Так подписаны фото с Соборной площади в социальных сетях. Навязчиво они появляются в ленте и выглядят фантастически во всех смыслах.
Сверкающая елка, смеющиеся дети, ярмарочные краски настолько яркие, что кажется, фото передает даже аромат свежей выпечки и чая в бумажном стакане.
"События 30 декабря разделили жизнь на "до" и "после", хотя в нашей семье никто, к счастью, не пострадал, - рассказывает белгородка Анастасия. - Мне почему-то все вспоминается прекрасная погода: солнечно, свежо, нарядный город и предновогодняя суета… Мы каким-то чудом за считаные минуты до этого уехали из центра. Грохот услышали по пути домой, а потом, как узнали, что произошло, бросились звонить родным, друзьям и знакомым. Мимо Соборной площади мы проезжали. Людей было столько, что яблоку негде упасть, а ведь прилетело не только туда".
Моменты трагедии, когда на праздничную площадь, где катались с горки смеющиеся дети и больше сотни людей кружились на коньках, полетели запрещенные кассетные снаряды, белгородцы до сих пор мысленно раскладывают на секунды: "Надо было не идти туда", "Зачем мы остались?", "Почему не уехали раньше"…
Итог того дня известен всей стране: 25 погибших, среди них - пять детей. Десятки раненых и сотни тех, кто распереживался во время обстрелов до обострения хронических болезней и гипертонии.
С 30 декабря число жертв и пострадавших от бесчеловечных ударов ВСУ по мирным жителям увеличилось. Но сухие цифры статистики , как бы жутко ни звучали, не передают безмерного ужаса этих дней.
Тогда, в трагичную субботу, транспортные артерии на выезд из Белгорода встали в пробках еще в тот момент, когда протяжно выла сирена ракетной опасности.
"Мы как узнали, детей в охапку и к родителям в соседний регион", - рассказывает белгородка Наталья.
Но большинство, конечно, остались. Отгремели залпы, и люди вышли убирать город. Обугленные и искореженные автомобили, архитектурные конструкции, битые стекла… К часу ночи тысячи человек, приехавшие в центр, преодолев оцепенение ужаса, навели условный порядок. Разбитые окна, витрины магазинов закрывали пленкой или фанерой.
"На улицах выставили усиленные патрули, чтобы не было мародерства, - рассказывала тогда знакомая волонтер. - Но его и без них не будет. Это же Белгород. А вот от ветра и снега все нужно защитить".
Ожидание светлых новогодних дней померкло в скорбных мыслях и растворилось в заботах. Звонки от знакомых с сообщениями, в чьих семьях горе, как помочь, чередовались с поддерживающими разговорами по душам. Незримые в хлопотной повседневности белгородские узы, основанные на дальнем родстве и дружбе, в эти дни показали невероятную прочность. Официально власти не объявили траур, но этого и не требовалось. Два стихийных мемориала за считаные часы заполнились охапками цветов, детских игрушек.
На Соборной площади у мемориала "Скорбящая мать" зажглись поминальные свечи. Склонившись над братской могилой победивших фашизм советских воинов, она теперь смотрит и на плюшевых мишек, и на миловидных кукол. В память о безвинно убиенных их до сих пор несут сюда и дети, и взрослые. Общего списка погибших в первые дни не выдавали, но имена были известны сразу же. "Это наша коллега", "Родственники наших друзей"… "Это наши… наши… наши…" - звучало в телефонной трубке. А за окном снова раздавался грохот.
Молниеподобные вспышки в темном зимнем небе, едва ощутимая вибрация пола, уже знакомые раскаты, сопровождающие работу ПВО… И вот все пишут друг другу емкие сообщения: "Мы в ванной. Сумка с документами рядом". Отгремело, можно позвонить родным: "Все хорошо. Дай Бог, все живы". Чужих трагедий здесь не бывает. Это же Белгород.
Тревожные дни заставили мобилизоваться. Родители многих школьников, узнав о продлении каникул, начали в пятисотый раз обучать детей правилам поведения при обстреле.
В городе активизировался запрос на курсы первой помощи. И вот в Рождественский сочельник в одной из городских поликлиник вместо одной учебной аудитории развернуты три. Десятки слушателей повторяют заученные когда-то на уроках ОБЖ описания кровотечений: "Капиллярное, венозное, артериальное… отличаются цветом крови…" Специалист "Медицины катастроф" Ульяна, не теряя времени на теорию, одной фразой разбивает иллюзии знатоков: "А теперь представьте: 30 декабря, Соборная площадь, раненые люди тепло одеты. Как вы поймете, какого цвета кровь, если она пропитала пуховик"?
Тонкости первой помощи Ульяна объясняет четко, на конкретных примерах. "Все смотрели видео, где около универмага проводили сердечно-легочную реанимацию?" - аудитория застывает: видео действительно вирусное. Неужели пациенту навредили… "Там все было правильно, человека "качали" грамотно, - спешит успокоить Ульяна. - Но. Это происходило в момент обстрела, поступать так - значит рисковать. У того, кто "качал", были все шансы лечь рядом. Помните, первые десять секунд вы даете себе, чтобы понять решение, кому помогать и помогать ли".
Впрочем, для белгородцев ответ на эти вопросы очевиден: делай, что умеешь и можешь, если другому нужна помощь. Разбитые окна в квартирах меняют десятки бригад, невзирая ни на двадцатиградусные морозы, ни на покалывающий ветер. В отдаленных от границы районах принимают жителей столицы и приграничья: тех самых друзей родственников и соседей коллеги, одним словом, наших.
Десятки магазинов и сервисных точек в центре города остаются разбитыми. Все понимают: тем, кто остался без работы или хотя бы без привычного дохода, понадобится поддержка. Правило шести рукопожатий в Белгороде сокращается максимум до трех, и вот уже на слуху масса историй: "Привезли из деревни продукты девушке, которая работает в универмаге. Заносим, а она плачет: "Спасибо"... Мы, конечно, понимаем, не в картошке дело".
Беда объединила не только белгородцев - всю страну. Переводы на специальный благотворительный счет летят из разных российских регионов. В детских лагерях сразу нескольких областей уже готовы принять больше 1,3 тысячи белгородских школьников, ведь каникулы для них продлены. Если потребуется, организуют и пункты временного размещения для взрослых. Железнодорожное сообщение усилено: назначены дополнительные поезда, а к уже курсирующим добавляют вагоны. Кто хочет восстановиться после пережитого и вынырнуть из прифронтовой действительности, имеют возможность путешествовать с комфортом. Но и тех, кто остается в стойком приграничном городе, поддерживают из разных уголков страны. Пока пишу эти строки, в мессенджеры летят сообщения: "Приезжайте к нам погостить, когда хотите и сколько угодно. Нет? Тогда чем помочь? Не забывайте: мы с вами".