Поделиться
Прямые иностранные инвестиции - это не только деньги. Более того, для Китая намного важнее технологические и венчурные инвестиции, вложения в стартапы и переобучение персонала. В КНР начали бить тревогу уже в позапрошлом году. В 2023-м все серьезные банковские, технологические и прочие конференции, в которых мне приходилось участвовать, были отмечены разговорами об упадке инвестиций. Китай отключили от международных мировых технологий.
Сегодня наиболее привлекательны для инвесторов малоизвестная россиянам провинция Цзянсу, расположенная на побережье Желтого моря, а также Гуандун. Подавляющее большинство иностранных компаний открывает свои новые штаб-квартиры в таких городах, как Гуанчжоу и Шанхай. А российских представительств там как раз меньше всего. Для нас главным рынком остаются северо-восточные провинции КНР, где проживает 92 миллиона человек. Причем население сокращается. Например, в Хэйлунцзяне от пятисот тысяч до миллиона человек в год. Уходя на пенсию, люди переезжают с северо-восточных территорий на юг, где тепло и выше пенсионный коэффициент. И сегодня российские компании работают на падающем китайском рынке. Наши страны соприкасаются друг с другом самыми неразвитыми в экономическом отношении регионами, и в этом большая проблема. Прорыв в глубь Китая, о чем так много говорили на XVII Зимней зерновой конференции в Белокурихе, - очень сложный, но необходимый процесс.
Для стимуляции экономики руководство КНР вводит ряд мер. Речь идет, в частности, о зонах трансграничной торговли (их почти триста), работа в которых позволяет заметно уменьшить расходы на поставки, приобретение, хранение продукции и, что самое главное, получать кредиты. Почему китайские компании так активно ведут закупки в России и Казахстане? Все просто - с 2022 года многие кредитные организации КНР предоставляют средства на эти цели. Китайская экономика хороша тем, что она цинична. Китайцам все равно, где закупать, лишь бы было выгодно. Здесь большая заслуга минсельхоза РФ, ведь во многом именно он пробил договоренности о кредитовании китайских импортеров, заключающих контракты в нашей стране.
В Азии ожидается существенный рост закупок сельхозпродукции. Увеличится стоимость и экспорта, и импорта. Если, конечно, не будет серьезных потрясений. Что касается уровня и особенностей потребления в Китае продукции сельского хозяйства, то хотел бы развеять один миф. Я часто слышу от разных собеседников о том, что китайцы едят мало мяса. Так вот - мяса они потребляют очень много, а больше всего свинины. А вот сои - "мяса буддистов" - мало. Больше всего китайцы ценят здоровые и безопасные продукты.
Интересно, что цена в Китае в отличие от Германии, Великобритании и США почти не влияет на потребление. Моду эту диктует выросший в стране средний класс. Поэтому из России в КНР надо везти премиальный сегмент продуктов или косметики. Китай разбогател. Не надо соревноваться с дешевыми австралийскими продуктами - главное, чтобы было вкусно и полезно для здоровья.
Кстати, в КНР падает потребление сахара на душу населения, которое всегда было очень высоким. Для китайцев нет большой разницы между доверием к международным организациям, рекомендующим ту или иную продукцию, и местным научным учреждениям - допустим, Пекинскому университету. Российские бизнесмены научились успешно проводить добровольную сертификацию в ряде университетов КНР - так это делают, например, с нашей косметикой.
Товарооборот России и Китая заметно вырос в последнее время и, согласно китайской статистике, достиг 240 миллиардов долларов в год. Серьезно увеличился импорт из России в Поднебесную, но во всем товарообороте КНР наша продукция составляет около четырех процентов. Мы продаем туда нефть, газ, лес и продукцию сельского хозяйства, поставляем оттуда машины и электронику. Вот здесь и заложена главная опасность для будущего. Китай активно пытается уменьшить свою зависимость от внешних рынков углеводородного сырья. По продажам нефти мы уже достигли максимально возможного уровня в общем объеме закупок Китая - двадцати процентов, по газу - двенадцати-пятнадцати процентов в зависимости от месяцев. Но если КНР будет активно выходить на углеводородную нейтральность и развивать свои месторождения в Синьцзяне, на шельфе (а это уже происходит), объемы закупок российских нефти и газа начнут падать. Торговый профицит с Китаем может обернуться дефицитом.
Если мы сейчас не заменим китайские машины своими, то попадем в зависимость. Пока ее нет. Объем накопленных инвестиций из КНР в РФ меньше пятидесяти миллиардов долларов - это мелочь. Китай не является серьезным инвестором в Россию, особенно в малый и средний бизнес. При этом на российский рынок вышли 39 китайских компаний, торгующих автомобилями. Мы сами очистили его для Китая, и он сейчас претендует на 95 процентов рынка. При этом у нас всего один китайский автозавод - под Тулой.
Надо понимать три важных момента. Первый: у нас с Китаем серьезные проблемы по проводке платежей, и в ближайшие годы они будут расти. Как их расшивать - это отдельный вопрос. Второй момент: КНР, занявшая пророссийский нейтралитет, очень обеспокоена затянувшейся ситуацией с Украиной, так как несет имиджевые потери и страдает из-за разрыва логистических связей с Европой. Третий: взаимодействие в вопросах безопасности и политического взаимопонимания не всегда будет развиваться наравне с экономическим (у Китая, например, не очень хорошие отношения с США, но в плане торговли у них дела идут лучше, чем с Россией).
Нам следует внимательно изучать тенденции внутреннего китайского рынка и прорываться не только туда, но и на рынки других стран Азии. Несмотря на некоторые сложности, сегодня очень хорошо можно работать с Вьетнамом, Индонезией и Таиландом.