Вахтанговский театр представил спектакль "Ночь перед рождеством"
И на самом деле режиссер Олег Долин, признаваясь, что изо всех сил пытался избежать стереотипов, накопившихся за множество постановок и экранизаций этой повести, превратил веселую гоголевскую историю в некую мрачноватую круговерть сплошной нечисти.
Примечательно, что роль Черта и красавицы Оксаны здесь исполняет одна актриса - Евгения Ивашова. Задача ей выпала нелегкая: практически все два часа она без передышки скачет по сцене, едва успевая сменить наряды и имидж. Впрочем, "чертовой бабой" зовут здесь поклонники и роковую Солоху (Мария Волкова в этом образе и впрямь чертовски обворожительна). Девчата и парубки, заигрывающие друг с другом, тоже, кажется, не без чертовщинки. Во всяком случае, когда они пускаются в бесконечные пляски, это и впрямь выглядит настоящим ведьминским шабашем.
Да и Вакула (Эюб Фараджев), который в спектакле представлен скорее как деревенский богомаз, нежели как кузнец, то и дело одержим дьявольскими чарами: иначе с чего бы это он большую часть действа ходил как пришибленный?
"Ночь перед рождеством" - не пьеса, а повесть, поэтому, подчеркивает режиссер, было важно найти адекватное прозе Гоголя сценическое воплощение. Путь был выбран такой: этюдный метод. А в преамбуле на сцену выводят девочку лет десяти (Эстер Долина), которую отец заставляет отвлечься от гаджетов и взяться наконец за книжку. Она и начинает читать нам Гоголя, персонажи которого оживают за прозвучавшими словами.
Впрочем, текста Гоголя здесь минимум: всю красоту слога авторы спектакля пытаются передать визуально и пластически. И если с визуальностью все обстоит замечательно (художник Елизавета Борисова, костюмы Евгении Панфиловой), выразительна световая партитура (Руслан Майоров), то с пластикой, кажется, наблюдается некоторый перебор. Видимо, молодые и горячие артисты во главе с изобретательным режиссером так увлеклись придумыванием всевозможных этюдов, "гэгов" и спецэффектов, что по окончании репетиционного процесса просто не смогли от большинства из них отказаться. В результате отличные, ярко-выразительные находки просто тонут в общем количестве "чертовской мешанины".
Например, очень красивы иронично обыгранные сцены на библейские сюжеты, которые воссоздает (или сам участвует в них) богомаз Вакула. Но когда это повторяется из раза в раз, живые картины теряют свою прелесть, как повторенная шутка. Великолепно, по-настоящему таинственно и очень театрально решена сцена полета Вакулы на Черте в Петербург. Забавно поданы и приметы "культурной столицы" с клодтовскими конями на Аничковом мосту и эрмитажными атлантами. Но сцены встречи с запорожцами и общения с царицей неимоверно затянуты.
А сцена, где Пацюк поедает галушки, столь блистательно сделанная в фильме Роу "Вечера на хуторе близ Диканьки", видимо, настолько впечатлила в свое время режиссера Долина, что он не удержался, чтобы не ввернуть ее в свой спектакль. Однако этот оммаж любимому киносказочнику в спектакле выглядит несколько инородно.
Примечательно, что авторы постановки не воспользовались классической музыкой, воспевающей шедевр Гоголя, хотя оперы по этой повести писали и Чайковский, и Римский-Корсаков. Нет в постановке и фольклорных мелодий. Зато много зарубежной эстрады, столь привычной, очевидно, уху молодого слушателя. И характерно, что именно маленькая девочка, ребенок, то и дело надевает на персонажей наушники и включает "нужную кнопку". Эта малышка с томиком Гоголя в руках и спрятанным у сердца гаджетом является на самом деле не столько актуальной приметой времени, сколько волшебным проводником в мир коллективного подсознания, в мифологический, потусторонний мир, населенный лешими, ведьмами, сказочными царицами и черт знает кем еще.