Я присоединяюсь к главе Спартаковской сельской администрации Марине Асеевой, которая в очередной раз выезжает в обстреливаемые поселки. Ее повседневные будни, совсем не похожи на чиновничью кабинетную работу. В зону ответственности Марины Тимофеевны входят восемь небольших разбитых, но все еще населенных пунктов: Веселое, Спартак, Донецк-Северный, Яковлевка, Минеральное, Техник, Каштановая, Крутая Балка. Все они буквально подпирают передовую, но людей, оставшихся там, нужно снабжать хотя бы самым необходимым. Глава администрации занимается этим лично, планируя каждую поездку, как боевой рейд. Что и неудивительно: такие выезды не менее опасны, чем подвоз боеприпасов к линии соприкосновения. Сегодня нужно доставить хлеб в Спартак и Веселое. Кстати, в обеспечении хлебом жителей обстреливаемых поселков помогает давний друг Донбасса белорусский писатель Николай Гаврилов.
Ехать с пустыми руками не хочется. Спрашиваю, в чем еще больше всего нуждаются сейчас жители этих поселков. Как оказалось, воду и продукты недавно привозили администрация и волонтеры. А вот свечей в домах, лишенных электричества, не хватает. Обычных хозяйственных свечей.
В назначенное время ожидаем у развилки с запасом свечей. Машину загнали под дерево, но это больше для очистки совести: под редеющей осенней листвой уже не спрячешься от беспилотников. Это самая окраина обстреливаемого Киевского района Донецка. Вокруг -полуразрушенные дома и несмолкаемый грохот: "выходы" и "прилеты" почти без перерыва. Проезжает военная техника. А вот и гражданская машина - "Нива", забитая мешками со свежим хлебом. Едем за ней по разбитому асфальту, сворачиваем на грунтовку и колдобинистый переезд через железнодорожные пути. По днищу что-то скрежещет. Снова разбитый асфальт. Стела с посеченным осколками российским флагом. Разбитый памятник. Заросшие дворы и разрушенные дома. Пытаюсь найти взглядом хоть один уцелевший. Нет, на каждой стене следы осколков, каждый забор как решето, зияют дыры в местах прямых попаданий.
Въезжаем в поселок Веселое. Ничего веселого на самом деле здесь нет. Несколько человек, в основном пожилые люди, собрались в частном гараже. Это хоть какое-то укрытие. Машину - под дерево, быстрая разгрузка и раздача хлеба. Здесь все нужно делать быстро: любое скопление народа и любая активность - раздражающий фактор для операторов украинских беспилотников. Засекут - наведут артиллерию или пришлют "гостинец"-сброс. Судя по близким прилетам, пока у них неподалеку другие приоритетные цели, но кто знает, как все сложится в следующую минуту.
Сельчане просят подвести к холодам уголь и сетуют, что нет возможность пустить газ. Но ее сейчас, действительно, нет: все коммуникации разбиты, вести ремонтные работы под обстрелами, увы, нереально.
- Когда начинают стрелять, вы же прячетесь. А успеют ли спрятаться ребята, которые приедут к вам делать газ? - спрашивает Марина Асеева. Сельчане вздыхают, согласно кивают головами.
- Ладно, не будем плакаться, мы победим, - убежденно говорит за всех односельчан Василий Михайлович.
Пора уезжать. Глава и сельчане прощаются как родные:
- Ангела Хранителя вам! Спасибо, что держитесь.
- И вам Ангела Хранителя в дорогу. Спасибо вам, - Марину Асееву крестят вслед. Под грохот прилетов мы едем в Спартак. Этот поселок побольше, но людей здесь осталось немного. В Спартаке сейчас живет 40 человек.
Многоквартирный двухэтажный дом. Холодные подъезды, переоборудованы под склад. Лестница и лестничная площадка уставлены баклажками с питьевой водой. Внизу - подвал-убежище. Квартиры заперты: в них уже не живут.
Местная жительница Валентина принимает у подъезда хлеб и раздает еще теплые буханки. Она здесь за старшую, процесс давно налажен. Спартаковцы за хлебом подходят постепенно. Так надо.
- Беспилотники летают: увидят скопление людей - начнется обстрел. Поэтому хлеб разбираем потихоньку. Знаем, когда привоз, и каждый приходит в свое время, - говорит Валентина. - Нас тут немного, так что можем договориться. Вот в этом доме (Валентина кивает на разбитые окна квартир) остались только я и Коля. На той улице живут двое: Сашка и Шатуха. Баба Рая - одна на улице Победы. На Советской еще один человек живет. Чуть больше на Киевской и Октябрьской. Две семьи живут на Чапаева…
Привезенные свечи оказались весьма кстати. Как рассказала Валентина, все коммуникации на Спартак шли от Авдеевки, и украинская сторона давно их отключила. И свет, и воду, и газ. Отопления здесь тоже нет. Инфраструктура разбита обстрелами. Из Донецка в Спартак провели воду и свет, но ВСУ снова разбили коммуникации. Под удар попала новая подстанция, и спартаковцы опять остались без электричества. Подачу воды тоже пришлось прекратить. А любая бригада ремонтников, которая приедет сюда, станет смертниками.
За хлебом подходит Галина. Она здесь родилась, живет на Спартаке с 1983 года.
- Стреляют сейчас так, что двери открываются и окна вылетают. Кассетами часто бьют. На улицу страшно выйти. И каждый день так. Но вчера вечером особенно жутко было, - рассказывает Галина.
Слышится свист. На соседней улице гремит взрыв.
- Отсюда до Авдеевки километров пять, а до передовой вообще рукой подать, - вздыхают местные жители.
Обращаю внимание на небольшую самодельную хибарку, прилепившуюся во дворе многоквартирного дома к опоре давно обесточенной ЛЭП. Она словно удерживает хлипкую конструкцию, сотрясающуюся от взрывной волны. Что это? Сельский магазинчик? Ларек?
- Да что вы! Никаких магазинов и ларьков у нас нет с 2014 года, - улыбается Валентина. - Продукты привозят волонтеры. Хлеб и воду - администрация. Это наш кайбаш. Ну времянка такая. Пойдемте покажу.
Заходим с холодной осенней улицы в натопленный балаганчик. Здесь тепло и по-своему уютно. В сложенной из кирпичей печке горит огонь. Диванчик, стол, одежда на гвоздиках, стеллаж с посудой. Дремлющие на лавке коты. Еще одна печка с газовым баллоном.
- Это у нас что-то вроде кухоньки. И кушать готовим, и можно погреться. Днем практически живем здесь. Приходим, если замерзли или надо чаек попить. Когда начались боевые действия и нам коммуникации отключили, соорудили печку, чтобы было на чем готовить еду. Потом установили стол и большой зонт. Когда стало холодать - поставили стены, - рассказывает Валентина.
Временное строение служит спартаковцам уже несколько лет.
- Здесь комфортнее, чем в квартире? - удивляюсь я.
- Конечно. Квартиры не топятся, окна разбиты. Очень холодно.
Снова звучит свист и взрыв. А хлипкая конструкция кайбаша не внушает уверенности.
- Но здесь же опасно.
- Да ненамного опаснее, чем в квартире. Туда тоже может прилететь. Например, у меня окна прямо на Авдеевку выходят. Нам и в крышу попало, и окна разбило. Крышу починили, окна вставили - и снова прилеты. Опять стекла повылетали, дырки в крыше. А в кайбаше хотя бы теплее. А если слышим, что свистит в нашу сторону, - бежим в подвал. Вон он, рядышком.
За хлебом тем временем приходят все новые и новые люди. Некоторые приезжают на велосипедах с багажными корзинками для гуманитарки. Велосипед здесь популярный транспорт. Ему не так страшны разбитые дороги, он не нуждается в топливе, которое сюда сложно завозить. Да и одинокий велосипедист - не столь соблазнительная цель для вражеского дрона, как автомобиль. Ну а если обстрел - велик потерять не так жалко, как машину.
- Мой Лексус, - улыбается один из спартаковцев. - Да, модель так и называется Лексус-Украина. Раньше даже наклейка была. Уже стерлась. Поеду на нем к себе. Это далеко. Я живу в красной зоне, вам туда нельзя.
За хлебом подходит еще один житель поселка с двухколесным транспортом Александр.
- И ночью обстреливает, и днем, - вздыхает он. - Садишься на корточки в доме, когда гремит, ждешь. Кассет сейчас много летит. У меня во дворе кассетный снаряд разорвался. Одна кассета не сработала, так и лежит там. Хотите посмотреть? Ну пойдемте со мной.
Иду по разбитой дороге между разрушенными домами, снесенными и изрешеченными заборами. Где-то поблизости снова грохочет. И снова.
- С месяц по нам кассетами бьют, - продолжает сокрушаться Александр. - А как с ними быть, если не разорвалась, непонятно. К лепесткам-то мы привычные. Аккуратненько взял на лопату и вынес. У нас уже куча лепестков скопилась на окраине. А неразорвавшуюся кассету во дворе трогать боюсь, она ж, небось, взведенная. Ну, а как рванет? Пока просто накрыл ее железкой.
Близкий взрыв. И крик сзади "Ложись!" Поневоле дергаемся с Александром. Звучит смех: нас догоняет еще один житель поселка, потешающийся над нами под грохот обстрела. Спартаковские шуточки, блин!
Заходим во двор Александра. Большой кирпичный дом. Отопить его трудно, поэтому хозяин живет в пристройке-кухне с подаренной волонтерами печкой. На подворье - следы удара кассетным боеприпасом.
- Вот здесь карниз крыши пробило, и угол дома взрывом разворотило, я ломиком из кладки выковыривал сработавшую кассету. И на огороде ямки остались. Маленькие, но много. Вот здесь и там, и там, и там тоже. Кучно ложатся. Если в момент взрыва оказаться на открытом месте - не спрячешься, не будет возможности выжить. Снаряд сначала взрывается в воздухе - бубух! а потом много маленьких разрывов тух-тух-тух-тух-тух! По дому, по двору, по огороду. Особой разрушительной силы у нее нет, но кассета бьет сразу по большой площади, раскрывается, как спичечная коробка и лупит мелкими такими, как дробь осколками. - Мне показывают маленькие ржавенькие кусочки металла. Вроде несерьезные на вид, но страшно становится от мысли о том, в каком количестве летит такая мелкая смерть. - Все окна и двери разбило, бочки во дворе прошило. А вот неразорвавшаяся кассета.
Маленький темный цилиндрик с красным дном и белой лентой лежит посреди вымощенного плиткой двора. Мимо бегают собаки. Чтобы опасный предмет не задеть и чтобы хоть как-то обезопасить себя от самопроизвольного взрыва, хозяин накрыл его массивной железной емкостью.
- Надо бы военных пригласить, пусть дадут очередь из автомата - расстреляют эту штуку, - советует сосед.
Грохочет еще один "прилет". Заливается лаем собака.
- Миша, замолчи! - прикрикивает хозяин на пса. Разводит руками: - Люди привыкли, а собака никак не может привыкнуть. Пугается при близких взрывах.
Обращаю внимание на десятки голубей на крыше дома, пристройки, проводах, на разбитом взрыве карнизе. Птицы даже не вспорхнули от громкого взрыва. Но почему их так много?
- Так голубятня у меня. Все эти неспокойные годы держу голубей. Породистые, николаевские, - с любовью говорит Александр. - Вот голуби уже привыкли к нашему грохоту. Пшеницу им специально привожу, пропарю сейчас и покормлю. А завтра витамины буду давать, у меня все по науке. Зачем нужны здесь голуби? Так это у меня голуби мира. Мир ведь настанет когда-нибудь.
Марина Асеева за людей переживает больше, чем за собственное благополучие. У главы Спартаковской сельской администрации сейчас нет даже собственного жилья: Марина Тимофеевна живет на съемном, рядом с опасным местом работы. Причем, за время боевых действий ей пришлось переезжать 15 раз. Да и здание администрации сильно пострадало от "прилетов", так что помимо прочего сейчас приходится решать проблему с шифером на разбитой крыше. Но времени на это не хватает из-за частых поездок по селам.
Марина Асеева уже потеряла счет обстрелам, под которые попадала ее машина. Хуже всего приходится на открытых участках, где некуда свернуть и спрятаться, а на дороге прямо перед автомобилем вдруг начинают рваться снаряды и мины. Какое-то время для развоза хлеба воды и гуманитарки приходилось привлекать сторонних водителей. Благо, люди шли навстречу, соглашались рисковать. Лишь недавно у администрации появилась служебная "Нива", но этого недостаточно.
- Честно говоря, мечтаю о простом уазике-"буханке", - признается Марина Асеева. - Он бы закрыл многие проблемы. Много ли в "Ниве" увезешь? Хлеба загрузишь на пару поселков - и все. А мне приходится возить людям и воду, и пленку, чтобы разбитые окна и крыши закрывать и много чего еще. Да и общественным транспортом приходится работать. Автобусы ведь сюда под обстрелы не ездят, а людям хоть иногда и хоть как-то надо выбираться в город: деньги с карточки снять, купить что-то необходимое. Просят. Вожу, конечно, а что делать?
Если у кого-то из читателей есть возможность помочь администрации и жителям прифронтовой зоны и предоставить хотя бы старенькую "буханку" на ходу, можно обратиться в ростовский филиал "РГ". Телефоны в Ростове-на-Дону: (863) 261 91 41, (863) 261 91 45.