Инициатива "Пояса и пути" и Большое Евразийское партнерство продолжат развиваться независимо от внешнего давления

В середине октября Президент РФ Владимир Путин впервые после начала СВО отправился в зарубежную поездку. Сначала лидер посетил саммит СНГ в Кыргызстане, а затем принял участие в широкомасштабном событии, имеющем ключевое значение для всего мира, - форуме "Один пояс, один путь", что само по себе в значительной мере показывает уровень беспрецедентности взаимоотношений двух стран - России и Китая.

Особый статус данный визит приобретает и в свете того, что участие в двух других мероприятиях высшего уровня - саммитах БРИКС и "Группы двадцати" - проходило для Президента в формате ВКС. Не в последнюю очередь можно предполагать, что такие решения, на фоне необходимости преимущественного присутствия верховного главнокомандующего в стране, могли быть приняты с учетом заявленной еще в 2015 году Владимиром Владимировичем инициативы формирования Большого Евразийского партнерства (БЕП) - ведь именно страны СНГ, Китай, а также ряд стран - участниц ОПОП могут составить костяк формирования ткани БЕП. Впрочем, обо всем по порядку.

"Один пояс, один путь" и Большое Евразийское партнерство являются двумя сторонами одной медали, обеспечивающими суверенное и равноправное развитие всех стран Евразии

Кратко напомним об истории возникновения "Пояса и пути". Впервые на международном уровне идея формирования Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) была выдвинута руководителем КНР Си Цзиньпином в Астане в ходе визита в Казахстан в сентябре 2013 года. В выступлении китайского лидера шла речь о необходимости укрепления практического взаимодействия в Евразии и конвертирования политического диалога, географической близости и экономической взаимодополняемости во взаимовыгодное развитие через политическую координацию, взаимосвязь инфраструктуры, либерализацию торговли, свободный переток капитала и большее взаимопонимание между народами континента. Несколько позже в ходе визита в Индонезию китайский руководитель уже озвучил концепцию совместного строительства Морского Шелкового пути XXI века (МШП).

Как итог, обе инициативы стали составными частями одного из ключевых внешнеполитических постулатов КНР - инициативы "Один пояс, один путь" и в общем плане могут быть определены как комплекс проектов и мероприятий по развитию инфраструктуры новых торговых, транспортных и экономических коридоров для более тесной взаимосвязи Китая и стран Азии, Европы, Ближнего Востока и Африки. Причем в рамках инициативы прорабатываются как двусторонние форматы соглашения и инфраструктурного строительства, так и работа по вписыванию заинтересованных международных и региональных организаций во взаимодействие с Пекином. Не менее важным аспектом является инвестирование китайского капитала в национальные промышленные мощности, освоение природных ресурсов, торговую и финансово-экономическую инфраструктуру.

Впрочем, по мере "взросления" инициативы "Один пояс, один путь" стал включать в себя все более широкие сферы вовлечения, в том числе область гуманитарного взаимодействия. Как отмечается, расширение стало происходить еще и потому, что если предлагаемый проект заявляется инициаторами под знаком "Один пояс, один путь", то у него гораздо больше шансов на получение финансовой и иной поддержки со стороны китайского правительства. Впрочем, с другой стороны, это позволяет достаточно плотно наполнить и обеспечить некий кумулятивный эффект для ОПОП, изначально обозначенного в достаточно общих терминах и принципах.

Более подробно о процессе развития и текущих результатах реализации концепции "Один пояс, один путь" написано уже достаточно много как китайскими, так и зарубежными экспертами. Западные исследователи с удовольствием смакуют реальные или интерпретируемые как таковые неудачи проектов ОПОП, кто-то пытается объективно оценить влияние данной инициативы или же поет ей панегирики.

Здесь же хотелось бы посмотреть на то, как направление нынешних внешнеполитических усилий КНР и открывающиеся возможности при совместных усилиях Москвы и Пекина обозначат контуры нового, более справедливого миропорядка. Абсолютно нет смысла спорить с утверждением о том, что программа "Один пояс, один путь" решает целый перечень проблем и задач Китая: это и более равномерное развитие приморских восточных и континентальных западных районов страны, это и сохранение темпов промышленного производства при перенасыщении по ряду номенклатурных позиций внутреннего рынка, а также его частичный перевод в страны-партнеры и преодоление негативных экологических эффектов, и обеспечение собственной энергетической безопасности с учетом возможностей ключевого конкурента - США - контролировать основные экспортные маршруты углеводородов в Китай. Но не стоит забывать и о том, что поддержка данной инициативы более чем 152 странами мира и 32 международными организациями свидетельствует о взаимовыгодном сотрудничестве в рамках программы. Ведь одним из важнейших факторов развития государств и усиления экономической взаимосвязанности Большой Евразии является строительство транспортных линий и узлов, что в том числе обеспечивается проектами "Один пояс, один путь", но одновременно имеет комплиментарный характер к соответствующим инициативам РФ, включая такие крупные проекты, как транспортный коридор Север - Юг и развитие российского СМП. Также именно взаимодополняемостью инициативы и Евразийского экономического союза было обусловлено подписание в мае 2015 года соглашения об их сопряжении.

Еще одним немаловажным фактором влияния платформы "Один пояс, один путь" в условиях текущей турбулентности и использования Вашингтоном ранее позиционировавшейся как общее благо финансовой системы и доллара как оружия являются созданные Китаем или же при активном участии Китая международные финансовые структуры. И здесь можно вести речь как о китайском Фонде Шелкового пути, так и инициированном им Азиатском Банке инфраструктурных инвестиций. А с учетом созданного почти десять лет назад Нового банка развития БРИКС, также нацеленного на развитие инфраструктурных проектов в странах-участницах, можно говорить о постепенном усилении независимой от западных стран финансово-инвестиционной составляющей стран мирового большинства. Недаром по итогам последнего саммита БРИКС, который помимо всего прочего знаменовал и расширение объединения, было объявлено о начале работы над единым платежным инструментом "группы", позволяющим избежать волатильности нынешней системы, санкционных рисков и неоколониального давления со стороны Запада. Независимая система обеспечения финансовых транзакций на пространстве Большой Евразии является одним из безусловных приоритетов сегодняшнего дня.

Ну и наконец, немаловажным является идейная близость предлагаемых и Россией, и Китаем рецептов по обеспечению подлинной полицентричности и равноправного взаимодействия в рамках международной системы координат. В этой связи необходимо гораздо большее место в рамках совместных инициатив выделять именно гуманитарной составляющей взаимодействия, что позволит обеспечить дальнейшее концептуальное сближение и инновационное развитие всех заинтересованных участников.

Говоря об экономической составляющей "Пояса и пути", китайские партнеры подчеркивают взаимовыгодный характер развития при построении сообщества единой судьбы. Фактически можно сказать, что "Один пояс, один путь" и Большое Евразийское партнерство являются двумя сторонами одной медали, обеспечивающими суверенное и равноправное развитие всех стран Евразии, преодолевающими доминирующее в мире видение о безальтернативности отношений в условиях "игры с нулевой суммой".