Гендиректор ИКАР Дмитрий Рылько: Повторения истории как с яйцами по другим продуктам вряд ли стоит опасаться
В 2021 году мы стояли в очереди за гречкой, в 2022 году за сахаром, в 2023 году за яйцами. В 2024 году за чем будем стоять? Есть ли в данный момент риски дефицита каких-либо продуктов в России?
Дмитрий Рылько: Когда начинается жесткое госрегулирование и контроль цен, дефицит можно получить на пустом месте. Например, если в торговых сетях организуются жесткие проверки цен на яйца, то птицеводы станут избегать поставок продукции в сети, и это в том числе может привести к потребительской панике и усилить нехватку.
А в условиях рыночной экономики таких рисков не должно возникать. В России более чем достаточно своего продовольствия - никакого дефицита точно не может быть. Риски есть разве что в инфляционном факторе - подорожании упаковки, транспортных расходов, стоимости рабочей силы и т.д.
Но курицы и яиц, казалось бы, у нас тоже хватает своих. А дефицит почти случился.
Дмитрий Рылько: На рынках мяса птицы и яиц произошло одномоментное сочетание по крайней мере трех факторов - сильное инфляционное воздействие на деятельность птицефабрик, довольно резкий рост платежеспособного спроса и ухудшение эпизоотической ситуации в том числе в связи с проблемами с вакцинацией.
В "накрутки" цен со стороны птицеводов или торговых сетей лично я не верю - если они и возникают, то не просто так. Дело в балансе спроса и предложения. Когда у сетей есть проблемы с реализацией товара, мы все видим, как они устраивают всевозможные акции и дают большие скидки. А когда складывается обратная ситуация, логично, что вся цепочка поставки поднимает цены.
По подавляющему большинству других продуктов в России избыточное предложение. Поэтому повторения истории как с яйцами в каком-то другом продуктовом сегменте вряд ли стоит опасаться.
Многие эксперты прогнозировали, что агросезон 2023/24 для России будет тяжелым - урожая соберем чуть ли не в полтора раза меньше, нам грозит дефицит семян, запчастей и прочего. Почему этого не произошло?
Дмитрий Рылько: В целом сезон проходит достаточно гладко. Хотя проблем, конечно, много. Дефицита средств производства нет. Но практически все, за редким исключением, стали стоить существенно дороже - сельхозтехника, запчасти, рабочая сила и др. Мировые цены на зерно и (в меньшей степени) масличные - упали. На этом фоне по ряду растениеводческих продуктов рентабельность серьезно снизилась - прежде всего, в колосовых, зерновых. Сохраняется неплохая маржинальность в сахарной свекле, сое, горохе. А в животноводстве ко всему прочему наблюдались вспышки африканской чумы свиней (АЧС), птичьего гриппа и других болезней.
Если площади под пшеницей не сокращаются, значит, не все так критично с маржинальностью.
Дмитрий Рылько: А что еще сеять, если не пшеницу? По подавляющему большинству других растениеводческих товаров имеются существенные или непреодолимые природно-технологические и экономические барьеры.
Например, масличные более маржинальны. Но соя - это климат. И подсолнечника нельзя посеять столько, сколько хочется. Нужно соблюдать севооборот. В 2023 году его снова посеяли рекордно много, но в следующем сезоне есть вероятность, что посевы подсолнечника сократятся, в том числе из-за квотирования импортных семян, которое вводится в 2024 году.
Вроде бы по семенам подсолнечника у нас все неплохо, в отличие, например, от семян свеклы, где импорта более 90%.
Дмитрий Рылько: В наших оценках мы стараемся учитывать оценки многочисленных конечных потребителей - аграриев. За последние годы рост посевных площадей под подсолнечником в Поволжье и значительной части Центра произошел за счет использования импортных гибридов с короткими сроками вегетации, поставляемых небольшой группой международных R&D компаний. Многие аграрии убеждены, что в России такой селекции нет. То есть, возможно, по общему количеству семян подсолнечника на рынке (в том числе выращенных в России иностранными компаниями) баланс сходится, но по качеству есть вопросы. Аграрии также серьезно озабочены ситуацией с качественными семенами сахарной свеклы.
Как санкционное давление изменило российский агропром?
Дмитрий Рылько: Скорее, не санкционное давление, а сочетание многих факторов на фоне обострения геополитической ситуации. Это привело к довольно серьезным изменениям.
Есть многие обнадеживающие моменты. Например, на фоне ухода иностранных конкурентов резко добавляют отечественные компании, которые специализируются на цифровых решениях для сельского хозяйства и АПК.
В то же время, ряд компаний - поставщиков средств производства (семена, средства защиты растений, техника) покинули российский рынок или серьезно сократили свое присутствие. Хотя надо отметить, что большинство компаний агробизнеса из недружественных стран хотят продолжать работать на российском рынке. В любом случае из-за падения курса рубля, сокращения импорта и числа поставщиков, а также других факторов произошел рост цен на большинство средств производства - прежде всего, техники и запчастей, а также некоторых импортных семян, которые попадают под квотирование.
Надо понимать, что сельское хозяйство и АПК - инерционная отрасль. И последствия многих решений могут быть растянуты во времени.
Ну, для средств защиты растений (СЗР) практически все компании возят сырье из Китая. Какая разница: не будут транснациональные компании поставлять нам СЗР - будем возить сами действующие вещества и тут производить готовый продукт?
Дмитрий Рылько: Разница может быть большая. Кроме действующего, есть еще и многочисленные сопровождающие вещества, от качества которых тоже многое зависит. Отечественные компании наращивают выпуск качественных дженериков, и это хорошо. Но кроме дженериков, есть новейшие, защищенные патентами продукты международных R&D компаний, которые импортируются только в готовом виде - не хотелось бы, чтобы поставка таких передовых продуктов прекратилась или сократилась.
Ориентация на суверенитет в области производства продовольствия - штука тонкая и долгосрочная. Мы видим, как активно наши коллеги из дружественных стран развивают международную научно-практическую кооперацию. И ориентация на суверенитет не должна осуществляться за счет снижения продуктивности отечественного АПК. Возьмем ту же селекцию - это, как правило, годы и десятилетия огромных вложений в эту отрасль как со стороны государства, так и частного сектора, на фоне благоприятной правоприменительной среды, в том числе через создание высокого уровня патентной защиты.
Россия вводит все больше ограничений на экспорт продовольствия. Как вы их оцениваете?
Дмитрий Рылько: Ограничения ограничениям - рознь. Если они вводятся на фоне какого-то конкретного форс-мажора на внутреннем или внешнем рынке - это один вариант. Тот же временный запрет на экспорт риса, например, позволил сохранить на внутреннем рынке стабильную ситуацию. Сейчас мировые цены на рис очень высокие. Не было бы у нас запрета - и экспорт бы существенно вырос, и цены на внутреннем рынке были бы другими. С этим решением правительства сложно спорить.
А вот долгосрочные ограничения в виде постоянно действующих пошлин - это другая ситуация. Возьмем известные экспортные пошлины на зерно. С одной стороны, они стабилизируют ситуацию у внутренних потребителей - прежде всего, в кормовой отрасли, и это хорошо. Но они же могут постепенно и незаметно подтачивать отрасль. Вот в текущем сезоне цены на пшеницу, ячмень, кукурузу - самые низкие за последние шесть сезонов. Рентабельность производства основной растениеводческой культуры - пшеницы - на европейской территории России - на минимальном уровне, а в некоторых регионах и того ниже. При этом экспортные пошлины регулярно собираются (хотя в силу падения цен на мировом рынке на ячмень они сейчас на нулевом уровне), и, похоже, минфин мастерски встроил их в текущий аграрный бюджет.
Еще одно неприятное ограничение - курсовые экспортные пошлины. От них хотелось бы избавиться как можно быстрее. Они серьезно вредят экспорту широкого круга товаров АПК, из-за чего темпы поставок могут затормозиться, а затем и уровни производства снизятся.
На фоне остального мира как у нас выглядит ситуация в АПК? Ощущаем ли мы на себе влияние Эль-Ниньо или нас это обойдет стороной?
Дмитрий Рылько: В большинстве стран, действительно, все чаще наблюдаются засухи и переувлажнение, что неизбежно приводит к резким колебаниям и снижению урожая. На этом фоне в России ситуация пока выглядит очень неплохо. Иначе бы не собрали рекордные урожаи в 2022 и 2023 году. Если мы и ощущаем влияние Эль-Ниньо, то косвенно. Хотя ряд климатологов утверждает, что куда большее влияние на погоду в европейской части России и Сибири оказывает так называемый Северо-Атлантический Гребень, о котором меньше известно. В Сибири в этом году залило урожай. Но мы выровнялись за счет благоприятной погоды в центре и на юге.
Судя по тем огромным снегопадам, которые прошли в центре России в декабре 2023 года, можно рассчитывать и на богатый урожай озимых и в целом неплохой год для российского АПК?
Дмитрий Рылько: Пока сказать сложно. Европейская территория России сейчас - под воздействием рекордных за последние годы морозов, при этом снежный покров во многих регионах - далеко не рекордный.
Одно точно известно - осенью 2023 года состоялся второй за всю историю страны сев озимой пшеницы - после рекорда 2020 года. Вероятно, больше посеют сои - как более маржинальной культуры. Возможно, добавят посевные под кукурузой, горохом, некоторыми другими культурами.
Наш первый, декабрьский прогноз урожая зерна на следующий сезон - 145 млн тонн, включая 92 млн тонн пшеницы (в 2023 году было собрано 142,6 млн тонн, в том числе 92,8 млн тонн пшеницы - Прим. "РГ"). Но он, конечно, будет еще неоднократно корректироваться.
В животноводстве ожидается продолжение инерционного роста в свиноводстве - за счет введения в строй новых комплексов, строительство которых началось несколько лет назад. Товарное производство молока, скорее всего, вырастет на уже традиционные 2-3%. Производство яиц и мяса птицы после таких передряг и с новой господдержкой по идее также должно вырасти.