Ни одна попытка в истории сделать из тысячи лиц - одно одинаковое - не увенчалась успехом. Вот указ Петра Великого от 16 января 1705 г. "О бритии бород и усов всякаго чина, кроме попов и дьяконов, взятии пошлины с тех, которые сего исполнить не захотят, и о выдаче заплатившим пошлину знаков". А знаки эти, между прочим, носить на себе.
Дело важное, вопрос цивилизации - навек испепелить неровности на лице - то бишь, усы, бороду и бакенбарды. И у дела был продолжатель - Николай Первый. "Его величество изволил повелеть: не допускать никаких странностей в усах и бакенбардах, наблюдая, чтобы первые были ниже рта, а последние, ежели не сведены с усами, то также не ниже рта, выбривая их на щеках против оного" (Распоряжения о прическе и головных уборах. "Русская старина". 1870. Том II).
Зря все это, русского человека в узде не удержать! Вот "Альманах современных русских государственных деятелей" 1897 г. с портретами. Все члены царствующей фамилии (сильный пол, конечно) - с усами, и у большинства - борода. А теперь - статистика. Из нескольких сотен "государственных деятелей", поименованных в "Альманахе...", 90% обладали роскошными усами, 85% - бородой, иногда раздвоенной (зачем - неизвестно), и только 5% - бриты и наги. И у многих усы и бакенбарды "ниже рта".
Заветы Петра Великого? Из 9 российских императоров трое - с бородами (Александр II, Александр III, Николай II). Мода конца XIX века, мягкое напоминание о родных корнях. Все меняется под луной!
Одеть всех в форму? Аккуратно, единообразно и задает всю философию существования. В системе "свой - чужой" всегда понятно, "кто есть кто". Петр I: "А ежели кто учнет Русским каким платьем и сапогами торговать, или как Русское платье и бороды носить, и за такое их преступление учинено им будет жестокое наказание и сосланы будут на каторгу, а имение их движимое и недвижимое будут на Великого Государя без всякой пощады". (Полное собрание законов Российской империи). А какое нужно платье? Немецкое.
Что дальше? Павел I? Запрет носить круглые шляпы и отложные воротники. Высылки и избиения - за ношение. Запрещение медвежьих шуб. 1799 г.: запрет дамам носить через плечо разноцветные ленты; запрет широких больших буклей; запрет бакенбард; запрет "синих женских сюртуков с кроеным воротником и белой юбкой" и т.п. (Н. Эйдельман. Грань веков). Запрещение фраков и жилетов. И высочайшее повеление: "Не увертывать шею безмерно платками, галстуками, или косынками, а повязывать оныя приличным образом без излишней толстоты" (Указы Павла Первого. 20 января 1798 г. См.: Русская старина. 1870. Том II).
Вот воспоминания известнейшего художника, медальера, скульптора, графа Федора Толстого: "На другой день я увидел брата в широком неуклюжем темно-зеленого цвета кафтане, вплоть до пояса застегнутом, с широкими фалдами, спереди весьма немного скошенными в стороны, со стоячим голубым узеньким воротником, с широкими рукавами одного цвета с воротником и так же, как и на воротнике, с двумя вышитыми золотом петлицами в виде цифры осьми с несколькими маленькими листочками на одном конце, в белых суконных штанах и в черных суконных щиблетах выше колен, застегнутых с боков часто маленькими медными пуговицами, в весьма некрасивой уродливой треугольной шляпе с огромною золотою петлицею, с большою остроконечною восьмиугольною звездою к концу, где пуговка. Вместо белого султана торчала неуклюжая небольшая серебряная кисть, воткнутая вверх концами с двумя короткими пуклями, одна за другою на обоих висках; а сзади от самого затылка шла длинная коса, свитая черною лентою.
Шпага на нем была надета не сбоку, как всегда я видел, а совсем сзади, и эфес, которой с серебряным темляком выглядывал из левой задней фалды.
Я не мог не расхохотаться над этим смешным костюмом. Сначала мне пришло в голову, что брат для смеху так нарядился, но это был форменный мундир гвардейского полка".
"Немудрено, что тогда многие полагали, [что] Павел Петрович не совершенно в полном уме. И как иначе понимать подобные приказания срывать круглые шляпы с головы у ходящих по улице, приказания снимать шляпы, проходя дворцы его величества, несмотря ни на холод, ни на дождь, а при встрече на улице с царем, когда он объезжает, останавливаться, выходить из карет и всех других экипажей на улицу, несмотря ни на грязь, ни на снег, ни на слякоть, сбрасывать с себя на мостовую шинель, шубу и всякое верхнее платье и кланяться в пояс, и пешим также. И не одним мужчинам, и дамы обязаны были тоже выходить из экипажей на улицу, сбрасывать с себя на мостовую салопы, шубы - шел ли в то время снег, дождь или была бы сильная вьюга, ехали ли они разряженные на званый парадный обед или на бал - и, стоя в тоненьких шелковых башмачках в грязи или снегу, делать низкие реверансы его императорскому величеству" ("Записки графа Федора Петровича Толстого").
Кто следующий? Николай I. Прямое повеление дамам и девицам, которые "позволяют себе изменять головные уборы, кои делают прозрачные или из цветов, что совершенно противно высочайше утвержденным рисункам. Наистрожайше запрещается отступать от утвержденной формы национального костюма, который не должен подлежать перемене иностранных мод". Под расписку, между прочим (Распоряжения о прическе и головных уборах. Русская старина. 1870. Том II).
Бедный Пушкин, не так одет! Он был допущен в узкий круг, ради жены, желанной при дворе. Николай I - Бенкендорфу: "Вы могли бы сказать Пушкину, что неприлично ему одному быть во фраке, когда мы все были в мундирах... впоследствии, в подобных случаях пусть так не делает" (Выписки из писем Бенкендорфа к Императору Николаю I о Пушкине, 1903). И шляпы Пушкина были тоже не те.
Что дальше? Век XX, год 1936-й. Гимнастерки, кители, шинели и старенькие сапоги. "В Берлине с нашей делегацией произошел курьезный случай. В СССР тогда одевались просто. Я, например, ходил в гимнастерке, армейских сапогах и носил фуражку военного образца. Перед отъездом мне сшили костюм и ботинки на европейский манер. Товарищам, которые ехали со мной, в Москве тоже сшили костюмы в ателье. Когда мы вышли на берлинском вокзале, то заметили, что все немцы с удивлением смотрят на нас. Подумываю: что такое? Оборачиваюсь и вижу, что все мы в одинаковых шляпах, ботинках и костюмах, одного цвета и фасона" (А. Микоян. "Так было. Размышления о минувшем").
Мы должны смеяться? Нет, желать - быть разными во веки веков. Пусть сталкиваться, пусть обманываться - но очень разными, не по одному ранжиру, создавая все многоцветье человеческого бытия.
