Цена изыскательства
В 1827 году тобольский губернатор Дмитрий Николаевич Бантыш-Каменский попал в неприятную ситуацию. Среди современников уже тогда Бантыш-Каменский слыл известным историком, его труд "История Малой России" был замечен самим Н.М. Карамзиным. И приехав из столицы заведовать Тобольским краем (1825-1828 гг.), он не мог не заинтересоваться пропавшей могилой царского любимца Александра Меншикова.
Меншиков скончался в тобольском городке Березове в ссылке в ноябре 1729 г. и был похоронен у алтаря построенной им самим деревянной церкви в десяти саженях от берега реки Северная Сосьва. Церковь сгорела еще в 1806 г., и могила затерялась. Как историк Бантыш-Каменский загорелся поисками захоронения одного из "птенцов гнезда Петрова", хотел поставить на могиле надгробие. По его указанию опросили старожилов. В итоге могилу удалось найти, и ее даже вскрыли. Благодаря вечной мерзлоте, тело сохранилось нетленным. Чтобы удостовериться в правильности находки, стали ждать губернатора, который обладал портретом Меншикова. Когда дождались, сумели убедиться, что сходство с портретом прослеживалось. С тела сняли крестик, который был позднее передан потомкам светлейшего князя. Была отслужена панихида. Останки захоронили, а могилу обнесли оградой. Тем не менее до наших дней она не уцелела, так как река подмыла и обрушила участок берега, где находилось захоронение1.
Самовольная эксгумация понравилась не всем, и это подлило масла в огонь и без того непростых взаимоотношений губернатора и местных чиновников, которые сообщили куда надо. Сведения об этой истории донеслись до Санкт-Петербурга и вызвали недовольство на высоте престола. По воспоминаниям губернатора, монарх оказался осведомленным и повелел, "дабы все обстоятельства сего происшествия были дознаны". Губернатору-историку пришлось неоднократно объясняться. И хотя, вероятно, действительная картина вскрытия могилы была не столь святотатственной и отвратительной, как представляли царю, Николай I остался при мнении, что проявленное чиновником любопытство было "неуместным"2.
В сложившихся обстоятельствах увольнение с губернаторского поста становилось скорой формальностью. Тем более что в тот же год в Тобольскую губернию нагрянула ревизия из столицы.
Чиновничьи интриги
А ведь поначалу у нового губернатора все шло хорошо. Практикуемый им в Тобольске стиль руководства соответствовал духу эпохи и опирался на "аракчеевские" (по имени фаворита Александра I А.А. Аракчеева) методы административного принуждения3, потому подчиненным наверняка приходилось несладко. Управленческая строгость и заботливость назначенца о нуждах управляемых принесли региону немалую пользу. Бантыш-Каменский привел в образцовый порядок тобольские тюремный замок и больницу, занимался совершенствованием пожарной команды и способствовал появлению в главном губернском городе уличных фонарей, строил дороги в округах губернии и содействовал выращиванию картофеля - вот лишь некоторые инициативы губернатора, направленные на улучшение жизни местного населения4.
Но любому сибирскому управленцу такого ранга приходилось сталкиваться со специфическими чиновными нравами, окунуться в среду интриганства и доносительства. Положение губернских начальников определялось их принадлежностью к какой-нибудь группировке бюрократии, базировалось на поддержке в столице того или иного царского любимца. Бантыш-Каменскому покровительствовал западносибирский генерал-губернатор П.М. Капцевич, а тот, в свою очередь, являлся протеже близкого императору Аракчеева. Когда в начале николаевского царствования последний стал терять могущество, зашаталось кресло и под тобольским губернатором.
В 1827 г. с ревизией в край приехали сенаторы Б.А. Куракин и В.К. Безродный. За их спиной стоял другой царский фаворит - восстанавливавшийся после опалы М.М. Сперанский. Ситуация представлялась выгодной чиновникам, которым Дмитрий Николаевич насолил в ходе своих попыток упорядочить здешнее управление. Они были готовы вернуть себе утраченные позиции5.
Отношения губернатора с ревизорами не заладились. При въезде в Тобольскую губернию те заранее запросили от губернских властей подготовить документы для проверки, но предписание оказалось выполнено, по мнению сенаторов, лишь частично. Они доносили в Сенат: "По прибытии в Тобольск из числа требованных нами ведомостей и сведений многие тогда же были нам представлены, но по рассмотрении оказались оные неудовлетворительными, неполными и неясными"6.
Кстати, сами сенаторы отнюдь не являлись кристально честными людьми и чиновниками: в 1830-х гг. Безродный привлекался к следствию за злоупотребления, совершенные еще в первом десятилетии XIX в. Добиться своей цели - отставки губернатора - они рассчитывали сомнительными способами, в частности, делали ставку на подговоры местных чиновников и жителей против губернатора. Будто бы даже переодетый в простолюдина Безродный разгуливал по Тобольску и уговаривал тоболяков писать жалобы на начальство7.
Отставка
Едва ли не главным противником Бантыш-Каменского во время скандальной ревизии Куракина с Безродным стал председатель Тобольского губернского суда С.И. Кукуранов. По характеристике губернатора это был человек "глупый, упрямый, решавший дела по произволу, или, лучше сказать, по карманным связям, крививший душой и законами"8. Совершенно уступавшая начальнику губернии по масштабам фигура, главный судья губернии не имел существенных заслуг и не мог похвастать блестящей карьерой.
Приезд сенаторов развязал Кукуранову руки, и он взялся за написание "жалоб и наветов" на губернатора9. В одном из доносов он указывал на деспотические наклонности начальника губернии. Рассказал, мол, однажды последний вызвал его, судью, и спросил, почему в судебных присутственных местах судопроизводство ведется медленно. Представитель юстиции объяснил, что для скорого правосудия не хватает работников, чем якобы вызвал бурный гнев губернатора, "приказавшего ему молчать"10.
Так или иначе с поста губернатора Бантыш-Каменский был уволен. Свое отношение к происходившему он выразил в воспоминаниях: "Ревизия - величайшее добро, благодетельная мера, когда вверяется сановникам добродетельным, богобоязливым, - есть величайшее зло, вопиющая к небу несправедливость, когда уполномоченные царем, забывая присягу, долг, играют доверием монарха и судьбою людей, губят невинных и на бедствии их основывают мнимые заслуги Отечеству, получаемые награды, славу свою"11.
Вернувшись в столицу, снятый губернатор встретился со Сперанским и услышал от того: "Виновник этой ревизии - ваш бывший генерал-губернатор Капцевич, который везде открыто злословит меня. Я предлагал ему мировую, но он ее отвергнул. Если б примирился, не были б у вас сенаторы"12.
Царская реабилитация
Надо отдать должное Дмитрию Николаевичу Бантыш-Каменскому. Он не опустил руки и продолжал заниматься историей. После отъезда из Сибири им были написаны роман "Княжна Мария Меншикова" и пятитомник "Словарь достопамятных людей Русской земли", добавившие известности автору. Великий А.С. Пушкин в письме Бантыш-Каменскому называл его "почтенным историком Малороссии"13.
Стремясь обелить себя, Бантыш-Каменский несколько лет обивал пороги столичных кабинетов власти и писал царю и в итоге сумел добиться оправдания. В марте 1833 г. император его полностью реабилитировал, повелев освободить от всяких взысканий и позволив вернуться на государственную службу, а ревизорам, из-за которых он вынужденно покинул губернаторскую должность в Тобольске, предписал "поставить на вид неосновательность их донесения".
Через три года историк уже приносил пользу Отечеству, возглавив Виленскую губернию14.
Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда N 23-18-00268, проект "Юстиция в системе обеспечения безопасности и процессах интеграции периферийных регионов Российской империи (XVIII - начало XX в.)", https://rscf.ru/project/23-18-00268/, реализуемый на базе Тюменского государственного университета.
- 1. Подробнее см.: Павленко Н.И. Александр Данилович Меншиков. М., 1981. С. 186-189.
- 2. Шемякин суд в XIX столетии. Записки Д.Н. Бантыш-Каменского. 1825-1834 гг. // Русская старина. 1873. N 6. С. 759-762.
- 3. Ремнев А.В. Дело Д.Н. Бантыш-Каменского // Известия Омского историко-краеведческого музея. 1993. N 2. С. 59.
- 4. Бантыш-Каменский Дмитрий Николаевич // Русский биографический словарь. Издан под наблюдением председателя Императорского Русского исторического общества А.А. Половцова. СПб., 1900. Т. 2. С. 463.
- 5. Сибирские и тобольские губернаторы: исторические портреты, документы / под ред. В.В. Коновалова. Тюмень, 2000. С. 193-199.
- 6. РГИА. Ф. 1376. Оп. 1. Д. 7. Л. 1-3.
- 7. Сибирские и тобольские губернаторы. С. 198-199, 509.
- 8. Шемякин суд в XIX столетии. С. 742.
- 9. Там же. С. 762.
- 10. РГИА. Ф. 1376. Оп. 1. Д. 23. Л. 39-39 об.
- 11. Шемякин суд в XIX столетии. С. 737.
- 12. Там же. С. 764-765.
- 13. Карамзин и Пушкин. Письма их к Д.Н. Бантыш-Каменскому. 1818-1835 // Русская старина. 1871. N 4. С. 526.
- 14. Бантыш-Каменский Дмитрий Николаевич. С. 466.