Найден. Жив!
Как не сойти с ума, когда вынужден публиковать в социальных сетях пост "Найден, погиб", кто финансирует поисковые работы и есть ли у волонтеров личная жизнь? На эти вопросы Катерина Клевакова откровенно ответила "Российской газете".
- Катерина, кто стоит у истоков отряда и как возникла идея его создать?
Катерина Клевакова: У всех подобных отрядов история создания более или менее одинаковая. Наш командир - Валерия Садыгалиева. Больше 10 лет назад на ее улице пропала девочка-школьница. Искали всем районом. Поиски были долгие, сложные, хаотичные. К сожалению, девочку нашли погибшей. Тогда-то Валерия и задалась вопросом: а как вообще такие поиски должны быть организованы и как это устроено в других странах? Вот так, с группы друзей-единомышленников, и началась история отряда. Сначала были только репосты в соцсетях с личных аккаунтов, потом началась оклейка районов ориентировками. А потом уже специальные страницы в соцсетях и непосредственные поиски пропавших на местах.
- Как у вас складывались отношения с государственными структурами, в том числе правоохранительными органами?
Катерина Клевакова: К нам и сейчас многие относятся несерьезно. Но уже появились сотрудники-правоохранители, которые убедились: мы реально можем помочь. В такой кооперации получается очень эффективное сотрудничество. У милиции больше полномочий, у нас - широкая аудитория и доверие людей. Какого-то процесса организации взаимодействия не было, все складывается постепенно и естественно.
Например, подписан на нас сотрудник патрульной милиции. Он увидел пост о пропаже и потом заметил на улице разыскиваемого. Все, человека вернули домой. А потом уже в обратном порядке: увидели человека - проверяют нашу страницу, нет ли его в розыске. Это одна из схем взаимодействия, которая родилась в процессе нашего негласного сотрудничества.
Другой пример: пропал человек, размещаем ориентировку, звонит свидетель, который видит пропавшего. Мы сразу сообщаем в милицию конкретному сотруднику, который этим занимается. Дело сделано!
- А бывают случаи, когда вашей работе препятствуют?
Катерина Клевакова: Есть в силовых структурах такие сотрудники, которые даже не разговаривают с нами. Бывают и негативные ситуации, когда родственникам пропавшего говорят, что не примут заявление, надо ждать три дня. А мы учим, что именно сказать в РОВД, чтобы заявление зарегистрировали.
Да, у кого-то мы вызываем этим раздражение и даже личную неприязнь. Мотивы отказавшего сотрудника понятны. Чаще всего люди возвращаются сами, и достаточно быстро, а каждое розыскное заявление - это много бумажной работы. Но случаи бывают и печальные, когда ждать - преступление.
- Сейчас, в принципе, очень много сообщений о пропавших. Действительно стало пропадать больше людей или это эффект социальных сетей?
Катерина Клевакова: Такое ощущение складывается все-таки из-за все большей огласки. Люди узнают, что можно опубликовать сообщение о пропаже у нас или на других страничках, в СМИ.
- Что самое сложное и, наверное, страшное в вашей работе?
Катерина Клевакова: Сложное - не пропускать ситуацию через себя, когда занимаешься розыском человека дни, недели, месяцы, узнаешь его историю, жизнь, характер, семью. Так или иначе, он уже не просто незнакомец с фото, а обретает черты реальной личности. Поэтому я никогда не называю пропавшего по имени в разговорах.
Не менее страшное - потеря веры в людей. Это на самом деле страшно. Была история, которую мы до сих пор вспоминаем с болью. Человек с деменцией вышел и пропал. Масштабные поиски. Найден. Погиб. Замерз. А ведь он пытался спастись! Но... в маршрутку его не пустили, думали, что пьян. Из встреченной на пути кошары погнали, указав дорогу в какое-то село - и это зимой, ночью. Не встретились ему люди, обладающие сердцем и душой.
Огромное количество случаев, когда по совершенно необъяснимым причинам лгут люди, якобы видевшие пропавшего. Очень часто врут родственники. Много самых разных негативных комментариев поступает от людей, которые далеки и от нас, и от пропавшего. И когда говорят, что хороших людей больше, я бы поправила: нейтральных. Сейчас уже радуешься, если просто не отказали в просмотре камеры. Такая вот профессиональная деформация.
- Часто комментаторы высказывают претензии, что вы не публикуете причину гибели пропавшего.
Катерина Клевакова: Да, есть такое. Люди любят подглядывать в замочную скважину. Это как смотреть какой-то сериал или ток-шоу. Все то же самое: пройтись по чужой "плохой" жизни, покритиковать, осудить, а потом идти и жить своей "правильной". Исходя из своего опыта только такие мотивы вижу.
- Где вы находите силы, чтобы не бросить все?
Катерина Клевакова: Главный рецепт - помнить, что это не твое! То есть не твой близкий пропал, не твоя семья страдает. Это не равнодушие, а самый верный способ спасти свою психику. Бросить все возникает желание у каждого из нас периодически. Потому что это адски сложно физически и морально. Но мы не бросаем почему-то. Не знаю... Кто, если не мы?
Кто-то спасает собак, кто-то помогает семьям в трудных жизненных ситуациях, ну а мы ищем людей. И всегда есть те, кто осуждает и собачников, и нас.
Да, порой нервы не выдерживают, и мы можем ругаться в комментариях в ответ на откровенные глупости, упреки, оскорбления, домыслы про нас или пропавшего. Это неправильно, конечно, но мы тоже люди. И нам больно, грустно, обидно читать: "Ой, да как они искали, если не нашли", а мы спали всего три часа за двое суток и не ели. Ничего, встаем и идем дальше делать то, что делаем.
- Но ведь есть и чудеса в вашей работе, прекрасные моменты - когда находите пропавших живыми и невредимыми?
Катерина Клевакова: Конечно! Был такой потрясающий случай - в многодневный поход ушел парень с особенностями ментального развития. И пропал. Подключили нас. Его в горах нашел чабан, позвонил нам и спустил паренька к дороге, пока мы подъезжали. История вроде бы рядовая, но и сам мальчишка необыкновенный, и чабан, этот простой человек, оказался каким-то удивительным, таким литературным героем с красивой, чистой речью. До сих пор вспоминаем их с теплотой.
- Кто ваши сотрудники и за счет чего вы существуете?
Катерина Клевакова: Отряд состоит из самых обычных людей - мамочки, учителя, программисты, менеджеры. Как троллейбус, в котором все разные, но движутся в одном направлении. А работа наша финансируется только на личные средства - у каждого есть основная работа. От государства, к сожалению, предложений о поддержке никогда не поступало, хотя мы были бы не против. Сами себе покупаем фонари, палки, одежду, скидываемся на бензин и прочее. Недавно мы получили анонимный подарок - три рации. Это очень нужный для нас подарок, за что мы, конечно же, благодарны. В некоторых условиях связи нет или неудобно писать в чат. Теперь эта проблема решится. А каких-то сборов на поддержку отряда мы никогда не открывали и не откроем. Такой принцип работы - наша помощь бесплатна!
Родственники находящихся в розыске пытаются нас благодарить, но деньги мы от них не берем. Максимум - можем согласиться на обеспечение бензином. Но всегда говорим - подписывайтесь на наши страницы, расскажите о нас, ведь больше всего в поисках помогают репосты. Ну и, конечно же, мы открыты для новых участников отряда - людей нам очень не хватает. А личная жизнь... Ее частью уже стал розыск. Мы как одна большая семья: дружим, помогаем друг другу, есть волонтеры-пары - муж и жена. Семьи их понимают, одобряют и даже гордятся.
Кстати
В случае необходимости поисковому отряду помогает еще одно подразделение Совета общественной безопасности КР - кинологический центр "Спасатель". Добровольцы со своими четвероногими питомцами приходят на поиски пропавших туда, где оказывается бессилен человек.
Кинологи центра, к слову, оказывают помощь не только кыргызстанцам. Они, не раздумывая, вызвались лететь в Турцию после разрушительного землетрясения в феврале 2023 года. И в Стамбуле и, после в Бишкеке, их встречали как настоящих героев!