Командир штурмового батальона Борз: Западная техника прекрасно горит после попадания наших ПТУРов
Штурм как шахматы
- При пассивной обороне подразделения занимают позиции и фактически не двигаются с места, порой даже не открывают ответный огонь. У нас ситуация иная. Мы обстреливаем противника из всех видов вооружения, постоянно беспокоим его, держим в напряжении и, как только чувствуем слабину, сразу же движемся вперед. Мы видим ротацию ВСУ и наносим удары. Противник каждый день несет потери. Мы штурмим они обороняются, и в этой партии мы ведем. Раза четыре они тоже пытались пойти на штурм, но больше у них такого желания не возникает, - рассказывает Борз.
При этом идет тщательная подготовка каждой штурмовой операции. Проводится визуальная и техническая разведка местности, позиций противника. Рассчитываются собственные силы - люди, бронетехника, артиллерия, боекомплект. Оценивается расстановка сил, огневые позиции, предполагаемый расход БК. После дотошного анализа составляется план действий, при необходимости запрашивается помощь смежников. Мелочей тут не бывает: важен каждый нюанс.
- Работа перед штурмом ведется очень серьезная, - подчеркивает Борз. - Ведь от того, как будет спланирована операция, поставлена и отработана задача, зависят жизни моих ребят. Это очень большая ответственность. Кто-то запустил дурацкую пословицу: "Нет ума - штурмуй дома". Но на самом деле любой штурм - сродни шахматам. Чтобы добиться успеха, нужно работать головой. При этом не бывает одинаковых штурмов. Каждый штурм и каждый бой - особенный. Взять хотя бы фортификации. Если в районе Авдеевки, где, кстати, тоже действовало наше подразделение, противник находится практически в городской зоне, в бетонных укрытиях, которые готовились несколько лет, то под Артемовском ситуация иная. Там много чернозема, укрепления строятся чуть ли не на ходу, позиции часто меняются. Практически каждую неделю вражеские позиции становятся нашими. А в некоторых местах наши и их окопы разделяют лишь десятки метров. Мы иногда перекрикиваемся друг с другом.
Поездим и на "Брэдли"
Чтобы противостоять активным действиям штурмовых подразделений, противник использует весь доступный арсенал, значительная часть которого поступает с Запада.
- ВСУ начали часто применять кассетные боеприпасы. Еще со стороны ВСУ сейчас прилетает много дронов-камикадзе. Причем стало заметно больше БПЛА самолетного типа. Но летят все они беспорядочно, падают куда попало. Иногда поражают цель, иногда - нет. Такое ощущение, что таким образом отрабатываются деньги. Возможно, какие-то кураторы привезли большую партию беспилотников, чтобы отправить в нашу сторону, и их побыстрее отправляют. Кто-то, наверное, за это награды и премии получает. Обычно такими дронами работают по конкретным целям, а противник запускает их абы куда, лишь бы взорвалось в районе наших позиций, - рассказывает Борз.
ВСУ под Артемовском также применяют хваленую западную бронетехнику - боевые машины пехоты "Брэдли" и танки "Леопард". Но мощь и неуязвимость этих машин оказались сильно преувеличенными.
- Западная техника прекрасно горит после попадания наших ПТУРов. Никакая броня не спасает - наши ракеты бьют все. "Леопард" вот недавно подбили. Кстати, "Леопарду" очень тяжело здесь двигаться. Его траки не предназначены для нашей почвы, он пробуксовывает, начинает зарываться при движении с места. В отличие от российских танков "Леопард" движется медленнее, становится неповоротливым. Да, стреляет он неплохо, но сильно теряет в маневренности. "Брэдли" мы тоже уничтожаем без проблем. И не только уничтожаем. Скоро, надеюсь, утянем одну брошенную противником машину в качестве трофея. А запчасти при необходимости сделаем сами, - говорит Борз.
Вот такая химия
Впрочем, противник не ограничивается применением дронов и западной бронетехники. Штурмовикам в очередной раз пришлось столкнуться с химическим оружием ВСУ. Причем сам Борз пострадал от него уже не в первый раз.
- Месяц назад вбежал при штурме в облако дыма. Оказалось, дым не простой. Закашлялся, потом все вроде начало проходить, но к вечеру стало очень плохо: постоянный и нарастающий кашель, трудно дышать. Поехали в госпиталь. Там выяснилось, что обожжены стенки легких. Кровью плевал, была высокая температура. Лечился две недели - больше не смог, нельзя было надолго бросать батальон. Долечивался на передовой. Я уже третий раз попадаю под "химию". И это явно что-то новое, избирательно действующее на дыхательную систему, - отмечает Борз.
А в подразделениях ВСУ используется "химия" иного рода - наркотические вещества. Борз рассказал, как порой с беспилотников видна странная реакция противника на минометные обстрелы. Мины падают буквально в нескольких шагах от группы украинских военных, а те продолжают идти как сомнамбулы, словно ничего не происходит. Солдаты попросту никак не реагируют на происходящее: не залегают, не ищут укрытие, не рассредоточиваются.
Между тем, по словам Борза, бойцы его батальона набрались опыта и уже стали настоящими воинами. Еще полгода назад они были гораздо менее подготовленными. Теперь же их невозможно остановить. Так, например, если раньше незнакомая тактика НАТО, которую начал использовать противник при расстановке сил и артиллерии, ротациях, проходах на позиции и выстраивании инфраструктуры на передовой, могла озадачить, то теперь ее раскусывают сходу и принимают эффективные меры противодействия.
На артемовском направлении в плен сейчас попадает довольно много солдат ВСУ. Как рассказал Борз, часто это связано с большими разрывами в обороне противника.
- К нам по невнимательности забредают или заезжают, как мы их называем, заблудшие души. Бывает так, что солдаты противника плохо ориентируются на местности и не понимают, куда двигаются во время ротации или доставки грузов. Они проскакивают свои позиции и оказываются на наших. В основном, правда, это рядовые бойцы. А вообще самый запомнившийся мне пленный - это военком из Днепропетровской области. Случай произошел еще в Волновахе. Мы во время штурма выдвинулись далеко вперед и продолжали развивать успех. Мы бежали вперед, противник - назад. И в какой-то момент мы обогнали отступающих. Перед очередным рывком заняли позиции за бетонным забором и тут на меня сверху вдруг падает человек в украинской форме. Как оказалось, отступая, он перемахнул через забор, за которым уже находились мы. Интересный такой дядька был. Говорил, что простой рядовой, а удостоверение военкома у него поддельное, - рассказывает Борз.
По словам Борза, для противника бросить своих погибших сослуживцев на поле боя - в порядке вещей.
- Например, сейчас у меня на захваченных недавно позициях шесть "двухсотых" солдат ВСУ. Я не могу ни с кем связаться и договориться о том, чтобы та сторона забрала тела, и с той стороны никто не выходит на связь.
Это не по-воински, конечно. Во все времена после боя противники давали друг другу возможность предать погибших земле. Но сейчас правила войны нарушены, - сетует Борз.