четыре прихода по-прежнему на его попечении.
Отец Василий, почему вы решили отправиться в зону СВО?
Отец Василий: Да как я мог сидеть в стороне?! Я офицер. Кто автомат на плече держал, тот вряд ли забудет это ощущение. И я, священник, как никто, понимаю, что ребятам нужно, и просто исполняю их запросы, начиная с разговора о состоянии души, о переживаниях, которые возникли в процессе выполнения боевых задач. Как человеку невоенному внутри себя все это уложить, чтобы выполнить требования Родины и командира? Один узелок развязали-разрубили, второй, а третий он сам, ему уже легче.
Как к вашему выбору отнеслись окружающие?
Отец Василий: Согласных оказалось мало, никто не встретил аплодисментами. Пришлось самого себя проверять через мнение окружающих. Эта проверка укрепляла мое решение, позволяла искать новые аргументы за. Самым сомневающимся я очень благодарен. Они помогли найти мотивацию, ее бы не хватило, если бы я через это не прошел. Когда мой старший сын Дмитрий, офицер запаса, отец троих детей, госслужащий, отказался от брони и тоже пошел на СВО, я ему сказал: твой выбор я всегда поддержу, только ты сделай его сам, до конца.
Нельзя сказать: давай завтра
Вы почувствовали, что нужны там, за ленточкой?
Отец Василий: Я прибыл в поселок под Кременной в феврале. До меня священники встречали воинов в период прохождения слаживания, потом отправлялись к ним на день-два. Приехав, я понял: запрос на постоянное присутствие есть, оставалось только приняться за дело.
За работой вас застал военкор, это фото облетело интернет: разговор с бойцом посреди лесной просеки. Ни специальной машины, ни палатки?
Отец Василий: В принципе, на первом этапе священнику нужна только сумка, где святая вода, требник для молебнов, святые дары, крестики, иконки. Литургию не совершить, но вполне достаточно для перемещения и работы. Ко мне подошел воин спросить о таинстве исповеди и причастия. Где застал вопрос, там его и решаем. Нет времени на подготовку, и нельзя сказать: давай завтра. Завтра вопрос может быть уже неважным, как и ответ.
Какие люди на СВО? Богатыри?
Отец Василий: Обычные: и богатыри, и слабые, и покрепче, как снаружи, так и внутри. Я не видел каких-то особенных. Все разные, как и в тылу. Но знаете, по зову сердца идут многие, кому воевать вроде бы не положено. Добиваются, доказывают. Знакомый обратился: отец Василий, помоги. Брат на СВО погиб, а я медкомиссию не пройду. Говорю, помочь не могу, ты сам пробивайся. У меня пара-тройка диагнозов есть, но, когда в военкомате спросили, как со здоровьем, я ответил: великолепно. Проверять не стали.
Внизу - тыл
Вы, потомственный офицер, ушли из армии в конце девяностых, когда ее разрушали изнутри и разворовывали обломки. Как отнеслись к тому, что армия в вашу жизнь вернулась?
Отец Василий: Обрадовался. Я уходил в сложившихся тогда условиях. Сейчас другая задача. Ее и решаю. Если я кому-то нужен, то я туда, как в вакуум, втянусь, перемещусь. Если нужнее в тылу - буду там. Острота нужды определит место моего присутствия.
Армия изменилась?
Отец Василий: Армия у нас такая, какая должна быть в этот период, она развивалась вместе с обществом. Сколько в ней идеологии, сколько патриотизма... Мы получили то, что получили. Радуемся и работаем с духовным и человеческим материалом. Это прекрасные люди, которые понимают ценность жизни и готовы защищать ее в лице своей матери, сестры, жены, детей. Они еще не вполне умеют служить, а мы не умеем с ними работать. Но это побеждается, все неумения реализуются в умения.
Через недовольство, неуспехи, препятствия куется настоящее мастерство владения оружием, своим духом, управления армией. И еще не надо забывать: передовая - верхний слой, а внизу - тыл. Общество выносит из себя, из нутра то, что появляется на фронте. Поэтому мы имеем уникальную возможность наблюдать, как меняется и общество тоже, как формируются новые ценности.
Когда-то вы служили замполитом, теперь полковым батюшкой. Задачи отличаются?
Отец Василий: Замполит занимается морально-психологическим состоянием воина, ему важна готовность выполнить боевую задачу, и на этом все. Священника интересует духовное состояние человека, от которого напрямую зависит психологическое. Наш внутренний резерв скрыт в духе, а не в душе. Душа - это объем, сосуд, а дух - то, что наполняет этот сосуд. Если человек духом крепок, если он понимает: вера и правда на его стороне, тогда он спокоен, он непобедимый воин. Он стиснет зубы в тот момент, когда нужно делать дело, а хочется вспоминать о маме, жене и теплой подушке. Его бесполезно убивать, он даже умрет так, что все остальные вырвутся из окопа и пойдут вперед - за него. Они выполнят задачу, победят.
Любовь победит
Мой знакомый участник Великой Отечественной как-то сказал: на войне атеистов нет. Вы согласны?
Отец Василий: Есть. Я не идеалист, я реалист, практик. Бывает, прямо там, на передовой, человек говорит: стоп, ко мне не приближаться, святой воды не надо. Но непосредственный контакт со смертью неизбежно меняет людей. Время и место играют основную роль в духовном формировании человека, который способен измениться, если он не труп и не сумасшедший. И это не потенциальная возможность, а реальная перспектива.
Очень трудный вопрос о будущем. Завершится, выполнив свои цели, СВО. Останутся два славянских народа, братских когда-то. Останется тщательно воспитанная в украинцах ненависть ко всему русскому. Что с этим делать?
Отец Василий: Когда два человека соединяются в семью, чтобы ее сохранить, достаточно одного любящего сердца. Здесь ситуация аналогичная. Никто на Красной площади не кричит: смерть хохлам! Никто на передовой не сжимает автомат с целью разорвать очередью противника. Этого достаточно, чтобы понять: любовь победит, семья будет сохранена. Если один выдержит, второе объятое ненавистью сердце, питаясь любовью, самопожертвованием, все равно придет к пониманию, что так нельзя. Ненавистью не победить - она разрушает изнутри. Победит народ, лишенный ненависти. Моя задача - лишить ненависти нас. Найду ее - вгрызусь, вырву.
Под Кременной были встречи, которые вы надолго запомните?
Отец Василий: В августе, уже после ранения, когда я возвращался в зону СВО с гуманитарной помощью, встретился с сыном Дмитрием. Со связью возникли проблемы, он кружил на машине, пока не увидел меня…
И еще, как ни удивительно, запомнилось общение с жителями. Не все радостно воспринимают приход нашей освободительной армии, таких меньшинство, но и их можно понять: разлом прошел по семьям, они разлучены с близкими. Говорят: мы ждали вас тогда, в 2014 году, почему вы не пришли? Но знаете, в результате выясняется: они более надежны, чем те, кто всегда готов встретить с распростертыми объятиями. Переживают более сердечно и понимают в итоге: мы тут не зря и армия не зря. Не потому, что я им что-то сказал, скорее, начинают чувствовать разницу между тем, как все было, когда та сторона владела территориями, и тем, что делают россияне.
Ребята меня всегда ждут
При каких обстоятельствах вас ранили?
Отец Василий: Мы возвращались с передовой, где я окроплял блиндажи. Потом переместились в место расположения штурмового отряда, с замполитом вручили государственную награду воину. Попив чайку, пообщавшись с бойцами, дождались темноты и выехали обратно. На половине пути в наш БТР, на котором находилось пять человек, попал снаряд. Слава Богу, все остались живы, обошлось без осколочных ранений. На самом деле это мелочи. Если Бог оставил возможность, нужно продолжать начатое, тем более закончено не все. Не только в СВО, но и в моих личных планах.
Тогда расскажите о планах…
Отец Василий: Да вот думаю: надо бы окончить Киевскую семинарию… экстерном. Дойти до Киева, и все. А серьезно… Я возвращался на фронт в августе, мне хотелось увидеть ребят, они меня всегда ждут. И, если появится больше двух недель свободного времени, буду стараться приезжать к ним вновь и вновь. Конечно, повезу гуманитарную помощь, с пустыми руками не поеду, тем более люди откликаются всегда. Но гораздо важнее незатухающие волны поддержки с тыла туда, за ленточку. Амплитуда добрых колебаний постоянно увеличивается.
Откуда у вас увлечение виндсерфингом, яхтами? Вы сухопутный человек, родились в селе под Читой, учились на Урале, служили в Забайкалье. И где сейчас яхты, которые вы строили, и те мальчишки?
Отец Василий: Кто-то оканчивает морское училище, кто-то стал чемпионом по тхэквондо, что после таких физических нагрузок неудивительно: когда до берега 300 метров, ветер тебя треплет, а надо руль держать. Яхты мы передали флотилии "Ковчег", она сейчас базируется в Екатеринбурге. А вообще яхты - просто этап в жизни. Я сухопутный человек, но если Господь что-то дает, то почему бы не взять? Я никуда специально не стремился. И на СВО тоже, просто написал заявление, собрал рюкзак и стал ждать. Только молился каждый вечер. И вот в один день три звонка: поезжайте. И все решилось.
Трудная тема для разговора - о тех, кто вернется с СВО. Нередко победители не могут найти свое место в мирной жизни. Как нам, обществу в целом, их встретить, как подготовиться?
Отец Василий: Мое личное убеждение - мы должны их простить. Это наша обязанность. Простить требования, колкие замечания, неудобные вопросы. Да, они будут больны, искалечены душой. Здесь большая работа для психологов, психиатров. Но это и общая задача. Мы знаем, как объединялись в братство те, кто прошел Афган или Чечню, чтобы решать свои вопросы, и чем все обернулось. Одними законодательными и нормативными актами проблема не решается, требуется глубинное понимание общества в целом. Нет никого, кого бы не коснулась эта тема. Если каждый человек в мирной обстановке четко и однозначно не поймет цели и задачи СВО, не поймет, за что и с кем сражаются наши воины, тогда мы не сможем их простить и принять такими, какими они вернутся. И объяснить это - задача государства, задача воспитания, обучения, идеологической работы. Иначе конфликт между вернувшимися и теми, кто не понимает, что там происходило, неизбежен. Но в армии любят такую поговорку: надо решать задачи по мере их поступления, а не забегать вперед поезда, это небезопасно.
Отец Василий: Черномор - позывной моего папы, майора авиации. Когда я малышом ездил в командирском уазике, бойцы у водителя спрашивали: Черномор где? В штаб пошел. А кто такой, говорю, Черномор? Да папка твой. Я только в школе узнал про Черномора и подумал: красавчик. Сам Черномор не воюет. Он приводит богатырей на бой и возвращается с ними. А самое главное - у Черномора благородная миссия: чернь морить. Мы против зла идем. Не против человека, но против зла, содержащегося в нем, мы не хотим убить человека, но должны уничтожить чернь, пожирающую его душу, помочь ему, если он захочет.
Нынешним летом отец Василий, сам того не желая, прославился на всю страну. Он очень удивился, случайно увидев себя на фотовыставке на Арбате в Москве. Военкор Станислав Красильников приехал снимать концерт Юлии Чичериной для бойцов, где и познакомился с полковым священником.
- Самое обидное, что у меня оставалась практически половина заряда аккумулятора в камере. Мы с отцом Василием утром пошли по позициям, он общался с бойцами, подбадривал, - рассказал Станислав.
В результате незапланированная фотосессия получила высокую оценку жюри на Всероссийском конкурсе военной фотожурналистики в номинации "Серия фотографий".