Моя жизнь складывалась неожиданным образом, хотя лично для меня - ожиданным. Я вырос в театральной семье, мама была режиссером театра кукол, а папа - ведущим актером этого театра. Я занимался биологией, спортом, чем угодно, только не театральным искусством. Но тем не менее я любил выступать, неплохо играл на гитаре, и это производило впечатление на девочек во дворе.
В какой-то момент я решил попробовать себя, потому что видел уверенность в глазах родителей. Поехал поступать сначала в Красноярский институт искусств, куда меня с успехом не взяли. А дальше попал в Новосибирское театральное училище, в которое меня взяли... по недобору мальчиков. После этого поступил в школу-студию МХАТ к Олегу Табакову. В общей сложности я учился на артиста восемь с половиной лет.
Первая моя большая роль Абрама Шварца в спектакле "Матросская тишина", на которую я не мог рассчитывать в свои 21-22 года, была доверена мне мастером, и это был момент рождения артиста, как сказал сам Табаков.
Я ее хорошо помню. У меня был день рождения. Обычно я ему звонил и говорил: "Олег Павлович, у меня день рождения", и он меня поздравлял, у нас такой ритуал был. А тут он мне не ответил. Оказалось, что 27 ноября он попал в больницу... Я приходил к нему, когда это было возможно.
Скажу так, при всей сложности положения он создавал впечатление сильного человека, который борется. Он был гладиатор по своей природе. Ему уже было трудно говорить, но по глазам, по действиям, все равно было видно, что он невероятной внутренней силы человек. И в тот самый страшный момент своей болезни он не сдался, он бился. А его стремления, его желания были в театре.
В театре возможно все, ведь там прежде всего работает воображение. И если того требуют предлагаемые обстоятельства, почему же не изменить пространство на наших глазах здесь и сейчас? Это каждодневная магия театра. Олег Павлович Табаков говорил, что единственное место, где еще сохранилось чудо, это театр. Я с ним абсолютно согласен.
Театр и есть чудо. И начинаться оно должно сразу со входа в театр. Но его невероятно трудно добиться, оно неслучайно. И это труд огромного коллектива.
Я очень люблю зрителя, но я не могу при большом деле тревожиться о том, что без съемок в кино меня вскоре забудут. Это нелепо. И что я скажу своим актерам? Если возникает острая необходимость, тогда напишите коллективное письмо, соберите подписи, вывесите: "Требуем, чтобы Машков снимался в кино!" Я соберу совещание и скажу: "Ребята, смотрите, народ требует - придется учить роль". Они в ответ напишут: "Мы согласны. Пусть идет".
А если говорить серьезно, то, конечно, сейчас самое главное - театр. Именно здесь для меня сейчас здесь происходит соединение удивительных вещей, которые мне интересны и которые не изведаны. На художественных руководителей не учат…
Пошутить, конечно, люблю. Но человек я - серьезный. И всегда был серьезным. Даже тогда, когда в мою серьезность никто не верил. А еще я очень люблю Олега Ивановича Янковского, и часто стараюсь (разумеется, про себя) повторять фразу одного из его героев: "Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!"
Для меня это трагедия личная, потому что я с 2006 года очень много проводил времени в городе Одесса, в этом прекрасном городе. Я в течение года снимался там в фильме "Ликвидация", а потом после этого приезжал, у меня были друзья, у меня была квартира в Одессе. И уже тогда ребята, мои товарищи, боролись с появлявшимися в 2011 году националистами, которых не хотела принимать Одесса.
Четверых моих друзей сожгли 2 мая в Доме профсоюзов. Никакой оценки этим действиям до сих пор не последовало. Я удивляюсь еще выдержке и решимости нашего президента, выдержка у него, конечно, феноменальная.
Смысл спектакля - мы все хотим отразиться в чем-то, одни - в детях, другие - в работе. Артисты в спектакле показывают разные грани своего дарования. Это очень важно, чтобы актер всегда находился на пике возможностей. В каждом номере артисты либо становятся певцами, либо акробатами, либо даже тенями, либо клоунами. Это и есть путь артиста.