Феномен Белого Крыма в 1920 году обсудили участники онлайн-семинара "История революций и общественного движения России", организованного Санкт-Петербургским Институтом истории Российской академии наук. Основной доклад представил д.и.н Александр Пученков, профессор Института истории СПбГУ.
Конница Врангеля в Севастополе.
Доклад на тему "Последняя обитель: феномен Белого Крыма в 1920 году" обрисовал стадии междоусобицы, которые Крым последовательно прошел в годы революции и Гражданской войны.
"Особенность политического процесса в Крыму проявлялась в том, что полуостров втягивался в драму невиданного ожесточения с ярко выраженным сопротивлением, потребности в борьбе "всех против всех" у местного населения, очевидно, не существовало", - следует из доклада.
Неспособность местных сил к созданию своей дееспособной власти, по мнению ученого, привела к тому, что Крым с удивительной легкостью переживал смену одного политического режима другим, относясь к этому в значительной мере равнодушно.
Но постепенно полуостров затягивался в воронку гражданского противостояния, а в 1920 году во многом неожиданно даже для себя вышел на авансцену российской междоусобицы. Автор доклада попытался найти какое-то одно слово, которым можно было бы охарактеризовать всю беспримерную крымскую эпопею 1920 года.
"Надежда", "Бесстрашие", "Неудача" - все эти слова казались мне лишь дополнениями к какой-то другой, более точной, отражающей всю специфику того времени и условий, в которых проходил последний этап белой борьбы в европейской части России, дефиниции, - размышляет Александр Пученков.
Заранее предвидя шквал критики в свой адрес, полагаю, что определение "обреченность" позволяет понять и ту обстановку, в которой Врангель принял командование потрепанными в предыдущих боях белыми ратями, и самое главное - практически математически предопределенное их конечное поражение; или же, каламбуря, - "предрешенчество", которое в данном случае применимо к грядущему краху белых".
Ученый отмечает, что именно в Крыму было суждено прозвучать последним залпам большой Гражданской войны и именно здесь в дни красного террора звероподобная сущность братоубийства в неистово жестокой форме проявила себя ярче чем где бы то ни было.
"Наконец, отсюда, из Крыма, ушли на чужбину почти 150 тысяч наших соотечественников, большинство из которых больше никогда не вернулись на Родину, - подчеркивает Пученков. - 150 тысяч соотечественников, ушедших в изгнание, и минимум 12 тысяч жертв красного террора. Наверное, уже сами по себе эти цифры показывают, что междоусобица в Крыму не была просто эпизодом Гражданской войны в России; скорее, они свидетельствуют о том, что на конечном этапе противостояния события на полуострове были уже ее олицетворением".
"Были ли у белых сил в Крыму какие-то шансы добиться победы над Республикой Советов в 1920 году?" - таким вопросом задается автор доклада. И отвечает, что в данном случае позволительно говорить о сроке, когда красные опрокинут белогвардейцев в море.
"Убежден, что сказанное выше представляет собой подступ, который позволяет выйти из историографического предполья к пониманию феномена врангелевского Крыма: Крымская эпопея должна была кончиться только тем, чем она кончилась", - резюмирует ученый, отмечая, что и белые, и красные в этой войне были достойны победы. Жаль только, что две эти русские армии - Белая и Красная - воевали друг против друга.