Писатель Василий Авченко: Вода - это всегда спасение и гибель, надежда и угроза

Документальная книга Алексея Иванова "Речфлот" ("Альпина нон-фикшн", 2024) утверждает: Россия - держава речная. Растекаясь по руслам и рукавам стругами, ладьями, дощаниками, барками первопроходцев, купцов и разбойников-ушкуйников, Русь превращалась в Россию. Подзаголовок книги - "История речного флота Российской империи и Советского Союза". Освоив родной Урал, Иванов, подобно тем же первопроходцам, движется речными путями дальше. В его книге - Петр и Екатерина, инженеры и капитаны, Днепр и Амур, Гражданская война на реках (тема "параллельной" книги Иванова - романа "Бронепароходы") и Великая Отечественная, крылатые суда и экранопланы инженера Алексеева… Перечислять можно бесконечно: речфлот участвовал во всех делах страны. Веский труд Иванова - повод задуматься о роли рек и вообще воды в нашей жизни.

Имя рек, или Жидкая матрица России

"В начале были реки, а уже потом - народы и государства", - так Иванов начинает книгу. "С незапамятных времен для людских сообществ реки служили границами расселения и главными дорогами; они поили, кормили и защищали, - пишет он дальше. - Почти все великие государства древности рождались на берегах великих рек…". Наше - не исключение: "…Древнерусское единство сплотилось вдоль речного торгового пути "из варяг в греки". Созданная реками Русь, пишет Иванов, "500 лет… растекалась по рекам на север, на юг и на восток, пока, наконец, не превратилась в Россию". Река стала государствообразующим фактором (как, к слову, и соболь, в погоне за которым наши предки достигли Тихого океана и даже Америки; быть бы соболю на гербе России).

Россия возникла и росла как страна сухопутная, речная. Люди селились по берегам рек, у их пересечений-"стрелок". Реки - подлинная кровеносная система страны - играли ключевую роль в русской жизни, были дорогами, границами, кормилицами, поилицами… Они служили и защищали. Не случайно 1812 год обогатил французский язык словом "Березина", что значит "крах".

Реки были стержнями территорий. Имя рек носят огромные края - от Поволжья до Приамурья и Уссурийского края, как поначалу называли Приморье. В России привыкли мыслить не городами, а речными бассейнами: "У нас на Дону…", "У нас на Каме…". В аэропорту Магадана вас встретит плакат "Добро пожаловать на Колыму!", хотя столица Колымского края, стоящая на берегу Охотского моря, в географическом смысле не имеет к Колыме отношения: река находится в сотнях километров от Магадана и течет в Северный Ледовитый. Та же история - с трассой "Колыма" от Магадана до Якутска, которая лишь раз пересекает Колыму и больше с ней никак не связана. Но так уж повелось, что дороги у нас часто носят имена рек. Если ехать на машине из Владивостока, сначала движешься по трассе "Уссури", потом - по трассе "Амур"… Россия, конечно, куда шире, чем "от Волги до Енисея", как поет Николай Расторгуев, - но обратите внимание на саму эту речную систему координат!

В Сибири, на Севере, Дальнем Востоке дорог мало. В этих краях выручают зимники, идущие по тайге, болотам, рекам… Это в больших благоустроенных городах зима кажется "неизбежным злом", - здесь только она и делает направления проезжими. В прошлом году по зимнику, проложенному по Нижней Тунгуске (шишковская "Угрюм-река"), я добирался в Туру - столицу Эвенкии, где расположен географический центр России. Реки здесь - не для баловства вроде купания, а для дел серьезных: связь редких поселений, промысел…

По рекам наречено бессчетное количество русских городов начиная с Москвы. Есть даже версия (не знаю, насколько научная), что "Россия", "речь", "русло", "русский", "река" - слова одного корня. Реки воспевались и одушевлялись: "Тихий Дон", "Угрюм-река", "Волга-матушка", "Амур-батюшка"… Река была сакральна - как Солнце, как Мать сыра-земля.

В своей книге Иванов утверждает: Россия - держава речная, а речфлот участвовал во всех делах страны.

Река - символ необратимости времени, скоротечности жизни. И в то же время - вечного круговорота, постоянного возрождения, единства смерти и жизни. На речной цикл похожа жизнь человека: исток, вбирание в себя внешнего (мутных притоков и чистых ключей), взаимодействие с ландшафтом, набирание силы и - нет, не смерть, но растворение в большем, возвращение накопленных сил в общий источник.

Memento море, или Океан как предчувствие

Исторически русские - народ речной, Россия - страна сухопутная, прираставшая в основном континентом. С заморскими территориями - от Мальты до Аляски и Гавайев - у нее не складывалось. "Владычицей морей", как Англию, Россию не называли.

Но реки стремятся к морю - своей нирване. Россия прирастала реками, но на них ее рост не остановился. Обь, Енисей, Лена указывали на север, Амур - на восток. Реки довели русского человека до трех океанов. Он вышел из речной колыбели, получив, как суда смешанного плавания, класс "река-море". Выход в Ледовитый и Тихий превратил речную, континентальную Россию в страну океанскую и глобальную. Ни Балтика, ни Черноморье не давали такого простора. Именно на востоке и севере Россия распахнулась на весь мир.

Если малек симы не скатится в океан - он не вырастет в полноценного лосося, на всю жизнь останется мелкой пеструшкой. Россия переросла себя, выйдя в океан, где границ нет - одни горизонты. Родиной у лосося, однако, навсегда остается река, куда он возвращается продолжить себя и умереть, - и в этом мы подобны лососю.

Как минимум с Петра русские стали оморячиваться всерьез. У нас есть бесспорные морские достижения, морские традиции, невторичная морская литература. Это наши Беллинсгаузен и Лазарев открыли Антарктиду. Это наш Вилькицкий совершил, быть может, последнее большое географическое открытие - обнаружил Северную Землю. Это мы проторили Севморпуть и создали единственный в мире ледокольный флот, это наши подлодки-"стратеги" встали на дежурство в Мировом океане, не довольствуясь тесными домашними морями и маркизовыми лужами, это наши флотилии добывали китов у берегов Антарктиды.

Но правда и в том, что Россия пока не осознала себя в качестве морской державы. Даже морепродукты консервативный русский человек толком еще не распробовал (старинное выражение "морские гады" говорит само за себя). Некоторые успехи, впрочем, налицо: если у Вайнеров в "Эре милосердия" Жеглов в 1945 году, даром что полуголодный, воротит нос от крабов, то каких-то тридцать лет спустя Женя Лукашин из "Иронии судьбы" уже считает их деликатесом. И все-таки в нас сильна инерция материкового сознания. Россия, по большому счету, остается страной рек и сухопутий. В морских портах проживает незначительное меньшинство наших соотечественников, к которому принадлежу и я как житель Владивостока. Нам еще предстоит осознать Россию как страну не только сухопутную, но и океанскую.

Почвенник Александр Солженицын писал моряку Виктору Конецкому: "Хотел бы отвратить Вас от морской темы… Я ощущаю Россию как страну сухопутную, даже не приморскую - только приречную и приозерную". Конецкий возражал: "России одинаково нужны… люди, ощущающие ее землей приозерной, и люди, ощущающие ее землей океанской. Почему-то всю нашу историю люди таких разных ощущений… рвали друг друга в клочья, каждый правдами и неправдами хотел перекрестить всех под свой лад".

Очень хочется, чтобы кто-то из лучших наших литераторов написал книгу с условным названием "Морфлот".

Гомо акватикус, или Вода, которая всегда с тобой

Река родит, дает жизнь - но река ее и отнимает. Река непредсказуема, она выходит из себя и не видит берегов. Сегодня мы видим буйство Урала и Тобола, великий потоп, накрывший Оренбургскую, Курганскую области… А вспомнить, как десяток лет назад вышел из берегов Амур, по-китайски - Хэйлунцзян, Река Черного Дракона. Дракон лишь шевельнул хвостом - и едва не поплыли по амурским волнам целые города.

Катастрофы такого размаха случаются не каждый год, но паводки постоянны, как смена сезонов. Вот и этой весной у нас в Приморье перемывает дороги, топит и отрезает целые районы. Испытание огнем (лесными пожарами) и водой проходит ежегодно. К сожалению, эти ЧП, как ни печально признавать такое, - норма…

Вода - это всегда спасение и гибель, надежда и угроза. Свыше 70% поверхности нашей планеты, почему-то названной Землей, покрыто водой. Человеку-неамфибии, примерно на столько же состоящему из воды, никуда от этого факта не деться. Мы обречены строить свой дом у подножия вулкана.

К воде надо приноровиться, понять ее, договориться с ней. Может быть, для этого сам человек должен перенять некоторые ее свойства, - научиться обтекать, проникать, растворять, приспосабливаться?