15 секунд, чтобы уничтожить вражескую цель

Каждое успешное выполнение им боевой задачи - это спасенные жизни или как минимум уцелевшая техника. При этом отвлечься нельзя ни на секунду, потому что на принятие решения и выстрел, который собьет летящую украинскую ракету, у офицера, как он сам признается, чуть более 12 секунд.

В настоящее время замкомандира зенитной ракетной батареи Александр Шаров является рекордсменом по числу сбитых из "Панциря" украинских ракет.

Не могу не спросить, как вы ощущаете себя после получения высшей государственной награды - звания Герой России - в таком молодом возрасте? Изменилось ли отношение командиров, подчиненных, родных, друзей?

Александр Шаров: Лично для меня ничего не изменилось в плане восприятия самого себя. Я, конечно, понимаю, что это достойный поступок. Но тем не менее ничего конкретного во мне это не изменило. Я как выполнял боевую задачу, так и выполняю.

Мне дед говорил: делай, что должен, будь что будет. В принципе, продолжаю следовать этому совету. То есть в психологическом плане ничего не поменялось. Что же касается семьи - моя жена сказала, что я всегда был для нее героем. Это всего лишь, по ее словам, признание государством моих боевых заслуг. Она меня всегда ценила, поэтому в плане семейной жизни тоже особо ничего не поменялось. Вместе с тем гордость у жены и у родителей, конечно же, присутствует.

В школе не повесили какую-нибудь памятную доску?

Александр Шаров: Да. В школе, как узнали об этом, повесили плакат на полстены школы. Родителям тоже немножко помогли: подарили телевизор, всякие разные подарки. Меня поздравляли, приглашали в школу. Но, к сожалению, либо командировка, либо отпуск - не до этого немножко было. В военной академии в Твери, в которой я учился, тоже очень рады за меня. Приняли на факультете, на котором я учился. Ездил после получения награды. Когда курсанты выпускались, приглашали меня на показные занятия. Встретил бывших сослуживцев, которые были курсовыми офицерами. Они меня очень тепло встретили, побеседовал с курсантами. Из нашего выпуска курсантов я, к слову, являюсь первым Героем Российской Федерации.

А есть ли такие примеры, когда люди совершили какой-то героический поступок, а он остался незамечен?

Александр Шаров: Конкретно касаемо меня - я же стоял не один на точке. Нас стояло четыре расчета. Но в отношении меня было принято такое решение, поскольку я больше всех сбил вражеских ракет.

Сколько длился бой, за который вы получили звание Героя России?

Александр Шаров: Неделю, наверное.

А как удавалось поспать, поесть?

Александр Шаров: Особо не до сна было. По поводу питания у нас было все организовано. Привозили горячее. То есть, только отстреляли ракеты, приезжает еда. Вне зависимости от обстановки. Мое почтение и уважение ребятам, которые занимались обеспечением, которые готовили. Все прекрасно все понимали и даже во время боя привозили нам покушать. Охрана нам тоже была хорошая обеспечена. Отлично налажено снабжение боеприпасами.

Действительно, что у расчета есть всего 12-15 секунд, за которые нужно успеть увидеть вражескую ракету и принять решение о ее уничтожении?

Александр Шаров: Да, это так. Сложно было поначалу. Особенно первые несколько дежурств, два-три, наверное. Ведь одно дело, когда ты стреляешь на полигоне по цели. А у меня сразу же в первое дежурство сложилось так, что ракета летела прямо на меня.

Успели сбить ту ракету?

Александр Шаров: Успели. Первые несколько раз, осуществляя пуск, я сильно переживал это внутренне. При этом старался ни в коем случае не растеряться. Начиная с третьего, четвертого дежурства уже полностью понимал обстановку, взял себя в руки, пришло понимание того, что именно и как надо делать...

Но это же постоянное жуткое напряжение, огромная ответственность... Бывало такое, что приходили военнослужащие других подразделений, которые благодарили вас за то, что вы спасли их от летящих в них ракет?

Александр Шаров: Было такое. Прямо над другими сбивал. Благодарили. Бывало, что противорадиолокационные ракеты HARM летели в другой расчет "Панциря", а мы их сбивали. Одна такая ракета - это же потенциально взорванный "Панцирь".

Получается, с помощью ракет HARM противник целенаправленно охотится именно на наши комплексы ПВО "Панцирь"?

Александр Шаров: Не только на "Панцирь". Все, что имеет радиолокационное излучение, является целью этой ракеты. Это может быть средство разведки, средства радиоэлектронной борьбы, средства ПВО. Или какой-то узел связи, который тоже излучает.

Какой самый страшный случай в вашей боевой работе?

Александр Шаров: Самый страшный случай, когда кассетные снаряды начали падать буквально в двух-трех метрах от нас. Два "ковра" по шесть снарядов. Вы слышите звук, который никогда в жизни не слышали. Я не знал, что это ковровое бомбометание. И после резкая тишина наступила. А потом вижу, как начинают падать в шахматном порядке…

Бронекапсула выдержала?

Александр Шаров: Нам очень повезло, потому что там был песок. В основном ковровое бомбометание по личному составу работает. То есть бьет осколочными, чтобы расчеты погибли. Их цель все-таки не в том, чтобы машины взорвать.

А если бы кто-то из машины вышел в этот момент...

Александр Шаров: Так, они все на улице и были, просто никого не посекло. Потому что там был песок. Очень повезло. Здесь ракета падает, а рядом оператор. Но все живы, даже никого ни одним осколком не задело. Я до сих пор не верю, что такое могло произойти, - это кажется просто нереальным.

Да, второй день рождения можно отмечать…

Александр Шаров: Это, наверное, самый страшный момент для всех. А так было много моментов, когда просто закрываешь глаза и ждешь... Было, что боекомплект закончился, я нахожусь в движении и вижу, что ракета летит. В оптику все это наблюдаю, как она прямо на меня летит. Закрываю глаза и жду чуда - вспоминаю, что другой "Панцирь" неподалеку есть.

Можно сказать, что это некое боевое братство "панциристов", что вы следите друг за другом, прикрываете?

Александр Шаров: Не совсем так. Нам нет разницы, кого защищать. В любом случае надо сбивать ракету, на какой бы она объект ни летела. Если она летит, значит, кто-то может умереть.

Когда заканчивается боекомплект, а ракеты продолжают лететь, как в этом случае быть? Другой расчет подключается?

Александр Шаров: В зависимости от ситуации. Такой случай, когда у меня полностью закончился боекомплект, был всего один раз. У нас обычно по несколько машин предусмотрено. Потому что мало ли что случится. Допустим, у меня сломается машина, а как защищать дальше?

Не было случаев, когда у всех расчетов кончился боекомплект?

Александр Шаров: Такого ни разу не было.

Так называемое контрнаступление ВСУ как выглядело, каким вы его увидели? И оно закончилось, по вашему мнению?

Александр Шаров: Я не заметил никакого контрнаступления. Абсолютно никакой разницы не было. Может быть, они там себе придумали, что у них какое-то контрнаступление. Даже обещали забрать Крым. Все это чепуха. Единственный случай могу вспомнить - День независимости Украины. У меня тогда в одну смену 28 пусков было. Больше двух боекомплектов пришлось отстрелять. Налеты были примерно раз в час, раз в два часа.

За этот бой вам дали Героя России?

Александр Шаров: Получается, что начиная с этого. В совокупности я неделю примерно работал. И установил рекорд по количеству сбитых ракет. Но есть ребята, которые тоже очень хорошо работали. Кстати, мне так и не удалось пока работать по авиации противника.

А есть "панциристы", которые работали. Моя же особенность в том, что за короткий промежуток времени было сбито такое количество ракет. На тот момент я был человеком, который сбил больше всего целей вообще из всех "панциристов".

Сколько?

Александр Шаров: Больше 180.

А в настоящий момент?

Александр Шаров: Не сильно ушел далеко.

Какая самая сложная цель для расчета "Панцирь-С"?

Александр Шаров: Вертолеты. Они могут зависать, могут маневрировать активно. Отражающая поверхность небольшая.

Я слышал, что средства ПВО научились сбивать и надводные цели. Имеются в виду безэкипажные катера, с помощью которых украинские военные пытаются высаживаться на нашей территории. У вас не было подобных случаев?

Александр Шаров: Мне не удавалось пока. Другие расчеты сбивали беспилотный катер надводный. Знаю о случаях, когда "панциристы" сбивали беспилотники, которые невысоко над водой шли. Сбивали ракеты, которые шли прямо над водой. Ребята работают. Поменялись ракеты, поменялись условия. Но мы как-то подстраиваемся и выполняем свою задачу.

Вы учились непосредственно для боевой работы на комплексе "Панцирь"?

Александр Шаров: Нет, я обучался вообще на другую специальность. Предложили на вышестоящую в полк... Когда началась СВО, люди, которые были обучены, поехали сразу туда. Остальные остались в подразделении, и нас уже по очереди отправляли на переобучение. Я, получается, оказался в первой компании. И мы заходили уже непосредственно после теоретической, практической подготовки.

Были ли случаи, когда товарищи гибли на глазах?

Александр Шаров: Мы же в отсеке сидим. Мы почти не наблюдаем вживую за происходящим. У нас экраны. Я понимаю, что там происходит, но своими глазами не вижу. Самая незавидная роль у наших водителей, они все видят.

Сложно было поначалу. Ведь одно дело, когда ты стреляешь на полигоне по цели. А тут в первое же дежурство сложилось так, что ракета летела прямо на меня

По поводу отношения к другим подразделениям, задействованным в спецоперации. Какие из них у вас максимальное уважение вызывают?

Александр Шаров: Я уважаю людей, которые являются профессионалами своего дела. Вне зависимости от того, в каком они подразделении служат, в какой должности, звании. Хороший человек может быть где угодно. Вот чем я был крайне удивлен, когда впервые мы заходили в зону СВО, так это войсковым товариществом. Вне зависимости от того, к кому ты подойдешь, хоть это будут десантные войска, подразделения пехоты, Росгвардия, если у тебя есть какая-то проблема, подходишь и говоришь: ребята, так и так. Представляете, первый раз видите человека, а он кидается помогать и так добродушно к вам относится. Это, конечно, приятно удивило. Конечно, были и какие-то предрассудки. Но почему-то я слышал о них только, когда мы уже возвращались. Там такого нет. В основном даже наоборот. Войсковое товарищество, взаимопонимание. Всеми восхищаюсь. Воздушно-десантные войска наряды хорошо несут. Мы приезжали к ним ночевать. Они не должны были это делать, но просто по-товарищески ходили и охраняли наш "Панцирь". Я один раз ночью решил к своему "Панцирю" подойти, а они меня поймали и стали требовать пароль. А я не знал его, поскольку забыл ранее у них спросить. Молодцы.

Это правда, что вам позвонил командир и сообщил, что у вас родилась дочка, а вы продолжали в это время сбивать летящие ракеты?

Александр Шаров: Он не звонил, а лично пришел и сказал: родилась дочка, поедешь? Я говорю: конечно, поеду. Другого "панцириста" подбили, в его машину ракета прилетела. Там интересный случай. Очень повезло ему, потому что летело три ракеты. Мы сбили над ним одну из этих трех ракет. Вторая взорвалась в воздухе, третья упала в землю. Та, которая разорвалась в воздухе, посекла немножко. Очень повезло, машина пострадала, а он нет. И он вызвался поменять меня. Сказал: дайте мне другую машину, я буду дальше работать. На десять суток меня отпустили повидаться с семьей.

Сейчас как часто удается с дочкой увидеться?

Александр Шаров: Удается, бывают отпуска. Правда, уже четыре месяца не виделся.

Опять в зону спецоперации поедете?

Александр Шаров: Да, конечно.